ВОСХВАЛЕНИЕ ИСТИНЫ Правда правд, о истина! Ты одна лишь истинна! Славит наша здравица ту, что может справиться со лгунами грязными, с их речами праздными, с пресвятыми сворами, что живут поборами, с судьями бесчестными, в сих краях известными, с шайкою мошенников в звании священников, с теми лежебоками, что слывут пророками, с бандою грабителей из иных обителей, христиан морочащих, господа порочащих! ОБЛИЧЕНИЕ ДЕНЕГ Ныне повсюду на свете великая милость монете. Ныне деньгою велики цари и мирские владыки. Ради возлюбленных денег впадет во грехи и священник, И во вселенском соборе у каждого — деньги во взоре. Деньги то бросят нас в войны, то жить нам позволят спокойно. Суд решает за плату все то, чего хочет богатый. Все продают, покупают, берут и опять отнимают. Деньги терзают нас ложью, вещают и истину божью. Деньги — святыня имущих и обетование ждущих. Деньги женскую верность легко превратят в лицемерность. Деньги из знатных и важных соделают тварей продажных. Денег желая, правитель становится сущий грабитель. И из-за денег в народе воров — как звезд в небосводе. Деньги для каждого милы, не в страх им враждебные силы. Денег звонкое слово для бедных людей злее злого. Деньги — ведомо это — глупца превращают в поэта. С теми, кто деньги имеет, и пир никогда не скудеет. Деньги спасут от недуга, купят подругу и друга. Деньги с легким сердцем съедают миногу под перцем. Деньги сосут из кувшина французские сладкие вина. Деньги чванятся звоном, что все перед ними — с поклоном. Деньги пируют со знатью и носят богатые платья, Деньги могучи премного, их все почитают, как бога. Деньги больных исцеляют, здоровым сил прибавляют, Пошлое сделают милым, любезное сердцу — постылым, Станет хромой ходячим, воротится зренье к незрячим. Долго можно их славить, одно лишь хочу я прибавить: Видел я, видел намедни, как деньги служили обедню: Деньги псалом запевали, и деньги ответ подавали, Проповеди говорили и слезы прегорькие лили, А под слезами смеялись затем, что с доходом остались. Деньги повсюду в почете, без денег любви не найдете. Будь ты гнуснейшего нрава — с деньгами тебе честь и слава. Нынче всякому ясно: лишь деньги царят самовластно! Трон их — кубышка скупого, и нет ничего им святого, Пляска кругом хоровая, а в ней вся тщета мировая, И от толпы этой шумной бежит лишь истинно умный. ХРАМ ВЕНЕРЫ Бахуса почествовав, шел я из кружала — Мне Венеру чествовать нынче надлежало. Шел я припеваючи, разодетый знатно, И кошель у пояса взвякивал приятно. В капище Венерино дверь была замкнута — Жаждущему не было жданного приюта. Изнутри же слышались струны и напевы: Слаще пения сирен пели в храме девы. Вход блюла привратница, стоя настороже, Росту невеликого, но лицом пригожа; К ней-то я приблизился, с ней завел беседу, И она раскрыла дверь и сказала: «Следуй!» Следуя красавице, я вхожу под крышу И вопросы умные по порядку слышу: «Ты откуда, юноша, рвешься в эти стены?» «Я из края здешнего, чтитель ваш смиренный». «Какова причина есть твоего прихода? Добрая ль привеяла к нам тебя погода?» «Истинно, — ответствую, — ветр неодолимый». «Юности ли пламенем ты пришел палимый?» «Жжет меня,— ответствую, внутренняя рана, Коей от Венеры я уязвлен нежданно. Нет мне в мире снадобья, нету исцеленья, И к Венере-матери я взослал моленья. Девица блаженная, будь же благосклонна, Донеси мольбу мою до Венеры трона!» Вняв, пошла красавица в сень святого крова Возвестить владычице вверенное слово. «Ты, которой ведомы тайны нежных тайн, Ты, что ласкова ко всем, кто любовью маян, О царица мощная многосластной страсти, Исцели болящего от его напасти!» Се введен я, трепетный, во предел алтарный, Се узрел Венеры я облик лучезарный И воззвал приветственно, преклонив колени: «О, внемли, желанная, чтущего хваленью!» «Кто ты,— молвила она,— юноша речистый? Чем взошел ты мучимый в сень святыни истой? Ты не оный ли Парис, цвет земного круга? От какого страждешь ты томного недуга?» «О Венера, лучшая из богов могущих, В судьбах ты не сведуща прошлых и грядущих! Я лишь бедный юноша, смерти злой пожива, Но меня излечишь ты, в благости нелжива». «Прав ты, славный юноша, здесь явись во храме! Прав ты, снарядив себя звонкими дарами! Если дашь динарии лучшего чекана — Знай: твоя излечится бедственная рана». «Вот кошель наполненный, все мое именье; В нем мое да явится жертвоприношенье! Утоли палящий огнь страстного калеки И прославься от меня присно и вовеки!» Тесно руки сблизивши, следуем в покои, Где стояли девушки стройною толпою, Сходствуя одеждами, сходствуя по виду И прекрасны ликами, как сама Киприда. Нас они завидевши, хором привечали И богине в сретенье речи их звучали: «Благо во прибытии! Вместе ль возликуем?» «Нет,— Венера молвила,— высшего взыскуем!» Скрылись девы оные, внявши мановенью, Остаюсь с богинею я в уединенье. Услаждаюсь звуками вежественной речи И на ложе постланном жажду нежной встречи. И, совлекшись всех одежд, мне она предстала, И сияньем наготы вся она блистала, И простерла на одре сладостное тело, Ярость плоти мужеской впив в себя всецело. Налюбившись, встали мы омовенья ради: Тек источник сладостный в божьем вертограде, В коем омовение было обновленье, Изымавшее из тел тягость и томленье. Но по омовении всчувствовало тело, Сколь от сладострастия много ослабело; И к Венере обратил я такое слово: «Есть хочу и пить хочу: нет ли здесь съестного?» Вот на блюде вносятся утки, гуси, куры — Все дары пернатые матери-натуры; Вот муку на пироги мерят полной мерой — Так-то мне пируется с щедрою Венерой. Три отрадных месяца был я при богине, Данью достодолжного чтя ее святыни; Днесь иду в дальнейший путь с праздною сумою, Быв от мук богинею исцелен самою. Всех пусть добрых юношей речь моя научит: Если стрелы страстные сердце ваше мучат — Пусть единой из Венер тело препоручат, И целенье скорое от нее получат. |
