— А как ты обнаружила перемену в себе? — спрашивает Евгения в надежде хотя бы с помощью Маши объяснить и собственные превращения.
— Это надо рассказывать отдельно, в другом месте, с глазу на глаз! — прыскает та, устремив в пространство довольный взгляд. — Для начала я себя беспристрастно осмотрела…
— Я не ослышалась?
— Нет. Правда, благодаря Виктору. Он сказал: посмотри на себя!
«Он всем своим ученицам так говорит!» — ухмыляется про себя Евгения.
— Я выполнила его совет буквально. И что нашла? Неплохие волосы в прическе «Здравствуй, бабушка!». Вполне приличный бюст. Сантиметров на пятнадцать больше нормы объем талии. И уж совсем непристойной ширины бедра. По большому счету пассив превысил актив, но для начала нужно было попытаться использовать то, что есть. Потому я сделала короткую модную стрижку, а затем купила парочку туалетов, подчеркивающих грудь и скрывающих бедра. С этого можно было начать… Не смейся, я теперь вполне могу написать руководство для начинающих познавать себя под названием: «Сделай себя сама!»
Может, ты не заметила, но за десять дней я похудела на пять килограммов, подходя к этому вопросу предельно серьезно, — продолжает Маша. — Прежде всего я учла опыт знакомых женщин и отказалась пробовать на себе всевозможные диеты. Рекламируемые сжигатели жиров тоже настораживали — у некоторых они вызывали всевозможные побочные эффекты. Один мой знакомый говорит, правда, что лучший сжигатель жиров называется: «Меньше жри!»
— Что нам приходится претерпевать ради красоты! — замечает Евгения.
— Погоди, не перебивай. Так вот, на женской конференции я случайно познакомилась с интересным человеком — Анной Ивановной Белоусовой. Видела бы ты ее: аккуратная, подтянутая, моложавая. А ей седьмой десяток! Показала она мне свою фотографию пятилетней давности — бесформенная слониха! Оказалось, ей повезло: она попала на прием к известному народному целителю и так прониклась его методикой, что сама стала ее всюду пропагандировать. Основной ее девиз — очисти свой организм от шлаков, остальное он сделает сам! Анна Ивановна за год похудела на двадцать семь килограммов. А с лишним весом ушли и болячки. Даже хронические.
— А ты не кинулась в крайность? — интересуется Евгения. — Бесформенной ты никогда не была. Надо ли было истязать себя?
— Истязание — это слишком громко сказано! — не соглашается Маша. — Но одно я знаю точно: фраза «Красота требует жертв» не пустая красивость. Хочешь хорошо выглядеть — потрудись. Исправить огрехи природы можно, если не все, то очень многие.
— У тебя в последнее время даже кожа порозовела, — говорит Евгения.
— Что там кожа, я жизнь для себя открыла! — выпаливает Маша и спохватывается — фраза отдает плакатным пафосом.
— Я тоже открыла, — тяжело вздыхает подруга. — Посмотрела, да, видно, опять закрыть придется!
— Не спеши переживать! — оживляется Маша. — Когда черт помрет, а он еще и не болел!
— У тебя на каждое слово — пословица.
— Много читаю… Хочешь, я тебя с Майклом познакомлю?
— Не хочу.
— Эх, ты! Меня соседка — молодая деваха — просила: познакомь хоть с каким завалящим иностранцем, хочу уехать отсюда…
— И уезжать не хочу, — упрямится Евгения.
— Что же ты хочешь, дитятко!
— Родиться счастливой.
— Ай, сколько скорби! Уж не влюблены ли и мы в проклятого Аристова?
— Не влюблены. Он просто все время мелькает передо мной и мешает спокойно жить! И целуется!
— Насильно?
— Конечно. Что же, по-твоему, я сама его стану целовать? Только от этих поцелуев — шерсть дыбом и мурашки по коже!
— Это симптоматично, — кивает Маша.
Раз за разом она наполняет крошечные рюмки, и Евгения, то ли в запале, то ли от того, что ликер мягкий и легкий, незаметно для себя потихоньку выпивает и пьянеет. Но опьянение это не тяжелое и беспамятное, в которое она упала под давлением пожарного инспектора Светланы, а незаметное, расковывающее, когда хочется говорить высокие слова и смотреть друг на друга влажными от чувств глазами.
