Романсы о короле доне Педро Жестоком [496] Разошлась молва в народе… Перевод А. Ревича Разошлась молва в народе,— Правда ль, нет, — но слух пустили, Что магистр высокородный Дон Фадрике де Кастилья [497]Опозорил дона Педро — Короля, родного брата, Соблазнил-де королеву; Говорят одни: «Брюхата». «Родила», — иные шепчут. Разошлись по всей Севилье Кривотолки. Неизвестно, Правда ль, нет, — но слух пустили. Далеко король дон Педро, И не слышал он покуда Об измене. А услышит — Кой-кому придется худо. Что же делать королеве? Сердце ужасом объято, Пал на дом позор великий, День и ночь страшит расплата. И послала королева За придворным именитым, Был тот муж, Алонсо Перес, У магистра фаворитом. Он предстал пред королевой, И ему сказала дама: «Подойди, Алонсо Перес, Не лукавь, ответствуй прямо, Что ты знаешь о магистре? Где он? Слышишь?» — «О сеньора! Он уехал на охоту, С ним все ловчие и свора». «Но скажи… Ты, верно, слышал? Толк о нем в народе шумный… Я сердита на магистра. Он такой благоразумный, И к тому же благородный, Славный столь и родовитый… Родила на днях младенца Девушка из нашей свиты. Мне была она подругой И молочного сестрою, Очень я ее любила И ее проступок скрою. Беспокоюсь, что об этом Вся страна узнает скоро». Что ж в ответ Алонсо Перес? «Вам рука моя — опора. Воспитать берусь младенца, Дайте мне его, сеньора». Принесли немедля сверток В желто-алом покрывале Без гербов, без украшений И Алонсо передали. В Андалузию повез он Этот сверток драгоценный, В небольшой далекий город, Называемый Льереной, И дитя на воспитанье Дал одной своей знакомой. Женщина была прекрасна, И звалась она Паломой. Мать ее была еврейка, А отец ее меняла. Стал расти инфант, но вскоре Эту тайну разузнала Донья хитрая Мария, Та, что вечно клеветала. Толком истины не зная, Королю она писала: «Я — Мария де Падилья, [498]Знай, сеньор, твоя Мария Ввек тебя не предавала, Предали тебя другие. То, что я пишу, — все правда, Верь, сеньор, я лгать не стану. Твой обидчик спит спокойно, Хоть нанес тебе он рану. Не придет он сам с повинной, Обличить пора Иуду. Все. На этом я кончаю, Докучать тебе не буду». Прочитал король посланье, Вызвал грандов для совета, В самый мрачный день недели — В понедельник было это. Покидал король в Тарифе Дел немало неотложных, За него остались править Три советника надежных: Дон Фадрике де Акунья, Славный даром полководца, Знал король — сей муж бесценен, Если жаркий бой ведется; Был вторым свояк владыки — Дон Гарсия де Падилья; Телье де Гусман был третьим, Все его безмерно чтили,— Дона Педро воспитал он, Наделен умом был щедро. В среду на заре вечерней В путь отправился дон Педро Вместе с Лопесом Осорьо, Другом верным, неизменным. Путники глубокой ночью Прибыли к севильским стенам. Как же им проникнуть в город? Все ворота на запоре. К счастью, мусорную кучу Под стеной узрели вскоре, Скакуна подвел дон Педро, Встал на спину и мгновенно, За бойницу ухватившись, Перебрался через стену. К своему дворцу дон Педро Подошел и стал стучаться, Позабыв, что в это время Слуги спят и домочадцы. И в него швырять камнями Начала ночная стража, Был король побит изрядно, Потерял сознанье даже. И вскричал тогда Осорьо: «Стойте! Что вы натворили? Это ваш король, дон Педро!» Тотчас же врата открыли, Подошли поближе слуги: «Наш король, на самом деле!» Повели его в покои, И уснул король в постели. Трое суток жил он тайно Во дворце, в глухом покое, А потом в далекий Кадис Отослал письмо такое: Брата своего, магистра, В этом царственном посланье На турнир прибыть в Севилью Он просил без опозданья. Король дон Педро приказал убить своего брата дона Фадрике Перевод А. Ревича «В дни, когда я был в Коимбре, Взятой мной у супостата, [499]Королевский вестник прибыл, Мне привез письмо от брата. Повелел мне брат мой Педро Быть в Севилье на турнире. Тотчас я, магистр несчастный, Самый горемычный в мире, Взял с собой тринадцать мулов, Двадцать пять коней холеных В драгоценных пышных сбруях, В пестрых шелковых попонах. Двухнедельную дорогу Одолел я за неделю, Но когда мы через