Что Дуглас строит?

Постучав в закрытую дверь обсерватории, Сара на миг задумалась, там ли он. Дверь открылась так быстро, что Сара прижала руку к горлу и лишь усилием воли подавила изумленное восклицание.

— Мне ничего не нужно, спасибо, — резко сказал Дуглас.

Он даже не взглянул на нее, стоя в дверном проеме. Когда его взгляд наконец упал на нее, раздраженная мина Дугласа сменилась удивлением.

— С кем ты говорил? — полюбопытствовала она.

— С твоими слугами, — снова рассердился он. — У тебя очень вышколенный штат, Сара. Они по три-четыре раза в день приходят узнать, не нужно ли мне что-нибудь. Кухарка присылает завтрак и чай и однажды добавила кружку эля. Думаю, они опасаются, что я тут отощаю.

— Надеюсь, ты не пугаешь бедняжек таким тоном. Он совсем не дружелюбный.

— Вот уж не знал, что нужно быть дружелюбным с персоналом.

— Ну, если недружелюбным, то хотя бы вежливым, — поправилась она. — Ты совсем не вежлив, Дуглас.

— Мои извинения.

— Я ничего не принесла, — сказала она. — Это значит, что я не могу войти?..

Глянув поверх его руки, она увидела на рабочем столе мензурки, пузырьки и какие-то пузатые стеклянные сосуды.

— Это небезопасно. — Он загородил дверь рукой как барьером. — Иначе я пригласил бы тебя.

— Небезопасно? Если это небезопасно для меня, почему это безопасно для тебя?

— Я никогда не говорил, что это безопасно для меня, — ответил Дуглас.

Округлив глаза, она уставилась на него:

— Ты никогда не говорил, что процесс рискованный, Дуглас.

— Мы не обсуждали процесс подробно, Сара.

Это действительно так. Она лишь выяснила, из-за чего ее отец пожелал заключить, сделку. Однако ее немного раздражало молчание Дугласа. Считается, что ее не беспокоит то, что он может оказаться в опасности?

— Зачем ты пришла сюда? — спросил он.

Она определенно должна обидеться на этот его тон, на осторожный взгляд. И уж конечно, она не должна замечать распахнутый ворот его белой рубашки, его спутанные волосы.

Сколько Сара ни смотрела на него, сколько ни твердила себе, что он ее муж, — всегда поражалась его физическому совершенству.

— Сара?

Она смотрела на него, стараясь припомнить, что хотела сказать:

— Мне нужно ехать в Шотландию.

Слова, казалось, повисли в воздухе. Дуглас молчал, смотрел на нее и наконец спросил:

— Зачем? Когда мы впервые встретились, ты приводила доводы против поездки туда, насколько я помню.

— В Шотландии живет мой дед, отец моей матери. Я должна сообщить ему о ней, я не могу просто послать ему письмо, Дуглас, Кроме того, я никогда не видела его.

Он свел брови:

— Ты думаешь, сейчас подходящий момент для этого?

— Моя мать и ее отец отдалились друг от друга, и я знаю, что это всегда печалило ее. Теперь мне следует приложить усилия, чтобы заделать эту трещину. Кроме того, положа руку на сердце, я не могу просто написать отцу, что его дочь умерла. Это ведь было бы жестоко.

— Ты не можешь быть жестокой, Сара. Ты слишком заботишься обо всех, кто находится на твоем попечении.

Она решила обдумать это замечание позже. А пока ей нужно его… согласие? Конечно, нет. Нет, она нуждалась в его обществе.

— Ты можешь выкроить время? — спросила она.

— Ты хочешь, чтобы я поехал с тобой в Шотландию?

— Конечно. Ты мой муж.

— И я шотландец, — сказал он.

Она удивленно уставилась на него:

— Нет.

— Никогда не говори шотландцу, что он не шотландец, — предостерег Дуглас.

— Ты никогда об этом не говорил. И акцента у тебя нет.

— Я с четырнадцати лет живу в разных странах и говорю на множестве языков. Я давно не был дома.

— Тем больше причин вернуться, — объявила она. — Не могу представить, чтобы я столько времени прожила вдали от Чейвенсуорта.

Пропустив это мимо ушей, он спросил:

— Где живет этот неизвестный дедушка?

— Около Перта.

— Перт? Вот так совпадение, — уставился на нее Дуглас.

