Соланж снова зевнула и спросила:

— Как ты, справишься?

— Возвращайся в постель, — кивнула я.

Было всего около одиннадцати, но Соланж тоже не держали ноги, и она слегка покачивалась. Остальные члены семьи разбрелись по своим спальням, а Лайам и Хелена продолжали шептаться о чем-то. Отец семейства взялся за телефон и начал набирать номер. В комнате остался только Николас. Он был белым, как молоко.

— Ты идешь наверх? — спросила я.

— Через минуту-другую, — ответил он, подойдя поближе.

Я наконец-то согрелась. Плед соскользнул с моих плеч.

Николас смотрел так, словно ему хотелось ободрать меня, как апельсин. Я вспомнила тепло его губ, прижавшихся к моим, нахмурилась и почему-то занервничала.

— Что?

— Я только хотел кое-что попробовать…

Его прикосновение было мягким, ладонь скользнула по моей щеке, по руке, вниз к талии… Глаза Николаса походили на осенний дождь — жестокие, загадочные, прекрасные…

Гипнотизирующие.

— Прекрати, — шепнула я.

— Держись подальше от Кайрана, — мягко потребовал Николас. — Он опасен.

— А ты нет?

— Давай выясним — Он придвинулся еще ближе так быстро, что я и моргнуть не успела.

— Что ты делаешь?

— Понятия не имею, — признался Николас, губы которого были так близко от моих, что я чувствовала его дыхание.

— Я думала, ты меня терпеть не можешь — Мне ужасно хотелось наклониться вперед, пусть совсем немножко.

— Так и есть.

— Ты вечно пытаешься проверять на мне всякие вампирские штучки.

— Они на тебя не действуют.

— Вот и не забывай об этом. — Мой голос был мягким, как взбитые сливки, и этот тон прекрасно дополнял мою самодовольную ухмылку.

Мы не закрыли глаза, даже когда наши губы встретились. По мне с головы до ног ползали щекочущие мурашки. Однако холодно от них не стало. Я чувствовала себя так же, как в самый долгий и жаркий летний день. Кожа Николаса оставалась прохладной. Мне даже захотелось куснуть его, как будто он был сливочным мороженым. Когда язык Николаса коснулся моего, я наконец-то закрыла глаза. Я отдалась мгновению, полностью погрузилась в него. Мне хотелось, чтобы это продолжалось до следующего года и еще дольше. Я никогда прежде не ощущала ничего подобного.

Но ведь к такому можно и привыкнуть.

А если вообразить, что мы действительно нравились бы друг другу?

Суббота, день

Когда я проснулась, Люси бормотала что-то себе под нос. В этом не было ничего необычного, хотя сегодня в ее голосе звучало особенное напряжение, не такое, как из-за нашего слишком медленного Интернета. Те несколько ферм, что составляли владения Дрейков, раскинулись почти на тысячу акров, и на некоторых из них не было вообще никаких источников энергии. В нашем доме, к счастью, имелась спутниковая связь, хотя это значило, что если где-то над континентом зависали облака, то нам приходилось нелегко.

— Дурацкий спутник!

Мне не нужен был калькулятор, чтобы подсчитать, сколько раз я просыпалась под такие вот завывания возле моего компьютера. Терпение не было одним из главных достоинств Люси. Я поглубже зарылась под одеяло. Солнце казалось немножко слишком ярким, но мне нравилось, как его лучи согревали мое лицо.

— Который час? — зевнув, спросила я.

— Третий, полагаю. — Люси бросила на меня быстрый взгляд и записала что-то на листке бумаги. — Затычки для носа, да, они определенно нужны. И карманный нож, что-то по-настоящему острое. Ох! — взволнованно перебила она сама себя. — Электрошокер! Как ты думаешь, такие есть в интернет-магазинах?|

Я снова зевнула, приподнялась на локте, поняла, что чувствую себя куда более усталой, чем обычно, но постаралась не обращать на это внимания и спросила:

— Какого черта, чем это ты там занимаешься?

— Составляю список снаряжения, — мрачно ответила Люси, — Я не намерена позволять этим уродам из «Гелиос-Ра» снова использовать меня, чтобы добраться до тебя.

— Ты ни в чем не виновата.

— А вот Николас думает, что виновата. — Люси мои слова явно не убедили.

— С каких это пор тебя стало интересовать, что он думает?!

