— Я только что вернулся из Камара, — сказал он, — где вел переговоры с султаном. Он утверждает, что вы скрываетесь от правосудия его страны и бежали из тюрьмы. Он требует вашей выдачи.

— Ах он вонючий мерзавец! — взорвалась я. — Ишь, чего захотел!

— Все не так просто, — сказал Леонард. — У нас с Камаром хорошие дипломатические отношения, и нам желательно их сохранить.

— Но вы не можете выслать меня из-за истории с флагом! — сказала я. — Если вы читали об этом в «Дейли кобблер», то знаете, как все произошло.

Он чуть не подавился лимоном.

— Неужели вы думаете, что я… бульварная газетенка… серьезный человек… огромная ответственность…

— Мне казалось, что часть вашей ответственности заключается в том, чтобы проверить факты, прежде чем запугивать меня, — сказала я.

— Не запугивать вас… вы неправильно поняли… я взглянул на заметку в газете… мне так кажется…

Я ошиблась. Не лимоном он подавился, он поперхнулся от смущения.

— В таком случае, возможно, мне лучше самой рассказать вам все, — предложила я.

— Пожалуй, это хорошая мысль.

— Я поехала в Камар, чтобы сняться в рекламе нижней одежды фирмы «Мата Хари», — объяснила я. — Возможно, вы слышали о ней?

Он одарил меня суровым высокомерным взглядом.

— Позвольте напомнить вам, что я государственный чиновник.

— Ну что ж, ладно. Так вот, они изготавливают нижнее белье, и я демонстрировала нечто вроде этого. — С быстротой молнии я расстегнула платье и осталась в крошечном бюстгальтере и таких же трусиках. Я купила этот комплект в «Мата Хари». Это была точная копия комплекта, который я демонстрировала, когда разгорелся весь сыр-бор. Инстинкт подсказал мне, что это может потребоваться во время интервью.

Леонардо застыл, глядя на меня.

— Я сейчас покажу вам, как все это происходило, — сказала я. — Видите, какие крошечные эти принадлежности?

Леонард напряженно глотнул воздух.

— Вижу.

— Нам всем показалось, что нужно чем-то оттенить их. Вот мы и купили на базаре этот кусочек ткани. — Я взмахнула шелковым шарфом, который лежал наготове. — Там было еще музыкальное сопровождение, — продолжала я. К тому времени у меня имелся музыкальный центр, и я включила нежную, чувственную мелодию. — Я стала двигаться под музыку, а они меня снимали.

Я сопровождала свои слова действиями, вращая бедрами совсем близко от него. У него был такой вид, как будто его душили.

— Понимаете, что я имею в виду? — самым простодушным тоном спросила я.

— Понимаю, — прошептал он.

— В это время я вот так поигрывала с шарфом…

Я закинула шарф за спину и, держа его за уголки, потерлась о него бедрами. Взглянув на Леонарда, я подумала, что будет очень неудобно, если с ним случится удар у меня в квартире. Лицо его приобрело какой-то странный оттенок.

Взяв шарф за один уголок, я медленно потянула его из-за спины вниз, между грудями. Я повернулась к Леонарду спиной, продолжая вращать бедрами под музыку так, чтобы он мог хорошенько разглядеть меня сзади, и мне показалось, что за спиной послышалось слабое постанывание.

Я снова повернулась к нему лицом.

— А потом я сделала вот так… — Я начала протягивать шарф между ногами… медленно… медленно.

Музыка прекратилась. Леонард был полностью деморализован.

— Вот и все, — сказала я, взглянув на него широко распахнутыми, невинными глазами. — Неужели это тяжкое преступление?

— Уверен… уверен, что нет, — сказал он, засунув пальцы за ставший слишком тугим воротничок сорочки.

— Я все вам разъяснила, не так ли? Может быть, желаете что-нибудь еще? — промурлыкала я.

— Да, — хрипло выдохнул он, поспешно расстегивая пуговицы на сорочке.

Я помогла ему раздеться, потому что он в спешке метался по всей квартире. Мы вместе упали на ковер, и мгновение спустя он был на мне и внутри меня. Два рывка, и все закончилось.

Я лежала, не в силах поверить тому, что произошло. Я почти ничего не почувствовала. Его пенис был так мал, что удивительно, как он вообще что-нибудь смог сделать. Куда подевался тот буйвол, сокрушающий все на своем пути к цели, которого я себе вообразила?

