— Хорошо, — выдавила она из себя.

— Вы можете сейчас мне не верить, но клянусь, что сделаю вас самой счастливой женщиной в Египте, — тихо произнес Юзрев.

Айрис лишь бросила на него полный презрения взгляд. Михайло заскрипел зубами и уставился на свои туфли. Откровенная неприязнь Айрис к нему, ее любовь к Стивену Делтри, казалось бы, должны были охладить пыл Михайло. В конце концов шансов на взаимность у него было немного, и он должен был это понять. Но Юзрев был устроен не так, как все нормальные люди.

С раннего детства родители смотрели на него, как на полубога. Он привык к тому, что ему ни в чем не было отказа. Когда началась война, семья Юзрева, используя деньги и влияние, перебралась в Америку, где Михайло получил возможность вести богемный образ жизни, к которому привык в Европе. Он производил на людей впечатление своей красивой внешностью и обаятельными манерами, но затем они разочаровывались в нем, когда узнавали, что этот человек не знаком с понятиями чести, долга и совести. До тех пор, пока он мог получать то, что хотел, будь то дорогой новый автомобиль или красивая женщина, он был доволен жизнью. Он даже мог быть щедрым и обходительным с теми, кто был для него полезен, как например, с Фахмудами. Последние до сих пор еще пребывали в заблуждении на его счет.

Его родители уже умерли. Он избежал всех несчастий войны. С деньгами у него не было никаких проблем. В нем стала расти уверенность, что стоит ему лишь захотеть — и весь мир будет у его ног. Так было до тех пор, пока он не встретил дочь Лоуэлла-паши.

Михайло Юзрев влюбился в нее со всей страстью, на какую только был способен. Он мучительно желал ее, и отказ только усиливал его желание. Теперь он хотел одержать верх над этим ненавистным англичанином.

— Уберите Делтри из дворца, или я сам с ним расправлюсь, — сказал он, криво усмехнувшись.

Ей вдруг пришло в голову, что Юзрев психически ненормален. Возможно, она имеет дело с сумасшедшим?

— Вы забываете, что Стивен мой опекун. Еще у меня есть тетя в Англии. Кроме того, по английским законам я несовершеннолетняя. Мне не разрешат выйти за вас замуж, Михайло.

Он расхохотался.

— Перестаньте, моя госпожа, не надо. Вы же собирались просить разрешения немедленно выйти замуж за Стивена Делтри, разве не так?

Айрис поняла, что спорить с ним бесполезно, горько вздохнула и отвернулась от него. Ее сердце разрывалось. Там, на террасе ее ждал Стивен, не подозревающий об опасности, нависшей над ним. Она заставила себя снова повернуться лицом к своему врагу.

— Слушай, Михайло, на этот раз я сдержу слово, я пойду до конца. — Слова давались ей с трудом, ее губы дрожали. — Я попрошу Стивена уехать завтра.

Юзрев нахмурился.

— Почему не сегодня?

— Потому что это было бы неестественно с моей стороны — привезти его сюда только для того, чтобы через час сказать ему: уезжай. Сегодня вечером я скажу, что снова увидела вас и окончательно решила в вашу пользу. И он уедет завтра, по своей воле. Это лучше, чем создавать ситуацию, которая может вызвать у него подозрения. В этом случае он может отказаться уехать.

Он посмотрел на нее. Она была смертельно бледна, как цветок, согнувшийся под порывом безжалостно горячего ветра. Юзрев видел, что цветок может сломаться. Он решил больше не испытывать ее терпение.

— Хорошо, — неохотно согласился он. — Эти доводы кажутся мне разумными. Я дам вам еще один день. Но только один, моя госпожа. Подготовьте его к отъезду. Вы должны быть уверены, что он уедет.

— Хорошо, — сказала она, уставившись перед собой невидящим взглядом.

Юзрев взял руку Айрис и поцеловал. Потом отпустил, и рука ее безжизненно упала.

— Когда-нибудь ты перестанешь вздрагивать при моем прикосновении, — пробормотал он сквозь зубы.

Айрис повернулась и опрометью бросилась прочь от этого страшного человека, которого она когда-то считала своим другом. Вбежав в свою спальню, она упала на постель и заплакала.

Одна мысль, что ей придется проститься со Стивеном, пронзила ее сердце.

Она не должна плакать. Стивен заметит и будет задавать вопросы. Она должна сыграть свою мучительную роль без единой ошибки.

Когда Айрис наконец спустилась к завтраку, она уже взяла себя в руки. Она с грустью оглядела стол. Все здесь было таким родным и знакомым. Китайская ваза, полная розовых и золотистых роз, стояла в центре стола, накрытого белоснежной кружевной скатертью. В это утро Махдулис в честь ее приезда подал на стол чашки и тарелки, покрытые ручной росписью, которые когда-то принадлежали Марии-Антуанетте. На завтрак был крепкий кофе по-французски, золотистые булочки, масло и мед. Перед Стивеном стояла серебряная тарелка с порцией пышного омлета с тонко нарезанными ломтиками ветчины.

Стивен печально посмотрел на свою возлюбленную. Он ждал этого часа, когда они впервые после возвращения сядут вдвоем за стол на террасе. Но очарование момента было для него потеряно. Несмотря на то, что губы Айрис улыбались, по ее глазам он понял, что для нее завтрак тоже испорчен.

— Я только что видел Юзрева, направляющегося в сторону ворот. Почему он здесь? Я думал, он в Каире. Странно, что ты именно сегодня занимаешься им, дорогая.

«Он ревнует к Михайло, — подумала она. — Мой бедный Стивен. Его будет нетрудно обмануть. Он сам будет обманут своей любовью и ревностью».

Стивен взял Айрис за руку и повел ее к столу.

— Наверное, ты устала, моя родная. Присядь.

Она села.

— Михайло пришел поприветствовать меня.

Стивен слегка нахмурился. Махдулис начал разливать кофе.

— Как он узнал, что мы приезжаем? — Стивен повторил вопрос мисс Морган.

— Догадайся, — механически Айрис ответила так же, как Юзрев.

— Очень впечатляет, — буркнул Стивен, затем, чувствуя, что допустил бестактность, виновато добавил: — Извини, дорогая, но должен признать, что я не в восторге от твоего сербского принца.

Она хотела закричать: «Никакой он не мой! Он дьявол во плоти, я ненавижу и боюсь его!»

— Он мне очень предан, — сказала она вместо этого.

Стивен весело рассмеялся. У него снова отлегло от сердца.

— Я не могу его винить за это, дорогая. Мне просто казалось, что он собирался остаться в Каире. А теперь ты говоришь, что он встречает тебя здесь. Странно…

Айрис склонилась над своей чашкой.

Стивен обратил внимание на то, что вся ее веселость, бьющая ключом радость, которая очаровала его во время их полета в Асуан, полностью испарилась.

— Ты что-то вдруг стала грустной. Ты плохо себя чувствуешь, любовь моя?

Айрис поставила чашку и внезапно начала смеяться, сотрясаясь и прикрыв глаза дрожащей ладонью. Когда Стивен спросил, что ей показалось таким забавным, она ответила:

— Михайло пришел меня поприветствовать! Это было смешно. Стивен, разве тебе это не кажется смешным?

Он ошарашенно уставился на нее. Он не видел ничего забавного в том, что Юзрев приходил сюда, и был поражен ее таким странным проявлением чувства юмора. Но по крайней мере он испытал хоть какое-то облегчение от того, что она смеялась. Он тоже начал смеяться, как будто она сказала что-то смешное.

— Вообще-то ты, наверное, права, — смеясь, проговорил Стивен. — Он действительно вызывает смех, все эти поклоны, улыбки, эта манера говорить цветистыми фразами. Не удивительно, что тебе смешно.

Она продолжала закрывать от него глаза и, слушая его слова, чувствовала, как будто нож медленно поворачивается в ее сердце.

Ей оставался только один день со Стивеном. Один день и одна ночь. Ей на память пришла строчка из Суинберна, которого она когда-то читала в библиотеке отца:

Ты больше меня не люби…

Люби лишь мою любовь к тебе…

Люби, где бы ты ни был сейчас…

Пусть другие часы возьмут другие,

Мне оставь лишь этот час…

Как хотела бы она сказать это Стивену! Ведь после сегодняшнего вечера он не должен ее любить, он должен с ней расстаться, решив, что она легкомысленная, ветреная женщина, недостойная его любви. Когда-нибудь он снова полюбит. Она хотела только одного — чтобы эти несколько оставшихся часов были ее, чтобы он сохранил память о них и о ее любви к нему. Но она не могла ему сказать об этом.