Люси немного помолчала, потом щелкнула мышкой и заявила:

— Неплохо. Эй, смотри-ка, у них есть шоковые пистолеты! Этот вроде бы даже с торговой маркой «Хеллоу, Кити»… А может, и нет, трудно сказать. — Глаза Люси комически расширились. — Из чего оно сделано, из чистого золота и бриллиантов? Мне такого не купить на карманные деньги!

— Люси, ты не можешь заказать что-то такое дорогое. — Я застонала и уронила голову на подушку.

Подруга состроила гримасу и подтвердила:

— Да уж пожалуй.

— Кроме того, ты знаешь, что у мамы в кладовой, скорее всего, есть такие штуки.

Люси развернулась на стуле и уставилась на меня сверкающими глазами.

— Думаешь, она даст мне одну?

— После прошлого раза? И не надейся.

— Да о чем ты! Это же было сто лет назад!

— Все отлично помнят, что случилось, когда ты убедила маму научить тебя стрелять из лука.

— Откуда же мне было знать, что подвернется такая хорошая цель?

Люси тогда чуть не угодила стрелой прямо в сердце Маркуса, а это наверняка убило бы его, как и любого из нас. Стрелы действуют точно так же, как колья. Неважно, из чего они изготовлены, если достаточно остры и попадают точно в сердце. Конечно, добиться этого нелегко. Грудная клетка представляет собой достаточно надежную защиту.

— Ты что-то очень бледная, — вдруг нахмурилась Люси. — Хорошо себя чувствуешь?

— Ох, хотя бы ты-то не начинай! — Я накрыла голову подушкой. — Со мной все в порядке!

— Ты раздражительна.

— Потому что ты меня достаешь! Я еще и не начинала доставать тебя! — Люси ткнула пальцем в мою сторону.

Я одним глазом выглянула из-под подушки и попросила:

— Уйди отсюда, Люси. Я устала.

Я попыталась изобразить открытым глазом то ледяное пламя, которое так удавалось моей маме.

Люси вскинула голову и заметила:

— А у тебя все лучше получается.

В такой долгой и крепкой дружбе хорошо то, что даже мое грядущее полное превращение в вампира ничуть не беспокоило Люси. Ее улыбка смягчилась. Отлично. Мои вампирские штучки вызывали у нее жалость, а не страх.

— Поспи еще, — сказала она.

Солнечный луч сверкнул на блестках ее бархатного шарфика и ослепил меня.

— Я все-таки составлю списки того, что заставит Кайрана страдать мучительно и долго.

Кайран.

Я закрыла глаза, гадая, почему без всякого труда могу назвать точный оттенок его темных глаз, таких враждебных. Мне бы следовало думать о призе, назначенном за наши головы, а не о том, увижу я его снова или нет. Потому что, конечно же, встречусь с ним. Он ведь наверняка попытается проткнуть колом одного из моих братьев, если не меня саму. Вряд ли это можно назвать хорошим началом будущих взаимоотношений.

Взаимоотношений?

Какого черта, о чем вообще я думаю?

Нет сомнений, близящийся день рождения дурманил мне голову. Других объяснений тут не найти. Мне просто нужно побольше спать. Из-за того, что я ощущала куда большую усталость, чем обычно, держать глаза открытыми становилось до глупости трудной задачей, примерно такой же, как вычисление алгоритма движения вышивальной иглы тети Гиацинт. Когда я проснулась снова, в комнате никого не было. В желудке у меня громко заурчало. Я чувствовала себя куда лучше, отдохнула и отчаянно проголодалась. Пожалуй, сооружу себе вафли с черничным сиропом. Я даже вообразить себе не могла, что когда-нибудь мне не захочется вгрызаться в гору таких вафель, покрытых взбитыми сливками, хотя братья все до единого заверяли меня, что уже через неделю одна только мысль о подобном блюде вызовет у меня тошноту. Так что лучше съесть их как можно больше, пока я могу это делать.

В доме было тихо. Солнце еще не село, поэтому братья, наверное, спали. Папа вполне мог провести на ногах весь день, даже посидеть в саду, под тенистым деревом. Но я знала, что сегодня он висел на телефоне, связываясь со всеми знакомыми частными детективами и вампирами, а мама, скорее всего, проводила инвентаризацию оружия. Днем она бывала не слишком сильна, но все равно не смогла бы усидеть на месте — только не после прошедшей ночи?