Я видела, что у него великолепное тело — крепкое, мускулистое, с широкими плечами и мощным торсом. Несмотря на массивную фигуру, на нем не было жира. Его плоть была твердой и привлекательной и излучала силу. Однако это было сплошным обманом. Он был похож на большой надутый шар. Проколи его — и останется одна оболочка.

— Ну и ну, — смущенно сказал он. — Иногда я теряю над собой контроль… ха-ха-ха!

Уж не ожидает ли он, что я скажу ему, какой он великолепный любовник и что его огненная страсть буквально ошеломила меня? Пока я решала, что делать дальше, он с жалобным стоном рухнул на диван, схватившись руками за голову.

— Прости меня, — простонал он. — Прости. Уж лучше бы я умер.

— Ну, хватит, хватит. Все в порядке, — сказала я. Мне показалось, что я поняла, в чем дело. — Ты не принуждал меня, не применял силу. Если бы я сама не захотела, я бы сумела с тобой справиться. Это для меня не проблема.

— Я знаю, что ты справилась бы. Ты смогла бы справиться и со мной, и с любым другим мужчиной, ведь ты такая сильная женщина. — Он схватил меня за руку. — Ты ведь не боишься мужчин, не так ли, Хани?

— Нет, но…

— Я знаю, что не боишься. Ты берешь их на своих условиях и заставляешь делать то, чего хочется тебе. Я восхищался тобой с тех самых пор, как впервые увидел в палате общин.

— Восхищался?

— Твоей храбростью. Ты сидела тогда такая дерзкая, тебя не пугала окружающая обстановка. Ты делала то, что хотела, как делаешь это всегда. А с этим маркизом? Ты могла выйти за него замуж, но бросила его.

— Это не совсем так…

— Потому что ты достаточно сильна, чтобы обойтись без титулов. Я следил за твоей карьерой и знаю, как ты разделалась с Литлом. Именно это я имею в виду. Ты сильная. Конечно, Дайсону хотелось жениться на тебе. У аристократов всегда была слабость к властным женщинам. На том и держится величие Англии.

— Значит, это меня ты считаешь властной? — возмущенно спросила я.

— Разумеется, моя милая Хани, ты — властная женщина! Именно это в тебе и привлекает, именно потому я и восхищаюсь тобой. А с каким блеском ты справилась с ситуацией в Камаре! Ты попала в руки какого-то маленького восточного деспота, но и его сумела обвести вокруг пальца, не так ли? Ты вовсе не была к нему привязана, а просто подыгрывала ему и дурачила его, пока не появилась возможность сбежать. А все потому, что ты достаточно сильна, чтобы сделать что угодно.

Я не понимала, к чему он клонит, но одно мне было ясно: вся его болтовня о том, что маленькая женщина должна знать свое место, была сплошным очковтирательством. Настоящий Леонард Хокберн думал совсем по-другому. И как только я поняла это, я поняла и как с ним следует обращаться.

— Что правда, то правда, я не позволю ни одному мужчине помыкать мной, — задумчиво сказала я.

Он кивнул:

— Горе тому, кто попытается это сделать. Ты заставишь его пожалеть об этом. — Кажется, ему доставляла удовольствие мысль о страданиях неизвестной жертвы.

— Но это не объясняет, почему тебе вдруг захотелось умереть, — напомнила я.

— Потому что я разочаровал тебя, — жалобно сказал он. — Я это знаю, и не пытайся отрицать это. Видишь ли, при определенных условиях…

— Ты превращаешься в льва? — подсказала я.

— Просто я могу быть лучше, чем был сегодня. Я мог бы… — он судорожно глотнул воздух, — я мог бы сделать все, что ты прикажешь.

— Но я должна тебе приказать? — наудачу предположила я.

— Да, ведь ты такая властная.

Ага, значит, вот в чем дело. Теперь я знала, как мне следует вести себя.

— Прежде всего перестань хныкать и стонать, — строго сказала я. — Прекрати немедленно!

Черт возьми! Клянусь, его пенис от одного лишь моего сурового тона вырос на шесть дюймов.

— Как ты смеешь являться сюда и нести всякий вздор! — отчитывала я его. — Тебе должно быть стыдно!