— Хани, — шептал он, покрывая меня поцелуями. — Хани, Хани…

Когда мы оторвались друг от друга, он приложил к губам палец и, крадучись подойдя к двери, прислушался. Возвратившись, он потащил меня в спальню и тихо задернул за собой шторы.

— Как ты сюда попал? — спросила я.

— Моя экспедиция ведет раскопки примерно в миле отсюда. Один из слуг, придя на базар за продуктами, купил кувшин для вина. В нем мы обнаружили твою записку и решили помочь тебе.

— Мы?

— Нас там трое. Амин — араб. Он оделся крестьянином и смешался с толпой дворцовых слуг. Он разузнал, где ты находишься, подкупил двух стражников, чтобы они отвернулись, когда я буду влезать, и еще одного, чтобы тот открыл нам ворота. Джонсон, начальник нашей группы, дал денег на подкуп. Когда мы выйдем, они с Амином будут нас ждать.

— Пойдем скорее, — взмолилась я. Мне не терпелось выбраться оттуда.

— Тише. Нам придется подождать. Стражник, который должен открыть нам ворота, заступит на дежурство только через два часа. До тех пор нам лучше тихо посидеть здесь.

Я прикоснулась к его лицу.

— Мне не верится, что я снова вижу тебя, — сказала я. — Это похоже на чудо.

Он схватил мои руки и поцеловал их.

— Любовь и есть чудо, дорогая моя. Это чудо воссоединило нас снова вопреки всем превратностям судьбы.

— О, Стив, тебе не следовало покидать меня.

— У меня сердце обливалось кровью, когда я уезжал, но я должен был сделать это ради твоего же блага. И я оказался совершенно прав. Мы получаем здесь английские газеты, хотя и с опозданием. Я читал о твоей блестящей карьере.

— Мне ничего не нужно, кроме тебя. Я никогда не переставала любить тебя и хотела, чтобы ты меня любил. — Я нежно его поцеловала. — Давай сейчас же займемся любовью, — умоляющим тоном попросила я.

— Я не должен этого делать, — в полном смятении сказал он.

— Но почему? У нас есть два часа.

— Я пришел, чтобы спасти тебя. Я должен охранять дверь. Нам все еще грозит опасность.

— Я это знаю. Возможно, мы никогда не будем в безопасности. Возможно, нас поймают и убьют. Но прежде чем это случится, я хочу провести хотя бы одну ночь в твоих объятиях.

Застонав, он крепко прижал меня к себе.

— Я не могу сопротивляться тебе. Однажды я проявил силу воли, но больше не смогу.

— Ты никогда не сможешь устоять передо мной, — сказала я ему. — Я этого не позволю. Ты принадлежишь мне, а я принадлежу тебе. О, Стив, разве ты не был уверен, что это случится?

— Да… да… — произнес он, жадно целуя меня после каждого слова.

Прошлый раз, когда он держал меня в объятиях, я была ребенком. Теперь я была опытной женщиной, которая знала, чего хочет. Стив зажег мою первую невинную страсть. С тех пор у меня много раз возникали страстные влечения, и не все они были наивны. Если бы нас с ним связывало только страстное влечение, я бы к этому времени давно забыла его. Но когда я посмотрела на его любимое лицо, такое красивое, чуть огрубевшее от суровых условий жизни, я поняла, почему не могла выйти замуж за богатого, почему образ Стива преследовал меня в течение всех последних месяцев, когда каждый мой каприз был законом. Он был тем мужчиной, которого я люблю и буду любить всегда. Все просто и ясно.

Мы бросились друг к другу, как юноша и девушка, впервые познавшие радости плоти. Возможно, так оно и было, потому что в эту ночь я чувствовала себя так, будто мы и только мы создали страсть и подарили ее миру как чудо. Может быть, сейчас это звучит глупо, но в ту ночь мы знали, что совершается чудо, как знают это все истинные возлюбленные, которые впервые занимаются любовью.

Мы лежали рядом голые, исследуя в темноте тела друг друга, обнаруживая то, чего не могли увидеть. У него на теле были шрамы от ранений, полученных во время раскопок, и я их нежно поцеловала. Он похудел от жары и тяжелой работы. Я ощущала пальцами его ребра и каждый позвонок. Однако, с любовью гладя его тело, я чувствовала его энергию и силу.

Он провел руками по всем изгибам моего тела и прошептал:

— Ты такая красивая. Помнишь, я говорил тебе, что ты будешь настоящей красавицей?

— Я помню все, что связано с тобой, — прошептала я в ответ.

Он поцеловал мои глаза, губы, груди. Я горела желанием почувствовать его поцелуи на всем теле, ощутить его язык и губы в каждом местечке, которое он обследовал сейчас руками. Он нежно прикоснулся ко мне между ногами, где уже было горячо и влажно. Поняв, что я готова принять его, он опустился на меня, и я почувствовала, как его пенис прикоснулся ко мне, а потом с легкостью вошел внутрь, наполняя и насыщая меня. Сердце мое всегда говорило мне, что так оно когда-нибудь и произойдет. Я заплакала от радости. Именно для этого я и была создана женщиной.

Он двигался медленно, смакуя каждый миг сбывающейся давней мечты, на осуществление которой он надеялся, но до сих пор еще не поверил до конца. Я это инстинктивно понимала, потому что то же самое происходило и со мной. Наши сердца слились воедино теснее, чем наши тела, и я знала, что мои чувства как в зеркале отражаются в нем. Такое чудо, казалось, было невозможно, но с нами оно произошло. Нас окружала опасность. Возможно, ни один из нас не останется в живых этой ночью, но осознание опасности лишь придавало еще большую остроту жизнеутверждающему чуду, которое происходило с нами. Я обрела мужчину, которого любила, отдала ему душу и тело и почувствовала, что моя жизнь только начинается.

Мы тихо лежали рядом, прислушиваясь к биению наших сердец. Наконец Стив сказал:

— Нам пора.

Мы оделись и осторожно выглянули с балкона. Несколько мгновений спустя нас ждала либо свобода, либо смерть. Мы на всякий случай поцеловались на прощание, и он укрепил крюк, перекинутый через перила балкона. Попробовав его прочность, он прошептал:

— Ты сможешь спуститься одна или хочешь, чтобы я тебя держал?

— Я справлюсь, — сказала я.

— Тогда я пойду первым. Если почувствуешь, что больше не можешь держаться, соскользни вниз, и я приму тебя на плечи.

Он перекинул ноги через перила и спустился на несколько футов, потом тихо сказал:

— Давай!

Я ухватилась за веревку и стала опускаться, стараясь не думать о том, как далеко до земли. Сначала все шло хорошо, потом стало труднее, болели запястья, руки отказывались держаться за веревку, они больше не подчинялись мне, и я почувствовала, что падаю.

Но это продолжалось недолго. Крепкая рука удержала меня, прижав к мускулистому мужскому телу, и я услышала, как Стив прошептал мне на ухо:

— Едва успел. Потерпи, осталось еще немного.

Несколько мгновений спустя мы были на земле. К счастью, на дворе не было ни души. Держась в тени стены, мы добежали до ворот. Ворота охранял один стражник. Увидев нас, он поднял руку и начал медленно открывать тяжелые задвижки. Ворота открылись. Стив коротко поблагодарил его, и мы выскользнули наружу.

Уже забрезжил рассвет, и я разглядела стоявшую на обочине дороги запряженную волами двуколку, возница которой клевал носом, держа в руке вожжи. Услышав наши шаги, он сразу же проснулся и откинул одеяло, прикрывавшее двуколку. Стив подсадил меня, вскарабкался следом, потом натянул на нас одеяло. Двуколка тронулась с места. Сердце мое бешено колотилось, и я с минуты на минуту ждала услышать крики людей, пустившихся в погоню за нами. Но никто за нами не гнался, и двуколка медленно катилась вперед. Стив крепко прижал меня к себе, и я поняла, что пока он со мной, мне нечего бояться.

Казалось, мы ехали целую вечность. Когда повозка наконец остановилась, мы оказались на окраине небольшой деревушки. Толстый мужчина средних лет помог нам выйти из двуколки и указал рукой на «лендровер», припаркованный неподалеку.

— Скорее, — поторопил он нас.

В машине я легла на пол, прикрывшись одеялом. Мы тронулись в путь, и когда мне позволили выглянуть из своего укрытия, я увидела пустынную равнину, разрезанную вымощенной каменной дорогой. Спереди в машине сидели двое мужчин, одного, как я знала, звали Амин, и толстяк, который ждал нас на дороге.