Обе молодые женщины обменялись понимающими взглядами. Когда же служанки удалились, Селия предприняла попытку попросить объяснить ей самое главное.

— Но почему именно я, хасеки? — шепнула она, надеясь, что никто другой ее не слышит. — Не понимаю, почему они следят за мной.

— Из-за того сахарного кораблика, разумеется. — Такой же едва слышный шепот в ответ. — Разве вы не понимаете? Этот кораблик был послан англичанами.

В наступившей тишине взгляд Селии метнулся к водам Мраморного моря, сиявшим вдалеке, подобно расплавленному серебру.

— Спросите у вашей подруги, Аннетты. Ей о нем известно, — продолжала хасеки. — Она была здесь, в павильоне, вместе с валиде в тот день, когда прибыл в бухту английский корабль. Две недели назад.

— Английский корабль? — непонимающе переспросила Селия.

— Ну да. Корабль английского посольства. Тот самый, который привез великие дары нашему султану. Его ждали почти три года. Послушайте! — До ушей девушки снова донесся тихий перестук молотков. — Теперь они работают прямо у ворот.

— У ворот?

— Конечно. Подарок оставят у Ворот Птичника.

— Ты знала об этом?

— Да.

— Знала!! И не сказала мне ни слова?

— Ты знаешь, почему я это сделала.

Аннетта стояла перед Селией. Их беседа происходила в дворике наложниц, и в присутствии Селии, которая теперь была признана кадин — довольно высокое положение в иерархии гарема, — Аннетта не смела садиться без особого ее позволения. Селия же, разгневанная на подругу, все не давала этого разрешения.

Спускались сумерки. В угасающем свете дня она видела, что Аннетта выглядит необычно плохо, ее кожа приобрела жирный серовато-желтый оттенок, который иногда имеет старый сыр.

— Ты же знаешь, мы с тобой решили начать жизнь заново и не оглядываться назад. Пожалуйста, балда, подай знак, чтобы я могла сесть.

— Нет. Мне нужно, чтобы ты продолжала стоять передо мной, — отрезала Селия.

Выражение удивления пробежало по лицу ее подруги, но она продолжала сохранять почтительную неподвижность.

— К чему хорошему это могло бы привести?

— И ты так думаешь после всего, о чем я рассказала тебе? — Губы Селии побелели от гнева, страх почти исчез. — Тебе не кажется, что судить об этом лучше было б мне?

Аннетта опустила глаза и ничего не ответила.

— Английский корабль прибыл сюда две недели назад. Английский посольский корабль! И на нем мог приехать Пол! Он может быть здесь, даже сегодня. Разве ты не понимаешь, насколько это все меняет?

Аннетта подняла на нее тусклый взгляд.

— Это ты никак не можешь понять, что для нас ничего измениться не может. — Она говорила будто через силу, голос ее звучал хрипло. — Мы же с тобой все решили, помнишь? Для нас нет пути назад.

Гнев сделал Селию смелой.

— Помню, что ты так не раз говорила, но не помню, чтобы я соглашалась с тобою. Но даже в этом случае прибытие корабля меняет все. Наше положение может стать совсем другим.

— Не будь такой дурой. Если хоть кто-то узнает об этом, мы погибли, как же ты не видишь этого? — Аннетта почти умоляла ее. — Отсюда нам не выбраться. В тебе наша единственная возможность спастись, пойми, единственная! Ты можешь стать одной из любимиц султана, возможно, даже его хасеки.

— Ты совсем не хочешь подумать обо мне? Все, о чем ты беспокоишься, это только твоя драгоценная особа! Все, к чему ты стремишься, это спасти свою шкуру.

— Прекрасно. Если тебе от этого легче, можешь так думать. — Рука Аннетты легла на грудь, будто помогая девушке глубже дышать. — Но моя судьба связана с твоей, связана неразрывно. Разве я не помогала тебе, ты не забыла об этом? Вдвоем легче, чем одной. Сколько раз… ладно, не важно. — Она устало покачала головой. — Тебе лучше спросить себя, с чего бы хасеки рассказывать тебе такие вещи? — Взгляд девушки стал умоляющим. — Зачем ей ссорить нас с тобой?

— Что за чепуха! — отрывисто бросила Селия. — Ты сама делаешь это достаточно успешно. Она пытается помочь мне, вот и все. Она ведь и понятия не имеет о том, как для меня важно то, о чем она рассказала. Разве не так?

