Продолжая поглаживать его щеку, она придвинулась ближе к нему. Он уже чувствовал на лице ее теплое дыхание.

– Каково это, Фил, а? Каково это – чувствовать, что проиграл?

Она смотрела ему прямо в глаза, ее пальцы поигрывали на его скуле. Улыбка Фионы стала шире, обнажились зубы. Белые, острые, влажные.

Фил старался не смотреть на нее. Он смотрел в сторону, в тень, откуда она вышла. Там что-то было.

Точнее – кто-то.

Какая-то массивная фигура, тень среди других теней. Она дышала тяжело и неровно. И ждала.

Фил догадывался, кто это.

Он снова переключил свое внимание на Фиону Уэлч.

– Вы действительно так думает, Фиона? Что я проиграл?

– Конечно, проиграл, мой сладкий. – Эти слова она прошептала, наклонившись так близко, что ее дыхание щекотало ему ухо. – Это же не я связана цепью… в беспомощномсостоянии…

Фил почувствовал, как у него помимо воли возникает эрекция. Он ненавидел себя, свое тело за то, что позволил себе это, и старался сдерживаться изо всех сил.

Он отодвинул голову от ее руки и взглянул ей в лицо. Взгляд его был жестким.

– Это правда, – сказал он. – Пока что не связана. Но вы объявлены в общенациональный розыск. Ваше описание есть в газетах, его покажут по телевидению, в Интернете, везде. И вам не сбежать. Они все равно найдут вас.

Она улыбнулась.

– Может, и найдут. – Потом засмеялась и придвинулась к нему. – Но пока что не нашли…

Марина откинулась на спинку стула в ожидании того, что еще расскажет Марк Тернер и куда его выведут вопросы Микки.

«Какой молодец! Добывает информацию из допрашиваемого по-своему, в собственном ритме».

Он сумел удивить ее. При их первой встрече она решила, что он просто типичный коп: грубоватый мачо, проблемы с женщинами, особенно с теми, кто старше его по своему положению. Обычное дело. Но Микки доказал, что он не такой. Была небольшая проблема, когда она увидела, что Тернер явно провоцирует его, обзывает тупым, сыплет цитатами, которых тот не знает, но парень сумел сдержаться и быстро пришел в себя.

Взгляд ее упал на мобильный, который лежал на столе. Когда начался допрос, она отключила сигнал вызова. Она посмотрела на дисплей – два сообщения. Одно от Фила, второе от Ника Лайнса. Взглянув на Микки, она решила, что несколько минут он вполне справится и без нее, вынула из уха наушник и включила прослушивание голосовой почты.

Она слушала, и глаза ее округлялись от ужаса.

– Ну и кто же это был? – спросил Микки. – Тот, кого вы нашли, чтобы он делал эти вещи вместо вас?

Тернер пожал плечами.

– Никто. На самом деле настоящий никто. Еще более никчемный человек, чем наши жертвы.

– Правда? А я-то думал, что это должен быть человек очень значительный, раз вы выбрали его делать за вас вашу работу.

Тернер покачал головой.

– Тут вы ошиблись. Как ошиблись практически во всем, тупой коп.

Микки промолчал. Он ждал продолжения.

– Это был простой армейский рядовой. Травмированный, пострадавший на войне. С полностью поехавшей крышей. Манипулировать им было проще простого.

– Почему?

– Он убил переводчицу. Женщину-афганку, за которой ухлестывал. Дело с трудом замяли. Ему грозил трибунал, но его попросту списали в запас по инвалидности, тихо и мирно. – Он рассмеялся. – Не хотели оказаться в неловком положении.

– Их можно понять, – сказал Микки. – С этой войной проблем и так хватило.

Тернер кивнул, словно вернувшись к варианту приятельской беседы, но тут же одернул себя. Вспомнил, где он находится и каким должен выглядеть. Лицо его вновь стало надменным.

– Он сжег эту женщину. Изнасиловал, а потом убил. Но при этом и сам очень сильно обгорел.

– Как же вы вышли на него?

– Это все Фиона. В больнице. Его направили к ней на лечение.

– Какого рода лечение?

Тернер пожал плечами.

– Не знаю. Восстановление речи, психики, функциональная эрготерапия – думаю, все вместе. То, что ему было необходимо.