реку Переправиться хотели, Вдруг мой мул свалился в воду. Сам я спасся еле-еле, Но кинжал свой потерял я С рукояткой золотою, И погиб мой паж любимый,— Тот, что был воспитан мною. Так привел меня в Севилью Путь, отмеченный бедою. А у самых врат столицы Встретил я отца святого, И монах, меня увидев, Мне такое молвил слово: «О магистр, храни вас небо! Есть для радости причина: В этот день — в ваш день рожденья, Подарил господь вам сына. Я могу крестить младенца. Вы скажите только слово, И приступим мы к обряду,— Все для этого готово». И ответил я монаху: «Мне сейчас не до обряда, Не могу остаться, отче, Уговаривать не надо. Ждет меня мой брат дон Педро, Повелел он мне явиться». Своего пришпорив мула, Тотчас въехал я в столицу. Но не вижу я турнира, Тишиною все объято. Как незваный, я подъехал Ко дворцу родного брата. Но едва вошел в палаты, Не успел ступить я шагу — Дверь захлопнулась, и мигом У меня забрали шпагу. Я без свиты оказался — Задержали где-то свиту, А без преданных вассалов Где же я найду защиту? Хоть меня мои вассалы О беде предупреждали, За собой вины не знал я И спокоен был вначале. Я вошел в покои брата И сказал ему с поклоном: «Государь, пусть бог поможет Вам и вашим приближенным». «Не к добру, сеньор, приезд ваш, Не к добру. За год ни разу Брата вы не навестили, Прибегать пришлось к приказу. Почему-то не явились Вы, сеньор, своей охотой. Вашу голову в подарок К рождеству получит кто-то». «Государь, в чем я виновен? Чтил я ваш закон и волю, С вами вместе гнал я мавров, Верным был на бранном поле». «Стража! Взять! И обезглавить! Приступайте к делу быстро!» Не успел король умолкнуть, Сняли голову с магистра И Марии де Падилья Поднесли ее на блюде, И она заговорила С головой. Внемлите, люди! — Вот какую речь держала: «Вопреки твоим наветам Мы сочлись за все, что было В том году, а также в этом, И за то, что дона Педро Подлым ты смущал советом». Дама голову схватила И ее швырнула догу. Дог — любимый пес магистра — Голову отнес к порогу И завыл, да так, что трепет По всему прошел чертогу. «Кто, — спросил король дон Педро, — Кто посмел обидеть дога?» И ответили дворяне На такой вопрос владыки: «Плачет пес над головою Брата вашего Фадрике». И тогда сказала слово Тетка короля седая: «Вы, король мой, зло свершили! Вас, король, я осуждаю! Из-за женщины коварной Брата погубить родного!..» Был смущен король дон Педро, Услыхав такое слово. На Марию де Падилья Поглядел король сурово: «Рыцари мои, схватите Эту злобную волчицу! Ждет ее такая кара, Что и мертвый устрашится». Появилась тут же стража, Даму бросили в темницу; Сам король носил ей пищу, Разных козней опасался. Лишь пажу, что им воспитан, Он всецело доверялся. вернуться Личность короля Кастилии и Леона дона Педро (1350–1369), прозванного «Жестоким» за то, что, по словам современного ему летописца Лопеса де Аяла, «многих убил он за свое царствование и ущерб причинил великий», еще при жизни была окружена легендами. Король дон Педро не пользовался симпатией авторов романсов. Больше повезло ему у позднейших драматургов, которые прозвище «Жестокий» поменяли на прозвище «Справедливый». Эпоха Педро Жестокого, «великого ростом, белотелого, светловолосого и присюсюкивающего в разговоре», изобилует трагическими событиями, междоусобными братоубийственными войнами. К слову сказать, и сам дон Педро пал от руки своего брата дона Энрике. Очевидно, что романсы о жестоком короле создавались в среде его противников. Начиная с хроники Лопеса де Аяла, который был непосредственным свидетелем многих кровавых происшествий, к личности дона Педро обращались многие историки, поэты, драматурги. Среди них: Лопе де Вега, Тирсо де Молина, Морето, герцог Ривас, Соррилья. вернуться Дон Фадрике де Кастилья(1334–1358) — внебрачный сын короля Кастилии Альфонса XI и брат Педро I Жестокого, по приказанию которого был убит за участие в заговоре. вернуться Мария де Падилья(ум. в 1361 г.) — первая жена короля Педро Жестокого. Славилась красотой и интригами. вернуться Взятой мной у супостата… — то есть у мавров. |