— Мне нужно его забыть, — сообщает Евгения Маше, как если бы она говорила о необходимости отдать костюм в химчистку.
— Забудешь! — обещает та. — Что же, тебе без него и доли нет?
— Так он же не дает, — жалуется ее подруга, забыв, что уже говорила об этом, — звонит среди ночи из Швеции, будит…
— Не будет! — строго говорит Маша, внимание которой тоже слегка рассеивается. — Мы тебе такого жениха найдем, до которого Аристов со всеми своими прибамбасами не дотянется!
Глава 16
Утром в пятницу Евгения проходит по коридору к себе и привычно отмечает, что у президента приоткрыта дверь. Как раз сейчас можно высказать ему с глазу на глаз парочку дельных предложений, если он не занят разговором по телефону.
Она успевает войти в «предбанник», в котором обычно сидит секретарша Варвара, но слышит непривычно напористый и безапелляционный голос заместителя президента Петра Васильевича:
— Я уже не говорю о налоговиках. Вспомни, Славку поймали, сто пятьдесят тысяч штрафа впаяли, он больше и не поднялся!.. А если узнает Рубен? Он пришлет своих ребятишек, и ты отдашь не только мои десять тысяч, а вообще все, что у тебя есть!
— Ну зачем мы будем ссориться, Петруша? — странно просительным тоном говорит ему Валентин Дмитриевич. — Банк обещал сегодня дать мне наличку. Получишь ты свои десять тысяч…
Евгения несколько минут медлит; не выглядело бы подслушиванием то, что она околачивается в кабинетике Варвары, а бесшумно уйти у нее вряд ли получится.
— Валентин Дмитриевич, — решается крикнуть она в приоткрытую дверь. — Вы не заняты?
— А, Лопухина! — с явным облегчением откликается тот. — Заходите, что у вас там за вопрос? У меня Петр Васильевич, но он уже уходит. — И обращается к своему заместителю: — После обеда подойдите, Петр Васильевич, решим мы вашу проблему.
Судя по всему, никто из них не заметил ее присутствия во время их разговора. А он, разговор этот, референта сильно расстроил. И даже чувствительно поколебал ее уверенность в том, что президент «Евростройсервиса» — человек честный и порядочный. Более того, в свете услышанного окружавшая Евгению модная, дорогая обстановка показалась ей теперь декорацией детективной, а не производственной истории. Явный шантаж, сокрытие доходов… О чем еще противозаконном ей придется узнать в этой с виду благополучной, лояльной фирме?
Но напрасно во время разговора с Валентином Дмитриевичем она вглядывается в его лицо, надеясь отыскать на нем следы порока. Президент, как обычно, спокоен и доброжелателен. Предложить, ему свою помощь? Что-то посоветовать? Но что она понимает в бизнесе?
При всем при том, не зная никаких подробностей и причин, по которым заместитель шантажирует президента, в мыслях она безоговорочно становится на сторону Валентина. Не мог он совершить что-то плохое по злому умыслу! Не мог, и все тут!
С этим она и возвращается к себе, решив, что, несмотря на хорошую мину при плохой игре, президенту сейчас не до нее. Правда, вернувшись, она все же звонит ему и спрашивает:
— Не сходить ли мне сегодня в архитектурную мастерскую, посмотреть, в каком положении наши заказы?
— Разве вы забыли, Евгения Андреевна, — говорит он голосом вальяжным и чуточку расслабленным, — что мы с вами сегодня идем в загс? В качестве свидетелей, конечно.
— Свидетелей?
— Ну да! Вы — со стороны невесты, я — со стороны жениха.
Сегодня же пятница! Как она могла забыть? И уж вовсе странными ей кажутся отношения президента и начальника охраны: неужели они друзья? Иначе разве стал бы приглашать его Эдуард Тихонович на такое личное мероприятие? Все дело в том, что она до конца так и не поверила, будто Надя возьмет и выйдет замуж за главного охранника. Разве так бывает? В одночасье решить свою судьбу! Броситься в такую авантюру!
— Вы уверены, что они не передумали? — на всякий случай спрашивает она шефа.
Он смеется:
