Густой янтарный напиток благодатно разлился по телу, согрел и слегка затуманил мысли. И все же Джемма продолжала без устали ходить по комнате: счастливое волнение не позволяло сидеть на месте.

— Утром первым делом надо будет отправить письмо твоей маме, — звонко, словно птичка, прощебетала она. — Ну и, разумеется, Вильерсу.

— Не забудь о докторе Уидеринге, — напомнил Элайджа. Он лежал на полу в самой опасной позе — на спине.

— Как твое сердце?

Герцог блаженно улыбнулся и, приподнявшись на локте, снова приложился к бокалу.

Джемма остановилась рядом.

— Пей быстрее. Испытание можно считать надежным, только если опьянеешь.

— Есть идея, — отозвался супруг таким сонным голосом, будто собирался вернуться в спальню. Впрочем, нет: рука многозначительно и настойчиво сжала ее щиколотку. — Иди сюда.

— О, Элайджа! — Однако Джемма тут же опустилась на колени. Поцелуй оказался радостным и благодарным, наполненным не вожделением, а сладкой истомой. Страх испарился, а на его место пришла уверенность: любимый будет жить, останется рядом.

Постепенно нежность трансформировалась в нечто иное, и Джемму вновь захватил знакомый неукротимый огонь.

— Люблю тебя, — прошептал Элайджа.

— А я — тебя, — ответила она.

Они улетели в счастливый мир, где два тела слились в любовном порыве, а два сердца забились в унисон.

Ровно, без единого сбоя.

5 апреля

Вильерсу не спалось. Мешали мысли о мальчике в детской — если, конечно, своевольное создание можно было назвать мальчиком. А еще мучила тревога за друга. Жив ли Бомон? Оставалось лишь надеяться на лучшее: печальную новость сразу узнал бы весь город.

С первыми лучами солнца герцог вскочил и принялся беспокойно мерить шагами спальню. Что делать дальше? Разыскивать остальных детей? Откровенно говоря, эта мысль приводила в ужас. Может быть, лучше сначала жениться и переложить заботы на плечи супруги? Интересно, сколько времени уйдет на поиски достойной, чуткой, все понимающей герцогини?

Да, Элайджа! Вильерс так стремительно повернулся, что сбил каблуком ковер. Недовольно взглянул и расправил — разумеется, ногой.

Наконец, нетерпеливо выругавшись, позвонил и вызвал камердинера. Только разумная женщина способна дать дельный совет относительно женитьбы. Джемма. К тому же она жена Элайджи, а сейчас главное — срочно выяснить, как чувствует себя друг. В любом случае оставаться в одном доме со вновь обретенным сыном невозможно: внутренний голос не дает покоя и упрямо твердит, что необходимо подняться в детскую и что-то сказать.

На пороге лондонского дома герцога Бомона Вильерс появился неприлично рано — не было еще и восьми — и не надеялся попасть внутрь. К счастью, дворецкого на посту не оказалось. Круглолицый лакей сообщил, что его светлость еще не встал.

— Отлично, — лаконично отозвался гость и сбросил плащ на руки слуге. Тот принял одежду с несколько растерянным видом, а Вильерс, обойдя препятствие, решительно направился в глубину холла. — Подожду в библиотеке. Как только герцог проснется, передай, что я жду.

Вильерс распахнул дверь и замер на пороге. Потом осторожно вошел в комнату и плотно закрыл дверь за собой.

— Так-так, — негромко произнес он.

— Не буди, — шепотом предостерег Элайджа.

Джемма, как всегда, выглядела восхитительно. Завернутая в одеяло, она спала в объятиях мужа крепко и невинно, словно младенец. Хорошо еще, что Элайджа догадался надеть халат. Каким-то чудесным образом Леопольду удалось ограничить муки ревности лишь легким покалыванием в области груди. Должно быть, операция по вызволению старшего сына несколько охладила чувства.

— А ты сегодня рано, — заметил Элайджа.

— Вчера выдался интересный день, — сообщил Вильерс и прищурился. — Неплохо выглядишь, приятель.

— Наперстянка действует.

— Правда?

— Вот уже почти тринадцать часов сердце работает надежно — после первого же приема. — Лицо друга расплылось в счастливой улыбке. — Как только Джемма проснется, выпью еще: несколько минут назад начались легкие перебои.

