– Были и другие, – еле слышно призналась Эйприл.

Он закрыл глаза.

– Сколько?

– Пять. Не считая вашего отца, пять.

– Кто?

Эйприл медленно прошла к соседней скамье и осторожно села.

– Маркиз Кларендон. Виконт Эрншо. Сэр Юстас Глендейл. Лорд Чарлз Пул. И Маркем.

Он хмыкнул.

– Пять самых почтенных людей среди родовой знати!

– Ну, не такие уж они почтенные, раз в шкафу у каждого по скелету, – не удержалась от язвительного ответа Эйприл.

Райли так резко вскинул голову, что она вздрогнула.

– Ты находишь это смешным? Для тебя это повод посмеяться?

– Н-нет, сэр, – запинаясь, выговорила Эйприл и отвернулась от его грозного взгляда.

Она еще никогда не видела, чтобы Райли приходил в такую ярость.

Губы его были сжаты, глаза угрожающе сверкали – он изо всех сил пытался справиться со своим гневом.

– Я хочу поговорить с тобой у себя в кабинете. Сейчас же.

– Наедине? – выдохнула Эйприл.

Да она скорее войдет в клетку со львом.

– Вставай.

Райли поднялся и направился к двери.

– Но, Райли…

Он остановился в открытых дверях, медленно повернулся к ней, и от стального блеска его глаз она поежилась.

– Никогда впредь не смей обращаться ко мне по имени. С этого момента я для тебя лорд Блэкхит. Я понятно выразился?

Его взгляд заморозил воздух между ними.

– Да… лорд Блэкхит. – Эйприл глубоко ранило то, что он так ее оттолкнул, но ссориться с ним, когда он в таком состоянии, она не решилась. – Здесь Кларендон и Эрншо. Будет лучше, если они меня не увидят.

– Я их не приглашал.

– Тем не менее, они здесь.

Он искоса на нее взглянул:

– Надо сделать так, чтобы они тебя не увидели. Подожди здесь.

Он вышел в зал и вскоре вернулся с веером.

– Вот, закрой лицо и иди следом за мной.

Эйприл раскрыла веер и вдруг заметила, что Райли пристально смотрит на нее. Его лицо смягчилось. Она верила, что он не злой! И что питает к ней добрые чувства и нежность. Если бы он помог ей выпутаться из этой истории, она больше никогда в жизни не стала бы лгать.

Но, подобно ряби в пруду, выражение его лица быстро изменилось – стало вначале разочарованным и затем негодующим.

– Эйприл, ты за это заплатишь.

Райли шел по бальному залу, а Эйприл – за ним, обмахиваясь веером. Все, пропуская их, расступались.

– Райли, мне надо с тобой поговорить, – окликнул Райли Питер Нордем.

– Не сейчас. У меня важное дело.

– Не важнее моего, старина.

Нордем потянул его за руку.

Райли повернулся к Эйприл и подвел ее к ряду стульев у стены, где сидели дети.

– Оставайся здесь. Никуда не уходи.

Эйприл не посмела ослушаться. Она села на стул рядом с кадкой с каким-то деревом.

Нордем повел Райли в курительную. Подойдя к двери, он так неожиданно остановился, что Райли чуть не врезался в него.

– Что, черт…

– Тихо! – прошептал Нордем. – Мы не войдем туда. Слушай отсюда.

И указал на угол возле двери.

– Ты предлагаешь мне подслушивать? – возмутился Райли.

– Не мог бы ты забыть на минуту о своих принципах? Тебе необходимо это услышать, старина.

– Нордем, я этого не люблю.

– Хитрость иногда не помешает. Тихо.

Райли недовольно покачал головой, но уступил. Постепенно он начал улавливать суть разговора, доносившегося изнутри курительной.

– …это всего лишь… нечистокровный.

– Что?

– Ну, вы знаете, внебрачный… как это по-латыни? Nothus.

– Notha, – поправил третий голос.

– Правильно. Notha.

– Ерунда какая-то.

– Я знаю это от весьма уважаемой дамы. Леди Марзби сказала, что эта девушка – незаконная дочь герцога. Никто не верит в историю с опекунством. Блэкхит просто пытается объяснить ее присутствие у себя в доме. Выставить ее в приличном свете. Он думает, что если представит, ее нам таким образом, мы ничего не заподозрим. Он что, считает нас дураками?

– Я не могу этому поверить. Я знаю Блэкхита. Он не тот человек, который станет сочинять подобную историю. Он слишком для этого благороден.

– Ерунда. Единственная причина – это желание скрыть все их семейные грешки.

– Что вы имеете в виду?

– Да будет вам. Вы должны помнить жену Джоны. Нас всех в клубе водили за нос. Все же знали, какая она шлюха. Разве не странно, что она столько времени проводила в Австрии? Их брак никак нельзя было назвать счастливым.

– Я этого не слышал.

– Да это общеизвестно. У Джоны больше рогов, чем у стада шотландских баранов.

– Хм-м… Тогда выходит, что малышка Эйприл Деверо не единственная незаконнорожденная в семье.

– Конечно! Учитывая, сколько времени жена Джоны путалась с этим немецким графом, а также с другим… испанцем, неудивительно, если у всех троих детей разные отцы.

Раздался общий хохот.

Итак, это произошло. О них заговорили во весь голос, и под прицел сплетников попадает Джереми.

Райли выругался, вспомнив все известные бранные слова.

– Дело зашло слишком далеко! И есть только один способ прекратить эти слухи. Иди за мной.

Эйприл терпеливо сидела, обмахиваясь веером и пряча свое лицо. До сих пор ей не казалось, что бальный зал так ослепительно освещен. А два канделябра в холле, словно два солнца, еще больше усиливали блеск, который падал ей прямо на лицо. Хорошо хоть никто к ней не подошел, за исключением лакея, который подал бокал шампанского.

– Нет, благодарю. Я не хочу пить.

– Это для тоста, мисс. Хозяин собирается обратиться к гостям.

Эйприл удивилась и взяла протянутый бокал. Странно, что для Райли произнести тост важнее, чем незаметно вывести ее из зала. Как это для него типично! Долг всегда на первом месте.

– Вы никогда не найдете себе мужа, сидя в углу, моя дорогая.

Перед Эйприл неожиданно выросла леди Агата в вызывающем до неприличия платье. Роскошная грудь возвышалась в глубоком декольте, которое практически ничего не скрывало. Верхняя юбка платья была из кремового прозрачного газа, а нижняя точно была влажной, потому что облепила тело, чтобы подчеркнуть совершенство форм.

– Добрый вечер, леди Агата. Вы, кажется, попали под дождь? – съязвила Эйприл.

Та натянуто улыбнулась:

– А вы, кажется, вышли из того возраста, чтобы сидеть среди детей. Но если ваш разговор такой же содержательный, как и ваш юмор, то вы на своем месте.

Эйприл едва не выплеснула шампанское Агате на платье. Она бы и сделала это, но тогда платье Агаты стало бы еще соблазнительнее облегать тело.

– Как раз сейчас, леди Агата, мой юмор такой же черный, как и ваши мысли. Ради собственного спокойствия предлагаю вам повеселиться в другом месте.

– Но, моя дорогая, я подошла к вам, чтобы сообщить приятные новости. Я нашла для вас превосходного мужа. Он баронет, однако, по ряду обстоятельств совершенно нищий. И, кажется, любитель выпить. Но с приданым, которое Райли, несомненно, вам выделит, баронет сделает вас честной женщиной. Он, правда, немного вас старше – похоронил уже двух жен, – но вам могло повезти гораздо меньше.

– Леди Агата, – прервала ее Эйприл, – мне очень не хочется портить вам вечер, однако у меня нет ни малейшего желания выходить замуж за вашего пьяницу-баронета, да и вообще за кого-либо.

– О, я предполагала, моя дорогая, что вы так ответите. Вот почему я уже обговорила все с отцом Райли.

– Что?

– Я вчера обсудила это с герцогом. Он счел, что это было бы замечательно. И он готов дать вам в приданое определенную сумму, как только появится первый подходящий претендент, который согласится взять вас в жены. Он, очевидно, мечтает от вас отделаться.

– Неправда… – возразила Эйприл, однако прозвучало это неубедительно.

– О нет, это так. Он сказал мне, что, как только мы с Райли объявим о помолвке, устройством вашего будущего брака полностью стану заниматься я.

Это глубоко ранило Эйприл. Конечно, она плохо обошлась с Джоной, но потом ведь она привязалась к нему.