— Хани, выходи за меня замуж.

— Дорогой, это очень милое предложение, — сказала я, искренне тронутая его словами, — но мне кажется, что это не очень удачная идея.

— Это самая удачная идея из всех, которые у меня появлялись. С тобой я смог бы подняться до больших высот.

— Я это видела, — пробормотала я.

— Я не это имею в виду. С твоей помощью я смог бы стать даже премьер-министром.

Мне не хотелось обижать его, поэтому я удержалась от смеха, когда представила себе, как следую за ним по всему миру на различные международные саммиты, пряча в дипломате палки, розги и наручники и выполняя таким образом свой долг перед нацией.

Я поцеловала его.

— Дорогой Леонард, ты очень мне нравишься, и я очень бы хотела ответить «да», но не могу. Однако я всегда буду с благодарностью помнить о том, что ты сделал мне предложение.

Он вздохнул:

— Ничего. Попытка не пытка.

В тот вечер он окончательно очаровал меня еще одной просьбой. Он попросил до утра остаться в его постели. Я отказалась, потому что для него это было рискованно, и уехала из отеля на рассвете, пока назойливый Престон о чем-нибудь не пронюхал.

Я упомянула об этом, потому что именно на этом основывались наши отношения с Леонардом: мы были друзьями и сексуальными партнерами. Когда мы бывали вместе, его не смущало, что мы с ним проделываем весьма странные вещи, потому что он знал, что может мне доверять. Даже перестав встречаться регулярно, мы остались друзьями. Наша связь закончилась естественным образом, когда он начал ухаживать за одной порядочной женщиной. Она была на несколько лет старше его и относилась к нему по-матерински покровительственно, так что я неприметно отошла на задний план, искренне желая, чтобы у них все получилось. Он сказал мне, что я в любое время могу рассчитывать на его помощь, и я была ему очень благодарна за это. Другой мужчина на его месте, возможно, стал бы опасаться шантажа с моей стороны, но Леонард в некоторых отношениях был очень наивен. Или просто был уверен в том, что я никогда не причиню ему зла. Я открыто рассказываю обо всем этом теперь по одной лишь причине, о которой вы узнаете в последней главе.

Леонард помог мне взглянуть на себя с другой стороны. Кое в чем он был прав: я была сильной женщиной — конечно, не той властной школьной учительницей, которая владела его фантазиями, но тем не менее я была крепким орешком и умела постоять за себя в этом мире.

Я знала, кем была. Я была бимбо. Это название не оскорбляло меня, из своей сексапильности и доступности я сотворила образ очень милой бимбо, и, учитывая мою одержимость сексом, мне это нравилось. Однако мне шел двадцатый год, и я чувствовала, что пора приобрести какой-то более элегантный образ, потому что бимбо-перестарок — зрелище не из приятных. Пора было расставаться с экстравагантным стилем в одежде, и я стала захаживать в бутики, где продавалась готовая одежда самых известных домов моды. Для изделий от кутюр я была маловата ростом, но мне всегда шел классический стиль, а простой силуэт зрительно увеличивал мой рост.

В то лето у меня было много работы и, если бы не тоска по Стиву, я могла бы быть вполне довольна жизнью. Одна косметическая фирма пригласила меня открыть новую линию товаров, которая называлась «Успех». Работая с ними, я получила массу удовольствия. Я снималась также в рекламе для телевидения — меня снимали крупным планом, и я говорила о том, что красота — залог моего успеха (что было правдой лишь наполовину). Меня приглашали для участия в телевизионных шоу вместе с другими знаменитостями, но все это был преходящий успех, а мне хотелось чего-то более надежного.

Однажды мне позвонил Майлс.

— Дорогая, — сказал он, — не окажешь ли мне одну услугу? Один мой приятель хотел бы встретиться с тобой и попросил меня организовать это.

— Кто он такой?

Майлс назвал его имя, которое я обещала не упоминать. Но на меня оно, безусловно, произвело впечатление.

