Он долго и взволнованно смотрел на нее.

— Какое сладкое, сладкое искушение, — прошептал Стивен в конце концов, и поцеловал ее. На этот раз они целовались медленно, растягивая удовольствие, и Изабель казалось, что внутри у нее разливается жидкий мед.

Он оторвался от ее губ и прижал ее голову к своей груди. Изабель услышала, как гулко и часто бьется его сердце.

— Надо возвращаться в замок, — сказал Стивен.

— Еще рано. — Она прижалась к нему, чтобы ярче ощутить жар тела сквозь одежду. — Еще рано.

Он снял ее руки со своей талии и поцеловал в макушку.

— Было бы неправильно воспользоваться ситуацией, когда вы только что пережили сильное потрясение и слишком много выпили.

Изабель запрокинула голову, надеясь получить еще один поцелуй.

— Но я уже почти трезвая.

— Изабель, вы лжете, — улыбнулся он. — Вы пьяны как сапожник. Пойдемте, я должен отвезти вас обратно, прежде чем все понятия о чести окончательно покинут меня.

Стивен подсадил Изабель на своего коня и, придерживая ее, сам взлетел в седло. Да-а, как же она пьяна! Утром ей придется несладко. Она откинулась на него, такая мягкая, податливая, и ему пришлось молиться святому Петру, чтобы тот ниспослал ему силы.

— А как же Роберт? — спросила Изабель, не открывая глаз.

— К черту Роберта!

Стивену хотелось его удавить. Если ему нужно было отлучиться на одну из тайных встреч с королем, зачем, Бога ради, он потащил с собой Изабель? Да еще к де Лизьё! Единственное объяснение в том, что он действительно хотел надолго оставить их одних.

Что ж, любопытно.

Конечно, Роберт вряд ли предвидел, что де Лизьё, эта лошадиная задница, набросится на Изабель под крышей собственного дома. Но он совершенно точно знал, что Стивену придется везти Изабель в замок. Поздно ночью.

От Роберта ничто не скроется. У этого человека, кажется, глаза на затылке. Как Стивен ни отпирался, Роберт наверняка понял, что между ним и Изабель что-то произошло — в то утро, когда Роберт встретил их… ну, в общем, сразу после того, как они покатались по полу в кладовой.

Неужели Роберт намеренно его искушает? Стивен не понимал зачем, хоть убей.

Он постарался прочувствовать свою добродетельность: надо же, перед каким искушением устоял! А что еще ему было делать с Изабель, которая от выпитого и стоять-то сама не могла? Хотя все равно это далось ему нелегко: он ощущал запах ее волос, и при каждом шаге лошади ее бедра терлись о его пах. Его естество напряглось, как камень, а спасения никакого не предвиделось.

— В детстве я вот так же ездила с отцом, — мечтательно проговорила Изабель. — Он повсюду брал меня с собой.

Стивен посоветовался с совестью: нет, его нисколько не беспокоило, что он собирается вытягивать из Изабель секреты, пользуясь ее опьянением.

Он вошел в дверь, которую она сама открыла ему.

— Отец вас разочаровал? — мягко спросил он. — Расскажите мне свою историю, Изабель, я хочу ее услышать.

Она молчала так долго, что он уже решил, что она дремлет. Когда же вновь заговорила, то, кажется, совсем забыла про его присутствие.

— Отец сказал, что я должна спасти семью…

Ее речь то и дело прерывалась, говорила она сбивчиво, словно озвучивала лишь часть мыслей.

Изабель говорила, а Стивен ясно видел девочку на пороге женственности, которая стоит в высокой траве с деревянным мечом в руке и смешинками в глазах, упрямую девочку, которая привыкла все делать по-своему.

Старику Хьюму надо было член отрезать — отрезать и скормить свиньям — за то, что воспылал страстью к такой юной девочке. Он, наверное, был постарше ее деда…

Когда ее голос совсем стих, Стивен решил подтолкнуть Изабель к продолжению разговора.

— У вашего отца, наверное, были свои причины, раз он согласился на этот брак.

— Хьюм дал ему денег, чтобы выкупить обратно наши земли, — ответила Изабель.

Получается, семья принесла ее в жертву: ее невинность продали старику, чтобы тот насытил свою похоть. Фамильные земли — за счастье юной девочки.

Ее голова покачивалась у Стивена на груди. Судя по всему, сегодня она уже ничего ему не расскажет. Стивен направил лошадь к воротам замка. Изабель почти не шевелилась, пока он нес ее по черной лестнице в спальню.

Неужели эта бестолковая служанка никогда не отопрет дверь? Стивен постучал второй и третий раз. В конце концов, служанка открыла и хихикнула, глядя на Изабель, спящую у него на руках.

— Никому ни слова, — пригрозил Стивен, внося Изабель в комнату и укладывая на постель. Он терпеть не мог задирать слуг, но нужно было удостовериться, что она не станет болтать о случившемся налево и направо. — Если кто-то узнает, клянусь, лучник, который так тебе нравится, немедленно отправится в армию Глостера.

Он взглянул на Изабель, и сердце его внезапно пронзила нежность — нежность к той девочке, которой она некогда была. Девочке, отец которой разбил ей сердце.

Он провел костяшками пальцев по ее щеке, и Изабель улыбнулась во сне. Как же ему хотелось лечь рядом с ней! Заключить в объятия и погрузиться в сон, зарывшись лицом в ее волосы. Проснуться — и увидеть ее улыбку, заняться с ней любовью… А потом весь день проваляться в постели.

Служанка уйдет, если он прикажет.

Стивен глубоко вздохнул.

Она — не его. И никогда не будет.

Декабрь 1417 года

Джеффри прислал записку, что не сможет с ними потренироваться. Значит, они будут вдвоем с Джейми. Стивен не приходил ни разу с… Изабель тряхнула головой, чтобы избавиться от воспоминания о ночи безрассудного пьянства.

Дойдя до кладовой, она отослала служанку. Не совсем правильно оставаться с Джейми наедине, но Изабель все-таки видела в нем мальчика, а не мужчину.

И только нырнув в маленькую дверь, она поняла, какую совершила ошибку. Стивен с мечом в руке стоял — один-одинешенек — посреди помещения. Должно быть, он пришел пораньше, чтобы поупражняться самому. При дыхании изо рта его вылетали облачка пара. Рубашка липла к телу.

Изабель так и осталась стоять в дверях. Ноги словно вросли в землю.

— А твой брат придет? — спросил Стивен. Она покачала головой.

— А… а Джейми?

— Он тоже не смог прийти. Изабель, не надо на меня смотреть как на Зеленого Рыцаря, который пришел отсечь тебе голову. Я не знал, что твоего брата не будет. Ты ведь уже поняла, что я не причиню тебе вреда?

Она не была в этом уверена. Он выглядел очень опасно, вертя в руке меч. Он словно пожирал ее глазами.

— Ладно, давай начнем. — Он вытащил ее меч из тайника и протянул ей. Изабель колебалась, взять или не взять, и Стивен добавил: — Нет, ты что, боишься, что без посторонних не сможешь удержаться и начнешь ко мне приставать?

Стивен ни разу не напоминал ей о том, что случилось той ночью в доме де Лизьё. Он не смутил ее ни единым словом, ни единым тонким намеком. Вообще ничего ей не сказал о том, как она напилась, как пошла за де Лизьё в его спальню, как умоляла Стивена поцеловать ее…

По правде говоря, она была благодарна, что он стал дразнить ее только сейчас, когда они остались наедине. Впрочем, нельзя сказать, чтобы ей это понравилось.

— У тебя, Стивен Карлтон, достаточно женщин, которые готовы в любой момент броситься тебе на шею. — Она взяла меч из его протянутой руки, описала им дугу в воздухе и направила прямо в сердце Стивену. — Подумай лучше о моем мече — если тебе и стоит из-за чего-то волноваться, то только из-за него.

Они усердно тренировались. Он снова потряс ее грацией и искусством обращения с мечом. Он двигался плавно и легко, подпускал ее к себе, позволял нападать — но всегда контролировал ситуацию.

— А сколько женщин, ты считаешь, «достаточно»? — спросил он.

— Что?

— Ты сказала, что «достаточно женщин», которые готовы броситься в мои объятия, — пояснил он — сама невинность! — Я так полагаю, ты считала?