Расположенный на вершине покрытого лесом холма и окруженный восемнадцатью акрами нетронутой природы, он был великолепным убежищем. Из гостиной в задней части дома и из хозяйской спальни открывался вид на озеро, лежавшее несколькими футами ниже. Там же, внизу, виднелось одно-единственное здание – рыбацкий коттедж, который принадлежал тому же хозяину, но сдавался отдельно от дома. Именно на этот коттедж бросила Рикки смущенный взгляд, вставая на ноги после столь неграциозного вступления в свои новые владения. Но строение выглядело как полуразвалившийся сарай – оно было нежилым.

Сощурившись от яркого послеполуденного солнца, она взглянула на коттедж еще раз – она могла бы поклясться, что видела, как кто-то ходит там за решетчатой дверью. Но ведь это нелепо? Черт с ним. Жаль, что она не спросила агента по недвижимости, живет ли кто-нибудь там сейчас. Не только ради ее эксцентричной склонности к уединению, которая появилась вместе с известностью, но и в целях безопасности. А вдруг кто-то пользуется домом без ведома хозяина? Владелец должен знать об этом, верно? Она мысленно отметила, что нужно позвонить агенту как только выгрузит из автомобиля оставшиеся коробки и чемоданы.

Однако, взглянув на часы минут через сорок пять, она решила, что звонок придется отложить до следующего дня. Молодой человек, оформлявший документы на дом, сказал ей, что в субботу офис закроется в два часа из-за ежегодного Фестиваля весны. Он спросил, знает ли она о таком, и, не дожидаясь ответа, пустился в пространные описания мероприятий, включающих парад, карнавал и танцы на улицах. Рикки могла бы избавить его от ненужных хлопот – она помнила все мелочи фестиваля. Разве она могла когда-нибудь это позабыть? Она участвовала в нем каждый год, и потом, почти ровно десять лет назад у нее было первое свидание с Кином Боухэноном.

При воспоминании о первом мужчине, которого Эрика когда-то любила, возникло тревожное чувство под ложечкой – приятное и неприятное одновременно. Это не означало, что она все еще питала к нему горькие чувства, напротив, она могла улыбаться, вспоминая сладость их короткой связи. Но так было не всегда. Долгое время после, переезда с бабушкой в Бостон она думала, что ненавидит его за то, что он покинул ее в самое тяжелое для нее время, и даже думала, не он ли был тем негодяем, который жестоко убил ее родителей. Но последнее было абсурдом. Она не смогла бы полюбить сумасшедшего, способного сделать такое, а она любила его. Что же касается ненависти – она выше того, чтобы таить злобу. Они были молодые, пылкие, легко поддающиеся романтике и такие же ранимые, как дети. Она не знала, как он отнесся к ее возвращению… в таком театральном оформлении. Сообщение о ее возвращении домой было вызывающим и наглым, и таким же дерзким должно было стать ее вхождение в общество Сент-Джоуна. Но она боялась своей первой встречи с ним и ничего не могла поделать с собой. Насколько она знала его, он вряд ли был обрадован. Никто из них наверняка не был обрадован.

Проезжая мимо дома на холме, доктор Эрон Грант притормозил – у дороги среди деревьев он заметил какое-то движение. Возможно, олень, но скорее похоже на… Он схватил бинокль с соседнего сиденья, поднес к глазам и направил туда, где мелькнуло что-то рыжее.

– Интересно, – буркнул он, нажимая на акселератор и автоматически включая сигнал поворота.

Спустя две минуты он выбирался из своего джипа.

– Эй, девушка! – окликнул он Эрику.

Рикки повернулась на каблуках, и мгновенное удивление на ее лице сменилось сияющей улыбкой, которую он помнил со времен их юности.

– Эрон, привет! – Она засунула руки в карманы джинсов и пошла ему навстречу. – Как ты узнал, что я здесь?

– Я не знал этого еще пять минут назад, пока не увидел, как что-то движется среди деревьев. Я знал, что здесь никто не живет, поэтому остановился, чтобы проверить. Посмотрел в бинокль и увидел незнакомое рыжеволосое создание…

Рикки засмеялась, но тут же оборвала смех:

– Постарайся не распространяться об этом… О том, где я живу, я хочу сказать. Мне хочется воспользоваться своим уединением.

Эрон почесал затылок:

– Хорошо, я ничего не скажу, но не думаю, что тебе удастся надолго сохранить свой секрет. Ты забыла, какой любопытный здесь народ?

Он был удивлен тем, как потемнели ее голубые глаза. Он не собирался бередить болезненные воспоминания и на самом деле ожидал снова услышать ее смех. Но ему следовало понять: она вернулась не потому, что ее воспоминания были радостными.

– Прости, Эрика, это было не очень тактично с моей стороны.

Теперь она улыбнулась:

– Нет, ты прав. Я, видимо, забыла, как быстро распространяются слухи. Но, если ты не возражаешь, пусть они выясняют все сами.

– Правильно. Не буду упоминать об этом даже Пэмеле Сью.

– Как она?

– Хорошо, по-настоящему хорошо. Две недели назад она родила еще одного.

– Постой, это, должно быть, четвертый. Был один мальчик и две девочки. А сейчас кто?

– Мальчик, – ответил Эрон, усмехаясь и раскачиваясь на каблуках. – Ты наблюдала за нами, да?

– Читала газеты.

– «Сент-Джоун Бэннер» присылают в Бостон?

– Нет, – засмеялась Рикки, краснея от смущения, словно ее уличили в преступлении. – У меня есть отличная служба, которая посылала мне газету.

– Ну, теперь все, что ты упустила, ты сможешь узнать лично.

– Да, именно так я и собираюсь сделать.

Эрон внимательно посмотрел на нее, заметив, как при последних словах ее интонация стала более жесткой, а не прежней сдержанно-дружелюбной.

– Ладно, полагаю, мне пора домой. Я обещал Пэм, что искупаю детей, а потом вечером мы пойдем в город на фестиваль.

– Передай ей привет.

– Передам. – Он уселся за руль. – Может быть, ты как-нибудь придешь на обед? – И когда она заколебалась, усмехнулся: – Думаю, ты вернулась не для того, чтобы бывать в обществе, а?

– На самом деле я намерена устроить собственный прием. По правде говоря, приглашения должны были прийти сегодня.

Эрон ответил не сразу, а когда ответил, в его тоне было гораздо меньше дружелюбия.

– Восстанавливаешь справедливость, да?

– Да, Эрон, это именно то, что я делаю.

– Надеюсь, ты не пожалеешь об этом.

– Это угроза? – Она непроизвольно отступила на несколько шагов.

– От меня? Господи, Эрика, конечно, нет! Мое дело спасать жизни, а не губить их.

Он собрался закрыть дверцу машины, но она жестом удержала его.

– Еще одна вещь, Эрон.

– Выкладывай.

– Эрики больше нет. Есть Рикки.

– Она вернулась, – сообщила Кэрри, как только Салли Джейн ступила на порог.

– Речь, должно быть, идет о печально известной Рикки Блю, – догадалась Салли Джейн, кивнув в ответ на эмоциональное вступление подруги.

– Для меня она всегда будет Эрикой, и, конечно, я говорю о ней. Мы только что получили приглашение на торжественный обед, а Эрон позвонил и сказал, что виделся с ней. У нее ярко-красный «чероки», и он набит до краев. Совсем не так прокрадываются в город.

– О, ради Бога, Кэрри! Она купила радиостанцию и планирует начать собственную программу, прямо в понедельник с утра. Они крутят рекламные ролики уже в течение месяца. Зачем в такой ситуации ей утруждать себя, чтобы «прокрадываться»?

– Не знаю. Просто все это так эксцентрично. Сперва этот непристойный журнал, в котором чуть ли не на каждой странице ее фото в голом виде и на обложке тоже, теперь радио-шоу. Я никогда не думала, что Эрика может быть такой бесстыжей.

– Здесь и кроется разгадка. Она больше не Эрика Кэссиди. Она радиосуперзвезда Рикки Блю, которая стремительно захватила радиоэфир пять лет назад. Не думаю, что ей так уж сложно было приехать в Сент-Джоун и сделать здесь то же самое.

– Вряд ли тебя, Салли Джейн, такое предположение действительно удовлетворяет. Я хочу сказать, не нужно делать вид, будто мы не знаем, зачем она здесь на самом деле.

– Конечно, знаем, но мы к этому не имеем никакого отношения, мы можем сидеть и наслаждаться шоу.