– И там он познакомился с Фионой Уэлч.

Тернер кивнул.

– Она сказала, что им до смешного просто манипулировать. Она могла сказать ему все, что хотела, вообще что угодно. И он ей верил. И неважно, что это был за бред, он верил всему. Она часто рассказывала мне, как говорила ему всякую ересь, а он слушал. – Он улыбнулся и покачал головой. – Мы потом так над этим смеялись…

Микки уже хотел что-то ответить, но тут услышал в наушнике голос Марины. Голос звучал резко и настойчиво.

– Срочно нужно поговорить.

– Одну минутку, Марк.

Не дожидаясь ответа, Микки встал и вышел из комнаты.

Марина уже ждала его в коридоре.

– Я бы не стала перебивать вас, если бы это не было настолько важным, – сказала она. – Я получила два телефонных звонка. В них есть кое-что, что я обязательно должна вам сказать.

Она ввела его в курс дела.

Микки вернулся в комнату для допросов, изо всех сил сдерживая улыбку.

– Простите за задержку, – сказал он. – Так на чем мы остановились? Ах да, вы рассказывали мне о солдате.

– Мы зовем его Аспидом.

– Почему?

Тернер пожал плечами.

– Потому что он умеет хорошо выслеживать и подкрадываться.

– И Фиона выбрала его, потому что им было легко манипулировать?

Тернер кивнул.

– Он как умственно отсталый ребенок.

– Других причин нет? Только поэтому?

– Нет. – Он заметил легкую усмешку на лице Микки, и в него закралось сомнение. – А что, собственно? Что вы имеете в виду?

– Она точно выбрала его только по этой причине?

Тернер чувствовал себя очень неуютно.

– В каком смысле?

– А случайно не потому, что он был братом Адель Харрисон?

У Тернера отвисла челюсть.

Да так и застыла.

Микки продолжал контролировать свою улыбку.

Вот я тебя и сделал, подумал он.

– Я расскажу вам одну историю, – сказала Фиона Уэлч.

Низко наклонившись, почти прижавшись, она практически сидела у Фила на колене и, ритмично двигая бедрами, медленно терлась о его тело.

Фил тяжело сглотнул и, стараясь не смотреть на нее, попытался отодвинуться в сторону. Но не смог.

– О чем? – спросил он. – Что-нибудь любопытное?

– Обо мне. – Она произнесла это с придыханием, в стиле Мэрилин Монро. – О том, какая я шалунья. – Она провела пальцем по его груди. – И о том, что заставляет меня делать то… что я делаю.

– А-а, – протянул Фил. – Тогда, значит, ничего интересного.

Она отпрянула от него, обнажив зубы в кривой ухмылке. И прошипела:

– Еще один ограниченный, тупой коп. Как и все остальные.

Она снова наклонилась, и на этот раз не один, а уже все пальцы ее левой руки опустились ему на грудь и впились в его тело.

Ногти были острыми. И крепкими. Было больно. Пошла кровь.

– Ладно, – сказал он. – Расскажите мне. Почему вы делаете то, что делаете?

Она убрала руку. Улыбнулась.

– Так-то лучше. Намного занятнее, если вы будете играть со мной в одну игру. – Она удовлетворенно вздохнула. – Хорошо. Так на чем мы остановились? Ах да, почему я это делаю. – Она вытянула вперед сложенные вместе ладони. – Потому что я плохая девочка, мистер Полицейский. Так что лучше возьмите меня в свои крепкие мужские руки и наденьте на меня наручники. – Она игриво хихикнула. – Ой, совсем забыла! Вы же не можете этого сделать.

Последние слова были пропитаны ядом.

– Очень смешно, – сказал Фил. – Видите, я просто умираю со смеху.

В глазах ее блеснул огонь.

– Вы считаете себя умным, да? Вы и вправду так думаете?

Ее руки обрушились на него. Она хлестала его по лицу, царапала ногтями.

– Вправду? Вправду?

Она продолжала бить его. Потом, вцепившись острыми ногтями в его щеки, она разодрала их до подбородка.

Филу хотелось закричать, завопить что есть мочи прямо ей в лицо. Но, несмотря на обжигающую боль, ему все же удалось сдержаться. Он не доставит ей такого удовольствия.