Литмир - Электронная Библиотека

Герцог пожал плечами:

— Понятия не имею. На самом деле я здесь вообще ни при чем, между нами ничего не было. Просто особа пребывала в крайнем отчаянии, и я решил, что, как истинный джентльмен, обязан сыграть роль в сочиненном бедняжкой сценарии.

— Наверное, она надеялась, что вас заставят жениться.

— Не думаю. Если бы она стремилась получить мужа, то обвинила бы кого-нибудь рангом пониже — того, кто клюнул бы на предложенное отцом богатое приданое.

— Значит, вас спас герцогский титул, — кивнула Джемма. — И все же вы героически приняли ответственность.

— Ничего героического, — сухо возразил Вильерс. — Я же отказался жениться. Всего лишь воздержался от констатации того факта, что едва знаком с леди Кэролайн. Она же, в свою очередь, отлично играла роль: на всех балах упорно прожигала меня трагическим взглядом, пока отец не увез шалунью в Канаду. А через несколько месяцев ребенка прислали в Англию, сопроводив компрометирующим письмом в мой адрес. Выхода не было; оставалось одно: признать чужого младенца.

— И вы даже не знаете, где сейчас мать?

— А с какой стати меня это должно интересовать?

— Оригинальная позиция.

— Вот так ребенок и попал в мой выводок.

— А кто же остальные жертвы невоздержанности? Продажные женщины?

Герцог нетерпеливо отмахнулся.

— Ваш ход, Джемма. Я твердо намерен выиграть. Кстати, шлюх среди них нет. Во-первых, я себя чрезвычайно уважаю, а во-вторых, в подобных связях велик риск подцепить дурную болезнь…

— Подробности излишни, — остановила герцогиня. — Если желаете, можете называть этих особ куртизанкам…

— Их положение в обществе не имеет значения, — подчеркнуто перебил собеседник.

Как Джемма и надеялась, герцог слишком увлекся разговором и не заметил, что оставшийся невредимым белый слон угрожал черному ферзю.

— Позвольте не согласиться. Что ни говори, а они воспитывают ваших детей. Трудно представить, что кто-то из этих особ учит малюток играть в шахматы. Зато девочки наверняка получают другие полезные знания.

— В действительности лишь один из отпрысков остается на попечении матери, — честно признался герцог.

— А что с остальными?

— Мой стряпчий обеспечивает им достойное воспитание.

— А вы не вникаете?

— Зачем? Считаете, что…

— Если бы у меня был ребенок, я бы знала, где он находится и чем занимается!

— Итак, в списке отцовских обязанностей уже два пункта, — вздохнул герцог. Он выглядел поразительно невозмутимым. Прежний Вильерс, которого, судя по всему, уже не существовало, давно бы поспешил прочь. — Во-первых, выяснить, где находятся дети, а во-вторых, обучить всех до одного древней мудрой игре.

— Полагаю, необходимо самому заняться воспитанием. Пару недель назад мы уже обсуждали этот вопрос. Правда, я думала, что речь идет всего лишь о двух малютках. — Джемма передвинула пешку и попыталась сосчитать, сколько ходов осталось до атаки на ферзя.

Герцог поднял голову.

— Тогда вы шутили. Надеюсь, что шутите и сейчас.

— Ничуть! Держитесь за пешку, потому что намерены сделать ход?

Он снова взглянул на доску, слегка нахмурился и переставил фигуру на соседнюю клетку.

— Дети должны жить с родителями. Это основной посыл правильного воспитания.

— Не говорите глупостей. У меня нет жены.

— А разве граф Балстон не воспитал дюжину внебрачных отпрысков?

— Граф Балстон был женат.

— И двое из детей по праву принадлежали ей. Дело за малым: найти вам супругу… правильную супругу.

— Такую, которая не станет возражать против плодов моей невоздержанности, потому что сама грешна?

— Урок пошел бы вам на пользу, — поучительно заметила Джемма и, заметив на лице гостя унылое выражение, рассмеялась.

— Считаете, что необходимо жить со всеми своими детьми?

— Ну, как сказать… нет. — Она передвинула слона. — Шах и мат.

Соперник в отчаянии смотрел на ловко подстроенную западню.

— О ужас! Вы отвлекли меня разговором!

— Но как же чудесно вы выглядели, когда представили детей в собственном доме! Просто прелесть!

Вильерс оторвал взгляд от доски.

— Думаю, мог бы взять одного ребенка.

— Что?

— Мог бы взять к себе одного. Как по-вашему, достаточно?

— Достаточно для чего? — Джемма смотрела на собеседника так, словно увидела впервые. — Я всего лишь старалась выиграть партию. И выиграла. Может быть, хотите найти неверный ход, который обусловил поражение?

Герцог пожал плечами:

— Зачем? Вы выиграли. Если позволите, немного посижу и подумаю.

Джемма вскочила.

— Подумаете о том, стоит ли забрать детей? Да я всего лишь хулиганила, Вильерс! Честное слово. После этого за вас не выйдет ни одна приличная женщина. Надо же было наговорить столько чепухи!

Он встал и шагнул навстречу. Герцог был высоким — почти таким же высоким, как Элайджа, оказавшись рядом, Джемма вынуждена была задрать голову.

— Я не хочу жениться на приличной женщине, — медленно произнес он.

Боже милостивый! В его черных глазах появилось странное, прежде неведомое упрямство. Их шутливая дружба продолжалась уже почти год — с тех самых пор, как она вернулась из Франции и предложила шахматный турнир… турнир, который не заканчивался, потому что был обречен на бесконечность… поскольку последняя партия должна была состояться в постели.

— Леопольд, — прошептала Джемма, — вы не должны…

— Должен. Должен смотреть на вещи серьезно, — мрачно перебил герцог. — Вы замужем. Замужем за моим лучшим другом — другом детства. А Элайджа… — Он замолчал, словно решив не произносить тех слов, о которых только что думал, и снова вздохнул. — Элайджа имеет на вас право, а я нет. Единственное, что остается сказать… после встречи с вами идти уже некуда.

Удивительный комплимент проник в душу, в сердце, во все тайные уголки, куда только способно просочиться до боли искреннее признание в любви. Да, где-то в глубине существа все еще жила та юная Джемма, которая до сих пор не простила мужу давней связи с любовницей.

Герцогиня покачала головой. Нет, измена невозможна.

— Мы хотим ребенка, — прошептала она, делая вид, что ничего не знает о болезни супруга.

— А у меня уже есть дети. Думаю, пришло время с ними познакомиться. — Вильерс отступил, и, незаметно для себя, Джемма вытянула руку, словно пытаясь удержать. Слова прозвучали с горькой безысходностью и в то же время с ироничной насмешкой над самим собой.

— Вы еще непременно полюбите, Леопольд. Кому-нибудь удастся завоевать ваше неприступное сердце.

Он молча покачал головой.

— Завтра все собираются в садах Воксхолла. Приезжайте, и я познакомлю вас с самыми прелестными из своих приятельниц.

Герцог поклонился, произнес приличествующие моменту прощания слова и ушел.

Джемма долго сидела перед шахматной доской в глубокой задумчивости. Вильерс изменился, стал совсем другим. Обычно, закончив партию, соперники анализировали ход за ходом, придумывая и разбирая всевозможные комбинации. А сегодня он ушел, проиграв из-за самой примитивной, наивной в своей простоте ошибки. А все потому, что она отвлекла его пустой болтовней.

Но беспокоило иное. Джемма сидела, безвольно глядя на разбросанные в беспорядке фигуры, потому что понимала тайный смысл горячих темных взглядов. Не так-то часто глаза говорят о сокровенном и опасном.

Нет, Леопольд не имеет права испытывать глубокие чувства. Ни к ней, ни к кому-то еще… кроме собственной жены, когда она наконец появится.

Глава 7

К вечеру Элайджа домой не вернулся. В девять Джемма села ужинать в гордом одиночестве; проскучала над тарелкой до десяти и удалилась в библиотеку, где сначала решила шахматную задачу, а потом занялась хозяйственными книгами.

Но на самом деле все это время ее внимание оставалось прикованным к часам. Душа рвалась на части: нетерпеливое желание поскорее увидеть мужа сменилось негодованием и яростным стремлением любым способом заставить его отказаться от ужасных обязанностей члена верхней палаты парламента.

14
{"b":"146408","o":1}