— Это ты так думаешь. Но поверь мне, — Аннетта пожала плечами, — тебе не следует придавать значение прибытию английского корабля. Особенно после того, что случилось с Хассан-агой.

— Думаю, что могу сама разобраться в этом, — горько произнесла Селия.

Хоть наступивший вечер принес с собой прохладу, она видела, что лицо Аннетты покрыто испариной. Крохотные капельки усеивали ее лоб, копились над верхней губой.

— Ну пожалуйста, балда, разреши мне сесть. — Аннетта покачнулась.

— Ладно, сядь. — Смягчившись, Селия подала давно ожидаемый знак. — И прекрати называть меня балдой.

Прижав руку к груди, примерно там, где билось сердце, Аннетта осторожно присела. Селия молча наблюдала за подругой.

— Тебе плохо?

Не вопрос, скорее утверждение.

— Нет. У меня болит вот здесь. С самого утра.

— У меня тоже. — В голосе Селии не было сочувствия. — Возможно, несварение желудка.

— Несварение! — возмущенно простонала Аннетта. — А по-моему, это злой глаз той ведьмы, Мальхи, губит нас, вот что.

— Она не ведьма, — спокойно возразила Селия. — Тот песок был просто как бы талисманом на счастье.

— Кто тебе такое сказал? — Голос девушки звучал скептически.

— Хасеки.

— Хватит уже про нее. Ты лучше задай себе вопрос, зачем бы ей искать твоего расположения, причем так внезапно?

— Ты не понимаешь.

Обе девушки замолкли в сердитом молчании, дуясь одна на другую.

Уже совсем стемнело. Остальные карие — кто с веселым смехом, кто в молчании — направлялись во внутренние покои. У Селии мелькнула мысль о том, до чего похожи их силуэты на те вырезанные из черной бумаги фигурки, которые по праздникам продают нищие на улицах Лондона. Высоко над головами беззвучно метались летучие мыши, в наступившей темноте на клумбах можно было различить лишь белые розы, словно излучавшие бледное сияние.

Уже скоро и они с Аннеттой отправятся к себе, но не сейчас. Ее гнев на предательство подруги угас. Вместо него встал другой вопрос.

«Он думает, что я погибла? Но я жива. Я не умерла. А если б он знал, что я жива, он бы любил меня еще? Если б он узнал, что я здесь, он бы стал пытаться спасти меня?»

— Если б здесь оказался Пол, я бы наверняка попыталась выручить его, — медленно сказала она Аннетте. — Ты ведь это знаешь.

Но ответа не услышала. Селия обернулась, и картина, представшая ее глазам, заставила ее вскочить в тревоге и закричать:

— Быстрее, быстрей, идите сюда хоть кто-нибудь!

Она торопливо кинулась к дворцу, но не успела сделать и двух шагов, как чуть не налетела на группу направлявшихся в ее сторону женщин. Они торжественно шествовали, освещая путь перед собой несколькими ярко горящими факелами. Отбросив всякую мысль о дворцовом этикете, Селия закричала:

— Аннетта… Я говорю о Айше. Пожалуйста, помогите ей кто-нибудь.

Маленькая безмолвная процессия остановилась. Во главе ее находились две старшие из служительниц гарема — распорядительницы церемонии одевания и омовений. Несмотря на мольбы Селии, они словно бы не слышали того, о чем она кричала, и даже не взглянули в сторону лежавшей на камнях Аннетты.

— Наши приветствия тебе, Кейе-кадин, тебе, которая опять названа гёзде, — начали они нараспев.

Затем женщины низко склонили перед ней головы. Поклоны были такими низкими, что рукава их коснулись пыли у ног Селии.

— Султан, славнейший из славных, падишах из падишахов, Тень Аллаха на Земле, ожидает тебя сегодня ночью.

Стамбул, нынешние дни

Вскоре после обеда Элизабет оставила старый дворец. За воротами первого дворика она почти сразу отыскала такси и, сев в машину, дала водителю адрес пансиона Хаддбы. Но, не успев проехать и половину пути — машина как раз пересекала мост Галаты, — девушка почувствовала, что слишком взволнована для того, чтобы отправляться домой в такой ранний послеобеденный час. Повинуясь внезапному импульсу, она наклонилась к таксисту.