Болезненный спазм сдавил ей горло. Перед глазами запрыгали звездочки. Но Энн дергала ногами, брыкалась, стараясь высвободиться из-под него. Корчась и извиваясь, она смогла отыграть дюйм, освободила одну руку, хватаясь за первое, до чего дотянулась.

Ее пальцы схватили маленькую гипсовую фигурку, зеленую лягушку размером чуть больше ее кулака. На свободе оказалась и другая рука. Изогнувшись, Энн выползла из-под него.

В эту долю секунды она увидела его лицо и поняла, кто перед ней. Даже в приглушенном желтом свете фонарей задней веранды она увидела, что было не так. Его глаза стали холодными и пустыми, словно две монеты, а лицо больше не было привлекательным. Это было лицо монстра.

Она огрела его лягушкой по челюсти.

В ответ Крейн ударил ее по лицу, и ее сознание помутилось.

Он прижал ее к земле, положив колено на грудь, левой рукой схватил за горло, удушая. Правой рукой выудил что-то из кармана своего пиджака, это оказался маленький тюбик.

Клей.

Энн удвоила усилия, пиналась, царапалась, вертела головой из стороны в сторону, только бы не дать ему закапать его ей в глаза. Она выбила тюбик с клеем из его руки и услышала, как он приземлился поодаль от них где-то на полу веранды.

Его колено соскользнуло с ее груди. Своим коленом Энн ударила Крейна в пах. Он согнулся, и Энн выкатилась из-под него.

Она побежала и едва не упала со ступенек, приземлилась на газон и поползла. Если бы только удалось завернуть за угол дома… Если бы добежать до соседей… Если бы кто-нибудь подъехал…

— Чертова сука!

Эти слова, как горячая наждачная бумага, хватанули ее шею сзади, когда Крейн схватил ее и приложил головой об угол дома. Она попыталась закричать, но не смогла, звук выходил хриплым и был едва слышим. Он ударил ее в живот, и она согнулась пополам.

Где-то в темных уголках своего разума она понимала, что находится рядом с окном спальни отца. Если бы она только смогла издать звук… Если бы он услышал его и проснулся…

Но она не смогла, и он не проснулся.

А потом было уже слишком поздно.

Томми стянул одеяло с головы и огляделся, не имея представления, где он. Чтобы забраться сюда, у него ушло не больше десяти минут, но он не знал, куда они отправились, выехав из своего квартала.

Он сменил свою пижаму на тренировочные штаны и свитер. А еще надел носки и фиолетовую шапку для сноуборда, которая осталась после зимних каникул в Аспене, потому что было холодно. И пока его родители спорили, он взял одеяло и пробрался вниз, а потом выскользнул из дома. Он забрался на заднее сиденье машины своего отца и устроился на полу, накрывшись с головой.

Прошло немного времени, как отец сел в машину и поехал.

Когда машина остановилась, Томми подождал и сосчитал до ста, пока отец выйдет из машины.

Машина была припаркована в переулке старой части города, где росло много деревьев. Было тихо и очень темно.

Томми не думал о том, что ему может стать страшно. Он не думал о том, что будет делать, когда отец выйдет из машины. Он не придумал ничего лучше, чем пойти за отцом. Томми не хотелось оставаться с матерью после очередной ссоры. Они с отцом были партнерами, приятелями, героями, когда они вместе. Они спасли мисс Наварре. Кто знает, на что они еще способны?

Только бы поскорее отец вернулся к машине.

И тут из-за зарослей олеандра, который при лунном свете, казалось, серебрился, неожиданно возникла темная фигура. Страх мгновенно поразил Томми, когда фигура направилась к машине. Высокая, зловещая, темная фигура, которая что-то несла… что-то крупное.

У Томми сердце ушло в пятки. Он нагнулся и натянул на голову темное одеяло, его глаза следили из укрытия, глядя на привидение, которое неумолимо приближалось. Он слышал, как его собственный пульс отдается в ушах, когда призрак оказался совсем рядом.

Как же он хотел, чтобы отец пришел сейчас. А что, если призрак решил украсть машину? Вместе с ним?!

Дверцы закрыты, напомнил он себе. Но вдруг Призрак напал на его отца и отнял ключи? Томми должен спасти положение. Но он же всего лишь ребенок, а дети не должны быть героями-одиночками.

Темная пелена начала понемногу спадать с глаз Энн. Наверное, он ее душил. Ей казалось, что она до сих пор ощущает его пальцы на своем горле, хотя он уже давно нес ее на плече.

Когда сознание вернулось к ней, ее захлестнул поток адреналина, словно вода, прорвавшая дамбу. Ее тело прыгало в его руках, будто ее били током, чтобы вернуть к жизни, и инстинктивно Энн начала бороться, как могла. Он каким-то образом связал ей руки по швам, но ноги были свободны, и она принялась брыкаться.

Она подпрыгивала и извивалась, словно оглушенная рыба, и Крейн, застигнутый врасплох, не смог ее удержать. Энн выскользнула из его рук и, не имея возможности предотвратить свое падение, рухнула наземь, больно ударившись плечом. Свернувшись в калачик, когда оказалась на земле, она попыталась встать на колени. А с колен она попыталась встать на ноги.

Крейн ударил ее коленом в спину, и она упала лицом на стекло заднего пассажирского сиденья его машины. Ее голова отскочила от стекла, и черная пелена снова надвинулась на глаза. С другой стороны стекла на нее смотрели глаза — широкие, полные страха.

Томми.

Он узнал ее мгновенно. Шок, отразившийся в глазах мальчика, был безграничным.

Потом Крейн схватил ее одной рукой за волосы, а другой за ремень, который затянул на ней потуже, бросил ее в багажник машины и закрыл дверь, будто она была не чем иным, как мешком с клюшками для гольфа.

Томми чувствовал себя так, словно в его груди взорвалась бомба. Он не мог дышать, не мог двигаться. Он не знал, что делать. У него болел желудок. Он подумал, что сейчас его вырвет.

Призрак захватил мисс Наварре! Бросил ее в багажник!

И тут он увидел, что кровожадное лицо монстра обращено к нему — темные и холодные глаза, открытый рот, обнажающий клыки. Ему показалось, что они смотрели друг на друга целый час.

— Томми!

Призрак знал его имя! Он открыл дверцу машины и протянул к нему когтистые руки.

— Томми!

— Нет!!! — закричал Томми изо всех сил.

Перебирая руками и ногами, мальчик пополз назад, как краб, и оказался в другой стороне машины, схватился за ручку и упал через открытую дверцу. Его ноги коснулись асфальта, и он побежал.

Он бежал со всех ног. Он бежал так, словно был в кошмарном сне, — его ноги летели, но никуда его не несли. Этот быстрый призрак держал его, подняв в воздух, словно коршун кролика, и понес.

— Неет!!! — кричал Томми, брыкаясь и вырываясь.

Призрак бегом вернулся к машине его отца, бросил его на заднее сиденье, захлопнул дверцу и сел за руль. Дверные замки защелкнулись. Он оказался в ловушке.

Винс свернул на улицу, где жила Энн, надеясь, что она еще не выключила свет и не легла спать. Он не хотел пугать ее, будить, но хотел увидеть ее. Черт, после такой ночи он должен был увидеть ее хотя бы ради того, чтобы посмотреть на красоту. Хватит с него смерти и черных душ.

Если бы он мог, он бы опустил рассказ о Питере Крейне. Ей будет очень тяжело думать о Томми и о том, как больно будет мальчику потерять отца, каким шоком для него будет узнать, что его отец — чудовище. Но еще тяжелее станет сознавать, что теперь он целиком и полностью будет предоставлен Джанет Крейн.

Им еще предстояло выстроить доказательства. На данный момент никаких судебных доказательств у них не было. Не было вообще никаких доказательств. У них был только идеальный психологический анализ и пара рисунков с фигурами птицы, состоящих из соединенных точечек. Была потерпевшая, которая не могла ни видеть, ни слышать. Были соображения и предположения.

Если Питер Крейн не допустит ошибки, они окажутся с пустыми руками. Если бы они жили в телесериале, то немедленно отправились бы и арестовали Питера Крейна, основываясь на одних своих догадках, и ни одна из тех женщин, которых он убил, на самом деле не была бы мертва, и ни одна из жизней, которые он затронул, не пострадала бы. Но реальное расследование строилось совсем не так. В реальной жизни страдание было действительное.