Она хотела одного — чтобы он продолжал целовать ее, касаться ее. Она это заслужила. Ей это необходимо! Они катались по полу, и целовались под покровом ее рассыпавшихся волос, и снова катались… Он проник языком ей в ухо. Новое ощущение развеяло остатки чувства вины, саднившего где-то на краю рассудка. Каждый ее мускул напрягся, пока он, целуя, каждый дюйм кожи, спускался вдоль ее шеи к вороту платья. Она изогнулась дугой, ожидая чего-то — Изабель и сама не знала чего. Когда его рот сквозь ткань платья нашел ее грудь, она узнала ответ на свой вопрос.

Она чувствовала себя пьяной, обезумевшей от желания. Стивен двинулся к другой ее груди, и она сдернула корсаж. Из его груди вырвался стон. Стивен целовал и ласкал ее обнаженные груди, а Изабель наполняли неизведанные прежде ощущения. Она запустила пальцы в его волосы и обвила его талию ногами. Стивен принялся посасывать ее грудь, и она вскрикнула от наслаждения, затопившего ее тело от макушки до кончиков пальцев ног.

Потом он снова целовал ее в губы — глубоко, отчаянно, исступленно. Изабель обвилась вокруг него как лоза и ни на секунду не отпускала его от себя.

Вдруг он отстранился и застыл над ней, глядя ей в глаза — дикий, темный взгляд. Дышал он также тяжело, как она.

— Прости, — проговорил он. — Нам нельзя этого делать.

Она вцепилась в него. Он поставил ее на ноги. Руки ее словно сами по себе обвили его талию. Она застонала, ощущая разгоряченной грудью грубую ткань его рубашки.

Изабель опустила руки на его упругие ягодицы и прижала его бедра к себе. Она чувствовала твердость его члена. Его прерывистое дыхание ясно говорило о том, что устоять перед ней он не может.

Внезапно он снова приник к ее губам в горячем, жадном, требовательном поцелуе. От нахлынувших ощущений у нее подогнулись колени. Его руки были на ее груди, животе, бедрах, они мяли, гладили, сжимали.

Она почувствовала, что ее подняли, и обхватила Стивена ногами. Он пронес ее несколько шагов и прижал спиной к стене. Такие глубокие, глубокие поцелуи. Голова от них кружилась, как от вина, а она все жаждала большего.

Его руки проникли ей под юбку и принялись ласкать голые бедра. В этот момент в ней вспыхнула острая, болезненная потребность. Она ощутила, как вместе с этими ласками в ней растет отчаяние.

Он коснулся ее лона, и она вскрикнула от пронзительного наслаждения. Даже сквозь ткань точка, которую он тер пальцами, была такой чувствительной, что Изабель почти не могла этого вынести.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… — умоляла она.

— Я должен быть в тебе, — хрипло прошептал он ей на ухо.

Его неприкрытое желание вызвало у нее ответный спазм внутри. Он потянул ее юбку вверх. «Пожалуйста, Стивен! Пожалуйста, пожалуйста!» Она схватила юбку и рванула, пытаясь помочь ему. От нетерпения она вонзила зубы в его плечо.

И вдруг дверь в кладовую распахнулась и в проеме возникла фигура огромного человека. Стивен с молниеносной реакцией бойца обернулся, подхватил с пола меч и вытащил из-за пояса нож. Все это время он заслонял ее своим телом.

И тут Стивен вдруг расслабился и опустил меч.

— Привет, Уильям.

Она не понимала, как ему удалось сказать это таким ровным, будничным тоном.

Лорд Фицалан с силой захлопнул дверь и вошел в помещение. Он еще и слова не произнес, но явно дрожал от гнева. Кажется, он заполнил собой все пространство без остатка.

— Стивен, надевай доспехи. Через час армия выступает. Леди Хьюм, я провожу вас в ваши покои.

Стивен негромко спросил через плечо:

— Ты прикрыта?

Она запоздало натянула корсаж и принялась оправлять платье. Никогда в жизни ей не доводилось переживать такого стыда.

Стивен вложил шаперон в ее дрожащие руки, завернул ее в накидку и поднял ей капюшон, пальцем приподнял ей подбородок и заставил взглянуть себе в глаза.

— Мне невыносимо видеть твой стыд, — тихо сказал он.

— Стивен, люди собираются.

Командирский тон Уильяма заставил Изабель подскочить на месте. Но Стивен и виду не подал, что услышал его.

— Нам повезло, что Уильям пришел именно в такой момент, — прошептал он, касаясь ее щеки. Он послал ей дьявольски обаятельную улыбку, от которой у нее защемило сердце. — Но, Бог — свидетель, я бы хотел, чтобы он не приходил. Как же я хочу тебя, Изабель!

Он быстро поцеловал ее в щеку и ушел.

Фицалан коротко кивнул и предложил ей руку. Не глядя по сторонам, он вывел ее на освещенный солнцем двор. Этот человек был уверен в себе и в своей добродетельности.

В ее душе боролись унижение, чувство потери и тоска. До главной башни, кажется, оставались мили и мили пути.

— Поднимите голову, — велел Фицалан.

Она подчинилась. Фицалан молчал, пока они не миновали часовню Святого Георгия.

— Я прошу прощения за поведение моего брата, — сказал он, глядя перед собой. — Навязывать свое внимание не в его духе.

— Он мне ничего не навязывал, — заставила она себя сказать.

Фицалан едва заметно кивнул, все еще не глядя на нее:

— У короля другие планы на ваш счет, леди Хьюм. Но если мой брат… зашел слишком далеко… Стивен женится на вас.

— «Слишком далеко» он не зашел, — выпалила она, удивляясь собственному гневу. Ее не успокаивало даже то, что Фицалан имел все основания думать так. — Но даже если бы и зашел, я бы не стала вынуждать сэра Стивена — сама или с вашей помощью — жениться на мне.

Уголок рта Фицалана едва приподнялся, но это было подозрительно похоже на улыбку. Она впервые заметила между братьями какое-то сходство — и оно ей не понравилось.

— Мой брат поступит, как велит ему честь, невзирая на мои желания. И на ваши тоже, леди Хьюм.

Слова его звучали как предупреждение.

— Все святые мне свидетели, Стивен, какой бес в тебя вселился? — набросился на него Уильям, как только они выехали за городские ворота.

Основные силы двигались в четверти мили впереди. Тем не менее, Уильям скакал с такой скоростью, что делалось ясно: догонять он никого не собирается.

— Я или одержим, или сошел с ума, — ответил Стивен. Другое объяснение никак не шло на ум.

— У тебя что, мало женщин? — завопил Уильям. — Именно этой ты можешь обладать только в браке! И именно для нее король уже выбрал мужа!

— Я не сделал ничего такого, после чего потребовалась бы свадьба. — Еще несколько мгновений — и сделал бы, это точно. Господи Иисусе! Он поддался безумной страсти, которая не оставила места для мыслей о последствиях.

— Она сказала то же самое, — уже спокойнее отозвался Уильям.

— Не нужно было смущать ее подобными вопросами, — отрезал Стивен. — Я бы хотел, чтобы ты не совал нос в мои личные дела.

— Я плохо подхожу на эту роль, но Кэтрин и мама будут недовольны, если я не попытаюсь направить твою личную жизнь в нужное им русло.

Стивен не удивился. Он молчал довольно долго, но пересилить Уильяма ему не удалось — тот не заговорил первым.

— Мы направляемся в Фалез? — спросил Стивен в конце концов. Он какое-то время назад узнал, что король намерен нарушить традицию и продолжить военный поход зимой, но никто не знал, где Генрих нанесет следующий удар.

— Да. Король решил сегодня ночью.

— Здесь считается, что стены его неприступны. Город не сдастся.

— Да, осада будет долгой.

Перспектива провести несколько зимних недель в лагере, маясь скукой, еще больше удручила Стивена.

— Возможно, долгое отсутствие в Кане поможет тебе вернуть те крохи здравого смысла, которые у тебя когда-то были, — сказал Уильям. — Но я больше рассчитываю на то, что ее будущий муж к тому времени увезет ее из города.

Заберет Изабель из Кана? Ему необходимо увидеть ее еще хоть раз. Вряд ли можно посчитать достойным прощанием то, как он прижал ее к стене и едва не изнасиловал. Достойное прощание или нет, а на лбу у Стивена выступил пот, когда он подумал об этом.

Он до сих пор ощущает запах ее волос, прикосновение ее кожи — как же он может представить, что больше никогда не увидит ее? Что ее уже не будет в Кане? Или — что еще хуже — ее с мужем? О, это он может представить! Он стиснул зубы так сильно, что заболели челюсти.