— Сейчас принесу лекарство, — немедленно вызвался Вильерс. — Где оно?

— Еще чего! — возразил Элайджа. — Герцоги не служат на побегушках. Недавно Джемма ездила к тебе за статьей, а теперь ты и сам готов бежать сломя голову.

— По-твоему, мы не соответствуем классическому эталону истинных аристократов? — иронично заметил Вильерс.

— В некотором роде; — подтвердил Элайджа и внимательно посмотрел на друга. — Что с тобой? Ты изменился не меньше меня. Неужели не заметил, что лента в волосах не гармонирует с цветом камзола?

Вильерс вспомнил, что схватил со стола первую попавшуюся, чем привел камердинера в полное замешательство.

— Чтобы доказать, что и герцоги на что-то годны, вчера я отправился на поиски старшего сына.

— И как, успешно?

— Ребенка превратили в гротескный персонаж — в вожака стаи несчастных и убогих существ, копавшихся в грязи.

Элайджа тут же нахмурился. Уж он-то отлично знал, как тяжела и опасна жизнь обреченных на подобный промысел детей.

— Он не пострадал?

— Ноги в шрамах, но в целом здоров.

— И где же он?

— Дома. Поручил заботам экономки, миссис Феррере.

— Отдал ребенка экономке? И даже не поцеловал на ночь?

— Что за экономка? — Джемма села и потянулась. — Который час? — Она со стоном упала на грудь мужа.

— А кому же еще позаботиться о мальчике? Он был грязен. Разве я мог что-нибудь сделать? — Но этот вопрос он задал себе самому. Может быть, вернувшись домой, следует подняться наверх и поговорить с сыном? Или взять с собой куда-нибудь — например, на прогулку?

Джемма снова выпрямилась и поправила волосы.

— Что вы здесь делаете, Вильерс? — Она растерянно заморгала и плотнее закуталась в одеяло.

— Явился, чтобы услышать ваши хорошие новости, — невозмутимо ответил герцог.

— О! — Она светло улыбнулась. — Настоящее чудо, правда?

— Да.

— Но вы, кажется, что-то говорили об экономке?

— Экономке поручено заботиться о моем старшем сыне, — пояснил Вильерс. — Теперь предстоит найти пятерых оставшихся. Одному Богу известно, на какую жизнь обрек их негодяй-стряпчий. Кстати, он сбежал и, судя по всему, не забыл прихватить с собой крупную сумму.

— А сыщика ты уже нанял? — уточнил Элайджа.

Леопольд кивнул:

— Не столько из-за денег, сколько на тот случай, если не удастся самому отыскать кого-нибудь из детей.

— Надо срочно за ними ехать! — воскликнула Джемма. — Чего же вы ждете?

— Совета, — честно признался Вильерс.

— Но я ничего не понимаю в воспитании! — расстроилась она. — Может быть, надо пригласить няню. Точнее, даже не одну. И гувернантка потребуется. Этим как раз вполне сможет заняться экономка.

— Дело не в воспитании. — Вильерс поднял шпагу и принялся пристально рассматривать ножны, словно увидел впервые в жизни. — Мне необходима жена. То есть няня, конечно, тоже нужна. Две. А еще лучше три. Но без жены никак не обойтись. Двух невест я уже потерял.

— Да, вам, конечно, нужна добрая и мудрая супруга. — Джемма задумалась. — Но, Леопольд, вы действительно хотите собрать детей? Можно ведь отдать их на воспитание в хорошую семью и часто навещать.

— Нет. — Вильерс и сам не понимал, что случилось, но отослать Тобиаса в неизвестность, вновь подвергнуть сына опасности он не мог. Расстаться с отвратительным маленьким чудовищем не было сил. — А мне казалось, что вы в восторге от внебрачного сына вашего брата, — заметил он.

— Так и есть. Но год назад Элайджа устроил скандал и запретил оставлять малыша в доме. А ведь это всего лишь один ребенок, а не шесть! — Джемма шутливо ткнула мужа локтем.

— Даже пытался что-то доказать на этот счет в парламенте, — смущенно признался Бомон. — Теперь понимаю, что напрасно. — Он поцеловал жену в волосы.

— Нужно найти женщину, которая не испугается вашего выводка, — предположила Джемма. — А это означает, что большинство дебютанток не годятся. Так ведь, Элайджа?