— Да, Эван пока не обращает на Люцию внимания.

— Во всем похож на меня, — с гордостью заявил герцог.

С тех пор как малыша впервые положили отцу на руки, он произнес эти слова не меньше десятка тысяч раз. Никто не стал бы оспаривать, что старший сын действительно унаследовал все фамильные черты Бомонов.

— Парень так увлечен изучением болезней сердца, что не в состоянии перестать думать об экспериментах даже рядом с такой красавицей, как Люция.

Когда родилась Розалинда, Джемма с радостью обнаружила в дочке свои черты. Веселый нрав и звонкий смех сестренки развлекали Эвана и немного смягчали не по годам серьезный характер.

Но только в третьем ребенке, девочке с поэтичным именем Маргерит, органично соединились черты отца и матери. Она могла яростно сражаться за жизнь лягушки, которую Эван намеревался вскрыть в научных целях, а спустя пару минут так же страстно отстаивать собственное право надеть на бал не белое шифоновое платье, а голубое муаровое.

— Да, дорогой, — согласилась Джемма. Эван повторил все твои черты.

— Он… — Элайджа вопросительно посмотрел на жену. — Можешь смеяться, но лентяю уже двадцать пять, а он не проявляет ни малейшего интереса к поискам супруги. Возможно, пора самим подобрать будущую мать своих внуков.

Джемма встала и обняла мужа.

— Сын прекрасно разберется и без посторонней помощи.

— Но ведь в нашем с тобой случае брак по расчету оказался весьма плодотворным, а с таким характером мальчик вообще никогда не женится. Думаю, Козуэй одобрит предложение. Пожалуй, надо будет с ним поговорить.

— Нет! — решительно отвергла идею Джемма. — Маргерит твердо намерена водить брата на все балы. Каждому овощу свое время.

Элайджа насмешливо фыркнул:

— А ты слышала, что вчера вечером Маргерит играла в шахматы с Вильерсом и безжалостно разгромила бедного старца? Пожалуй, скоро его к нам не дозовешься.

— Мм, — задумчиво произнесла Джемма. — Кажется, твое сердце пропустило один удар.

— Разве? — беззаботно переспросил герцог. — Сомневаюсь, что это возможно.

— Да-да, я слушала, — настойчиво подтвердила Джемма. — Тебе известно, каким образом следует ремонтировать этот механизм?

Герцог лукаво улыбнулся.

— Но ведь сейчас только половина третьего, — возразил он с наигранной строгостью. — Хочешь сбить с толку? Я собирался работать над…

Она прикоснулась губами к его груди, и возражения тут же испарились.

Герцог легко поднял жену и положил на кровать.

— Нельзя! Я же толстая! — возмутилась Джемма.

— Обожаю носить тебя на руках, — успокоил Элайджа. — Кстати, я уже благодарил тебя за отказ от всех этих глупых кринолинов и нижних юбок?

— Да, — кивнула Джемма, слегка задыхаясь: руки мужа ласкали и дразнили.

— И ничуть ты не толстая. Красивая, восхитительная и желанная. При одном лишь взгляде на тебя я начинаю сгорать от вожделения.

— Ах, милый, — прошептала Джемма.

— Вчера за ужином, — Элайджа на миг остановился и заглянул в глаза жены, — Маргерит вовсю кокетничала с одним из сыновей Вильерса, а вы с Розалиндой увлеченно обсуждали новую модистку. Ну а мне, несчастному, никак не удавалось понять, о чем же говорит Леопольд: я только и делал, что смотрел на тебя…

Он замолчал, потому что еще никому не удавалось одновременно признаваться в любви и целоваться.