Сара, нахмурившись, посмотрела на него.

— Я родился в Перте, — сказал он.

Она ничего не знала о Шотландии, кроме того, что это суровая гористая земля, населенная — по словам ее отца — варварами. Сара не доверяла его мнению, поскольку ее мать была шотландка и, уж конечно, не дикарка.

Он посмотрел внутрь обсерватории, потом глянул на Сару:

— Когда ты намерена ехать?

— Через пару дней, — решила она.

Дуглас кивнул.

— Мне нужна неделя, — сказал он.

— Неделя? — Сара подумала возразить, но промолчала.

— Неделя, — повторил он. — Ты уверена, что тебе нужно это сделать?

— Совершенно уверена, — сказала она. — Как ты думаешь, сколько дней займет дорога до Килмарина?

— Килмарин?

— Дом моего деда, — сказала она.

Впервые за время их знакомства Дуглас казался не в духе. Не столько раздраженный, сколько в замешательстве. Не знай Сара его лучше, она подумала бы, что шокировала его.

— Ты знаешь Килмарин?

— Рискну сказать, что в Шотландии любой знает Килмарин, леди Сара.

Она была поражена его горячностью. Они долго смотрели друг на друга, потом Сара ушла и, оглянувшись, заметила, что он все еще смотрит ей вслед.

Почему у нее такое чувство, будто она только что начала знаменательное путешествие, более важное, чем простой визит в Шотландию?

Дуглас вышел из двери северного фасада, которой жители Чейвенсуорта пользовались не всякий день. Эту часть здания отличали пять дымоходов, окружавших высокую часовую башню, все из бежевого кирпича, на котором виднелись следы веков.

Он ждал, пока карета повернет и остановится у ступенек. Эта карета была его первой покупкой в Лондоне, а кучер — первый, кого нанял Алано. И карета, и кучер выглядели безупречно и совершенно уместно у порога одного из самых великолепных поместий в Англии.

— Разве я королева Англии? — опустил окно кареты Алано. — Вот, пожалуйста, ты меня встречаешь. Это заставляет меня задуматься, не броситься ли мне наутек и умчаться назад в Лондон. — Он окинул взглядом фасад Чейвенсуорта. — Хотя я могу понять, почему ты не вернулся.

— Я надеялся, что ты это вовремя поймешь.

— Для чего вовремя? — спросил Алано. — Думаю, ты пригласил меня сюда не для того, чтобы похвастаться новым домом.

— Дом не мой, — сказал Дуглас. — Сомневаюсь, что хотел бы взвалить на себя эту ответственность. Чтобы присматривать за Чейвенсуортом требуется много времени и усилий.

Алано никогда не славился красивой внешностью. Он больше походил на пирата, чем на преуспевающего путешественника, особенно в раздраженном состоянии, как теперь. Его глаза прищурились, на лбу пролегли глубокие морщины.

— Ты собираешься мне сказать? Или будем играть в загадки?

Дуглас распахнул дверцу кареты.

— Кто тебе настроение испортил? Новый дворецкий?

— Он болтун, — сказал Алано. — Вечно меня поправляет. Я выгнал бы дурака, если бы не думал, что это его обрадует.

— Каким образом? — спросил Дуглас, подавив улыбку.

— Он знает, что вывел меня из душевного равновесия. Он мне за это заплатит, прежде чем я доставлю ему удовольствие увольнением.

Дуглас решил, что дальнейшие разговоры о Полсоне бесплодны, поэтому сказал кучеру, где находится конюшня, и проводил Алано к крыльцу.

— Ты устроил то дело?

Алано вытащил из кармана бумаги и вручил их Дугласу.

— Все готово, — сказал он. — Хотя стоило тебе немало денег.

— Спасибо, — сказал Дуглас. — Я еду в Шотландию, Алано. В Перт.

Алано остановился на ступенях и всмотрелся в него:

— Теперь? Ты готов к этому?

— Да, — уверенно ответил Дуглас. — Но мне нужна твоя помощь. Процесс кристаллизации уже начат, кристаллы будут готовы через день или два. Я не могу оставить процесс без присмотра.

— Когда ты уезжаешь?

— Через час, — сказал Дуглас.

— Что, плоховато спланировано?

— Чрезвычайно.

Алано искоса взглянул на него: