В ту ночь Дзенов-Ован увидел сон?

Сияла мсырская звезда — светла, ясна,

Сасунская звезда была темна.

Ован проснулся и сказал: "Скорей вставай, жена!

Мсырская звезда светла была, —

Сасунская звезда темна!

Я клянусь — мы теряем Давида!"

Сариэ сказала: "Бог обрушь твой дом!

Ты засыпаешь для себя, сны видишь про других".

Опять заснул Дзенов-Ован,

Вновь он увидел сон:

Мсыра звезда ярко-светлой была,

Совсем угасала Сасуна звезда.

Ован проснулся и сказал: "Скорей вставай, жена!

Снилось мне: засверкала Мсыра звезда

И совсем угасала Сасуна звезда".

Сариэ сказала: "Обвались твой дом,

И чего ты не спишь, старик?

Что ты мне спать не даешь?"

И вновь заснул Дзенов-Ован,

И снова он увидел сон.

Он видел: примчалась Мсыра звезда

И проглотила Сасуна звезду.

И закричал Ован: "Жена, вставай, Давид убит!"

Сариэ сказала: "Замолчи!

С какою женщиной, — как знать, — сегодня спит Давид?

И откуда мне знать, где он пьет?"

Рассвирепел Дзенов-Ован,

Ударил он жену:

Сариэ вскочила, — свет зажгла.

Ован сказал: "Подай доспехи мне!"

Жена их принесла; надел доспехи Ован.

Завернулся в семь воловьих шкур Ован

И семью цепями обмотал себя,

Чтоб не лопнуть, как начнет кричать.

Пошел, конюшню отворил,

На спину белого коня ручищу положил, —

Упал на брюхо белый конь.

Ован спросил: "Эй, белый конь!

Когда до поля боя Давида меня донесешь?"

"До полдня", — молвил конь.

Дзенов-Ован сказал:

"Пусть корм, что я давал тебе,

Не впрок тебе пойдет!

Что там до полдня я найду — Давида или труп?"

Пошел Ован,

На спину красного коня ручищу положил,

Упал на брюхо красный конь.

Ован спросил: "Эй, красный конь!

Когда до поля боя Давида меня донесешь?"

"До утра", — конь проржал.

Сказал Дзенов-Ован:

"Пусть множество моих забот

Не впрок тебе пойдет!

Что там до утра я найду — Давида или труп?"

Пошел Ован,

На спину черного коня ручищу положил, —

На брюхо не рухнул черный конь.

В лоб черного коня поцеловал Ован,

Сказал: "Эй, черный конь!

Когда до поля боя Давида меня донесешь?"

Ответил коны

"Коль удержаться сможешь ты на мне,

В стремя вступив левой ногой,

То раньше чем правую ногу ты над седлом занесешь,

Я тебя до поля боя домчу!"

Садиться стал Ован на черного коняг

Он в стремя встал одной ногой,

Пока другую ногу нес через седло —

Взметнулся конь, —

Был огненный! И долетел

До темени горы Лерва.

Джалали Дзенов-Ована узнал,

Заржал, к нему подбежал.

Испугался Ован, сказал:

"Убит Давид, а конь Джалали

По горам и ущельям один ускакал!"

Встал на стременах Ован, закричал:

"Эгей! Давид — где ты? Эге-й!

Великую вспомни Марут,

Вспомни ты Ратный Крест,

Что на деснице твоей!

Вставай, встряхнись!"

Ован кричал, как гром гремел.

Зов услыхал Давид,

Сказал: "Эй-эй,

То дядя мой пришел за мной,

Кричит, зовет меня…

Э-эх!.. О великая Марут!

О Ратный Крест на правой руке!

Прибавьте силы мне!

Молю вас, помогите мне!"

Встряхнулся, рванулся в кольцах Давид, —

Вместо ямы открылось поле перед ним.

Цепи и кольца до неба взвились,

Поднялись жернова, в облака унеслись,

Каждый жернов по сорок душ раздавил.

Давид из ямы вышел и сказал:

"Не вздумай больше ты со мной хитрить, Мелик!

На рассвете, как мужи, поборемся мы!"

Мелик не смел к Давиду подойти,

Пошел Давид искать коня.

Вновь закричал Ован: "Давид! Сюда! Сюда!"

Давид пошел на зов, к Овану подошел:

Но конь Джалали подойти не хотел,

Был сердит на Давида он.

Взмолился Давид к коню Джалали,

Конь подошел. Сел Давид на него,

Овану сказал:

"Ты, дядя, ступай домой,

А я с Меликом биться пойду!"

Прискакал Давид к Мелику, сказал:

"Мелик! Ты вчера меня обманул,

Что будешь делать теперь?"

Руку на палице держит Давид.

Как увидел Давида Мелик,

Задрожал от страха, сказал:

"Давид, родной, иди посиди!"

Но ответил Давид: "На бой выходи!"

Тогда Мелик велел

Коня Кейлана привести.

К Мелику подвели коня,

Сел на коня Мелик, примчался на майдан.

Раза два проскакали полем они —

И Мелик у Давида спросил:

"Как нам биться — сразу или чередом?"

"Как угодно душе твоей", — молвил Давид.

И Мелик говорит:

"Я хочу чередом,

Пусть трижды один ударит сперва,

Пусть трижды второй ударит потом.

Решим — кто первый будет бить".

Давид сказал: "Ты — старший, первый бей".

На землю слез с коня Давид,

Средь поля стал. Сказал:

"Бей! Очередь твоя,

Трижды ударь меня".

Взял палицу свою Мелик,

К Фаркену поскакал.

И, миновав трехдневный путь,

Коня поворотил

И, на Давида налетев,

С разгону палицу пустил.

Земля загудела, взвыла, как пес от удара.

Как под плугом, что сорок волов волокут,

Распоролась, взрыхлилась земля!

Тучи пыли небо и землю затмили,

Эта пыльная мгла и за сутки осесть не могла.

Крикнул Мелик: "Ты землей был, Давид,

И я тебя в землю опять превратил!"

Тут голос Давида загрохотал:

"Жив я! Жив пока!

Ударь… Ударь еще раз!"

"Ай-ай! — сказал Мелик, —

Видно, короток был мой разбег,

Был у палицы мал размах,

Чтоб Давида сровнять с землей!"

Вновь повернул коня Мелик,

Диарбекира достиг.

На Давида оттуда Мелик налетел

И в Давида палицу с маху пустил.

Загудела земля, словно лев зарычал,

Разорвалась земля, словно ливни размыли ее.

Тучи пыли и небо и землю закрыли,

Затмили солнечный свет.

Два дня и две ночи пыль над Давидом стояла.

И спросил Мсра-Мелик: "Эй, Давид! Жив ли ты?

Ты был землей и стал землей!"

Но Давид отвечал: "Я пока еще жив.

То второй удар! Ударь еще раз!"

"Эх, эх! — сказал Мелик. —

Был мал разбег моего коня!

Был размах моей палицы, знать, невелик,

Чтобы разом Давида убить!"

И снова ускакал Мелик,

До Мсыра доскакал.

От Мсыра разогнал коня

И грянул палицей в Давида.

Словно под громом весенней грозы

Вздрогнула земля,

Словно от землетрясения

Задрожала и затрещала земля,

Тучи пыли небо и землю закрыли,

Затмили солнечный свет.

Над полем три дня и три ночи плыла

Густая, пыльная мгла…

Мелик сказал: "Убит Давид —

Раздавлен палицей моей.

Он был землей и стал землей!"

На третий день, только мгла от земли отошла,

Виден стал Давид на коне Джалали.

Сказал: "Ты три удара мне нанес,

И очередь моя теперь".

"Тьфу, — говорит Мелик, — дай я еще пойду!"

"Нет! — отвечал Давид. — Куда тебе идти?

По уговору — мой черед!

Мир держится порядком иль насильем?"

Пришла Мелика мать, Исмил-хатун,

И говорит: "Давид! Мелик — твой брат,

Не поступай вероломно с ним!"

"Вероломства не бойся, мать!

Честно я три удара ему нанесу!"

Мелик сказал: "Давид, прошу тебя,

Дай срок мне — семь часов,

Я лягу под шатром,

Ты бей меня тогда".

Давид ему: "Поди, ложись.

Но ты скажи сперва:

Чем мне тебя ударить — палицей иль мечом?"

Мелик подумал так:

"Коль этакой палицей грянет Давид,

Удара не выдержу я… "

И вслух сказал: "Ударь мечом!"