В эту секунду со стороны будки сигнальщика послышался гудок приближавшегося поезда. Затем последовал еще один. Показалось огромное облако пара, уходившее в небо. Не прошло и секунды, как появился локомотив.

Позже выяснилось, что мальчишка — помощник сигнальщика воспринял слова своего начальника буквально и, увидев в окно полицейских, подумал, что поезд останавливать уже не нужно, поднял флажок и пропустил его.

Подходивший состав, конечно, затруднял действия Себастьяна, но не настолько, чтобы они стали неосуществимыми. Боксер фактически был у него в руках. Даже если Сэйерс успеет войти в поезд, полиция сообщит старшему проводнику о находящемся в вагоне преступнике, тот заблокирует все двери, и Сэйерс окажется в ловушке. Однако Себастьян намеревался все-таки не дать преступнику сесть в поезд.

Стоя спиной к инспектору, Сэйерс разглядывал локомотив. Себастьян осмелел и медленно, пригибаясь к земле, вышел из своего укрытия и стал приближаться к платформе, прячась за редкими кустиками.

Бекер рассчитывал, что за шумом поезда Сэйерс не услышит его, и тогда он сможет внезапно налететь на боксера сзади и скрутить руки. Потом подбегут полицейские во главе с офицером, и дело будет кончено. «Операция пройдет быстро и бескровно», — думал Себастьян.

— Том, ну пожалуйста, — умоляла женщина.

Сэйерс посмотрел на нее:

— Вы действительно верите мне?

— Том, я верю вам, как никому другому, — горячо ответила она. — Вы самый искренний человек на свете.

Сэйерс вдруг осознал, что сжимает ее руку слишком сильно и тем самым причиняет боль. Себастьян оказался на открытой местности, но Сэйерс не замечал его.

— Простите, — произнес Сэйерс и, разжав ладонь, отпустил руку Луизы. В тот же момент она вскинула руки и сильно толкнула его в грудь. Сэйерс отступил назад, оказавшись на самом краю платформы. Луиза еще раз ударила его в грудь. Том снова отступил, но нога его провалилась в пустоту и он полетел вниз, на железнодорожное полотно, под колеса двигавшегося вдоль платформы поезда.

Сэйерс думал, что падает он медленно и грациозно, но впечатление оказалось обманчивым — приземление убедило его в обратном. Колея находилась примерно футах в пяти ниже уровня платформы и представляла собой черную впадину из камня и масла, запорошенную угольной пылью. Чистыми были только рельсы, отполированные до лунной белизны. Сэйерс упал на шпалы всего в нескольких дюймах от костылей; меньше секунды ему понадобилось, чтобы, перекатившись во впадину между рельсами, оказаться в темноте и клубах пара. Он едва не оглох от грохота стальных колес несущегося над ним локомотива.

К несчастью, упал он на травмированную руку, но даже если бы вскрикнул, голоса его никто бы не расслышал. Том сколь было сил вдавился в землю, сжался, стараясь уменьшиться в размерах и не попасть под громадные колеса, готовые с невероятной легкостью срезать любую часть его тела.

Над ним мелькали оси и днища вагонов. В лицо летели пыль и масло. Послышался скрежет тормозов, и поезд начал замедлять скорость. Спустя минуту состав, включавший в себя несколько пассажирских вагонов, один багажный и один почтовый, остановился.

Пар продолжал заволакивать все вокруг, уходил вверх, проникал под вагоны. Сэйерс, целый и невредимый, лежал на шпалах, боясь пошевелиться. Только по чистой случайности ему ничего не отрезало. Сверху доносились взволнованные голоса, крики, яростные объяснения. Он мысленно представил себе лицо Луизы в последний момент, когда он ее видел. Оно было застывшим, как на фотоснимке.

Том понял — все это время она играла. Последние двенадцать часов лишь притворялась ради спасения своей жизни, поскольку наверняка думала, что ей угрожает опасность. Она обманула Тома, заставив поверить в сочувствие к нему. Сэйерс считал ее своей союзницей, а Луиза всего-навсего имитировала доверие и ждала подходящего момента избавиться от него. И как только такая возможность представилась, она немедленно ею воспользовалась.

Сэйерс заставил себя вылезти из-под вагона. Юркнув между колесами, он очутился на открытом пространстве, в самом центре железнодорожного полотна. Поезд отделял его от платформы. Пролезать под ним еще раз Сэйерс не решился. Снизу вагон выглядел жутко, напоминая непреодолимую стену.