Мы назначили встречу через две недели. Фил и Донни основательно поработали надо мной, чтобы я выглядела наилучшим образом. На этот вечер я решила отказаться от классического стиля и стать той Хани, которую знала публика, потому что была уверена, что именно этого хотел человек, назначивший мне свидание. Я остановила выбор на коротком вечернем платье из цветастого шифона с глубоким декольте, которое носилось без бюстгальтера. Туалет завершала прическа в стиле «волосы, взлохмаченные постелью».

Позвонил секретарь этого человека, чтобы «оговорить некоторые детали». Оказывается, я должна была, обращаясь к нему, называть его «сэр».

— Всегда? — переспросила я, вообразив некоторые весьма интимные ситуации.

— Всегда, — твердо ответил секретарь.

За мной приехал лимузин с черными стеклами. Даже стекло, отделявшее меня от шофера, было черным. Никто не мог видеть меня, и я не могла видеть, куда мы едем. Я попыталась сориентироваться по числу поворотов и уличным шумам, но не сумела. Машина остановилась у роскошного особняка, и я вышла. У входа ожидал человек, который сопроводил меня наверх.

Я пыталась припомнить все, о чем меня предупредил секретарь, но это было непросто, потому что я нервничала. Как ни странно, пригласивший меня человек тоже нервничал. Он предложил мне выпить и попытался занять светской болтовней. Но мы принадлежали к двум разным мирам, и для беседы было трудно найти общие темы.

Пожалуй, я догадывалась, почему он нервничает. Он, наверное, думал, что я, зная, какое высокое положение он занимает, жду, что он окажется человеком необыкновенным и романтичным: Рудольфом Валентино, Робертом Редфордом и Очаровательным принцем в одном лице. Если бы меня не предупредили заранее о том, что я должна соблюдать официальный тон, я бы, возможно, его успокоила. Но как, по-вашему, можно сказать человеку: «Послушайте, даже если вы и не творите чудеса в постели, это еще не конец света, и я обещаю не сообщать эти сведения в воскресные газеты… сэр»?!

Так не делается, вы согласны? Поэтому мы, спотыкаясь и мямля, продолжали разговор, пока он не решил, что пришло время положить руку на мое колено. Жаль, что он испортил этот момент, посмотрев на часы.

В постели он был вполне хорош — не гигант, конечно, но справлялся неплохо. Я не возражала бы, если бы это продолжалось немного дольше, но мысленно поставила ему шесть баллов за старание.

Когда я уходила, он подарил мне серебряный портсигар. Я не курю, но мне не хотелось говорить об этом, потому что я почувствовала, что это, видимо, стандартный презент в подобных случаях. Я где-то читала, что австрийский принц Рудольф имел обыкновение одаривать своих дам именными портсигарами. Судя по всему, в Вене в то время такие портсигары встречались на каждом шагу.

Сэр заверил меня, что наша встреча была просто великолепной, и выразил надежду на то, что мы встретимся снова. Я не была в этом уверена. Хочу сказать, что есть вещи, которые делаешь один раз, чтобы было о чем рассказать внукам, но их не хочется повторять.

Я встретилась с ним еще два раза, потом отказалась. Он был весьма мил, но, согласитесь, утомительно разговаривать с мужчиной, который говорит о себе «один человек» и до смерти боится своей матушки.

Осенью я получила приглашение открыть «Лэндер» — новый универсам в Найтсбридже. Это был последний в цепи магазинов, принадлежащих сэру Пирсу Лэндеру, выбившемуся из низов мультимиллионеру, который скупал, переоборудовал и открывал универсальные магазины по всей стране. На Оксфорд-стрит уже открылся один магазин Лэндера, но тот, который открывался теперь в Найтсбридже, был гораздо больше. Ни для кого не было секретом, что он должен был перещеголять «Харродз».

Когда Клайв, который все еще был моим менеджером, позвонил и сказал, что меня приглашают на церемонию открытия, я с радостью согласилась.

— Жаль, — проговорил Клайв, — видишь ли, я им сказал, что ты больше не заинтересована в работе такого рода.

— Что? — заорала я. — Клайв, ты негодяй! Я как раз обставляю новую квартиру и могла бы купить у них мебель со скидкой. Как ты мог?!