Том услышал, как его зовут, но кто здесь мог знать его имя? Разве что полицейские. Затем раздались переливы полицейских свистков.

Сэйерс двинулся прочь от скрытой вагонами платформы. Он пересек второе полотно, затем, опираясь на здоровую руку и отталкиваясь от земли и опоры ногами, забрался на пустую платформу, выпрямился и снова услышал свистки, — на этот раз они звучали совсем близко, на расположенном рядом пустыре.

Сэйерс догадался, что полицейские пытаются окружить его и уже близки к цели. Обернувшись, он заметил любопытные лица в окнах поезда. Стоявшие на платформе полицейские и пассажиры скорее всего предположили, что он попал под колеса и либо уже погиб, либо умирает, но как только поезд отойдет, они сразу же его увидят. Сэйерсу оставалось либо немедленно бежать к металлическому мосту, либо, распахнув двери первого попавшегося вагона, войти в него.

Он ничего не терял. Луиза утрачена для него навсегда. Ничто его больше не сдерживало.

В вагон Сэйерс заходить не стал — предпочел, не тратя времени, бежать. Он рванулся к краю платформы, миновал мост, откуда его могли бы увидеть, спрыгнул на землю и, с ходу перемахнув через штакетник, скрылся в зарослях кустарника.

Том решил забыть и Луизу, и ее взгляд. Думать ему сейчас следовало только о себе, о том, как бы не попасть в руки полиции.

Он на секунду остановился и огляделся. Позади него находилась окруженная кустарником станция, впереди лежали поля. Устремись Сэйерс гуда, и он оказался бы как на ладони. Ближайшее поле пересекала оставленная телегами колея, шедшая к железнодорожному полотну и скрывавшаяся под ним в подземном кирпичном туннеле.

Пригибаясь к земле, Сэйерс бросился к укрытию. Теперь его союзниками были лишь скорость и скрытность. Утопая по щиколотку в грязи, он добежал до туннеля, высокого, как дом, но очень узкого. Две телеги в нем разъехаться не смогли бы. Тому потребовалось всего несколько секунд, чтобы проскочить туннель, вслушиваясь в свое прерывистое дыхание и тихий плач.

Он удивился собственным слезам.

На противоположной стороне туннеля Сэйерс остановился и взял себя в руки. «Плачем делу не поможешь», — подумал он, смахивая рукавом слезы. Успокоившись, Том зашагал вперед. Вскоре он очутился на аллее, по обеим сторонам которой тянулись заборы. Сэйерс медленно побежал. Он не знал, насколько далеко оторвался от своих преследователей.

Впереди виднелся перекресток. Добежав до него и немного подумав, Сэйерс ушел вправо. Вскоре аллея пошла в гору. Заборы кончились. Вдали показался фермерский домик. Сэйерс сошел на тропинку, ведущую вдоль дороги и поросшую травой. На вершине холма он снова остановился, посмотрел назад, на аллею. Он ожидал увидеть там вытянувшихся в цепь полицейских, но, к его радости, аллея была пуста.

Том не смог разглядеть станцию, скрытую от глаз деревьями. Взору открывались лишь поля, которые он только что пересек. Где-то далеко внизу копошилась кучка людей — маленькие фигурки двигались в совершенно противоположном направлении.

Настроение Сэйерса заметно улучшилось, и он зашагал вперед уже бодрее. Через два часа он начал уставать, дыхание стало сбиваться, временами от страшного голода сильно кружилась голова. Он попил из бьющего в торфянике ручейка, но голод не унялся. Больше суток Том ничего не ел, если не считать маленького пирожка, купленного на несколько пенни, обнаруженных в кармане украденного в баре пальто.

День клонился к вечеру. Небо вдруг потемнело, вскоре пошел дождь. Впереди темнел заброшенный дом. Сэйерс заскочил в него в надежде переждать непогоду. Дверей и окон в доме не было, крыша местами протекала. Однако балки оставались крепкими, как и пол внизу и на чердаке, что позволило ему немного обсохнуть. В доме определенно никто не жил уже несколько лет, использовался он в качестве загона для овец. В углу одной из комнат, когда-то, как догадался Сэйерс, служившей гостиной, фермер оставил на зиму овцам мешок с репой.