Томми пригнулся и побежал на Дэнниса Фармана, словно человек-таран. Но Дэннис был слишком разгорячен, и даже несмотря на то, что ему пришлось сделать шаг в сторону, он все равно продолжал пихать черную штуку Вэнди в рот.

Томми сжал пальцы в кулак и стукнул Дэнниса по голове. Дэннис повернулся к нему, и Томми ударил его в рот, разбив ему губу. У Дэнниса брызнула кровь.

— Ты чертов пидор! — взревел Дэннис. Он развернулся и ударил Томми со всей силы в лицо, сбив его с ног. Потом ударил ногой в живот.

Томми попытался свернуться в клубок. Он обхватил голову руками, защищаясь, а Дэннис продолжал пинать его. Потом вдруг обидчик испарился — мистер Альварес его оттащил, ухватив за шею. Над здоровым глазом запрыгали звездочки.

Вэнди упала на землю рядом с ним.

— Томми? Ты в порядке?

Томми закашлял, пытаясь сесть.

— Нет, — скрипучим голосом проговорил он.

Они обернулись, чтобы посмотреть на Дэнниса — тот, ослепленный яростью, кричал, ругался, бил и пинал мистера Альвареса.

Они посмотрели друг на друга, а потом туда, где Дэннис уронил ту штуку, которую пытался засунуть Вэнди в рот: ею оказался человеческий палец, почерневший и обмякший, как испорченный банан.

Офисы Питера Крейна, стоматолога, располагались в отреставрированном здании в испанском стиле, отделанном белой штукатуркой, на оживленной, усаженной деревьями живописной пешеходной площади возле колледжа. Покупатели бродили по дорогим бутикам и галереям, растянувшимся на три квартала. Уличные кафе и кофейни были заполнены молодежью, взрослыми и пожилыми людьми. Около книжного магазина на скамейке сидел гитарист и наигрывал что-то классическое.

«Симпатичный город», — подумал Винс, разглядывая какую-то итальянскую кафешку, где обещали пиццу по-чикагски. Запах чеснока и оливкового масла витал в воздухе.

В офисе стоматолога Винса восхитила зона ожидания с кожаными стульями и огромным аквариумом с соленой водой, встроенным в стену. Даже журналы на кофейном столике были первоклассные: «Город и деревня», «Дайджест архитектора», «Ученая Америка». Мендес показал свой значок элегантной афроамериканке, сидевшей за извилистой деревянной стойкой.

Она вскинула тонкие брови.

— Чем могу помочь, детектив?

— Вы не могли бы сообщить, был ли в четверг назначен прием женщине по имени Карли Викерс?

Она пролистала несколько страниц в книге записей.

— Да. Ей назначили осмотр и отбеливание. Она приехала в три сорок пять.

— Нам нужно поговорить с доктором Крейном и тем, кто делал отбеливание.

Секретарша провела их в смотровую, чтобы не смущать пациентов. Винс уселся в большое кресло.

— Моя мать хотела, чтобы я стал стоматологом, — сказал он, задрав голову и глядя на потолочные фрески — синее небо с пухлыми белыми облачками. — У меня руки размером с бейсбольные перчатки. Представляешь такую у себя во рту?

Над ним возникло лицо мужчины лет тридцати и заслонило облачка. Приятное лицо, темные волосы, темные глаза.

Винс вылез из кресла.

— Детектив Мендес, — произнес Крейн, пожимая ему руку. — И?

— Детектив Леоне, — представился Винс.

— Ава сказала, что у вас есть какие-то вопросы о пациенте.

— О Карли Викерс, — сказал Мендес, доставая из кармана фотографию, на которой Карли обнимала свою собаку. — Вы встречались с ней в четверг, ближе к вечеру.

Крейн взял фотографию и посмотрел на нее.

— У нее была другая прическа, но я ее помню. Я провел обычный осмотр после отбеливания, а потом мы сделали несколько рентгеновских снимков. У нее не хватает пары коронок, но ничего особенного, — сказал он, возвращая фотографию. — А можно узнать, почему вы интересуетесь?

— Мисс Викерс пропала, — объяснил Винс. — Возможно, вы последний, кто видел ее.

Крейн оторопел.

— Пропала? И вы думаете, я что-то об этом знаю? Я осматривал ее зубы.

— Мы всего лишь пытаемся восстановить события того дня, — произнес Винс. — Ее встреча с вами была последней из запланированных на тот день. Она случайно не говорила, не собирается ли куда-нибудь после того, как уйдет отсюда? Может, на обед с подругой или что-то в этом роде?

— Боже мой! — воскликнул Крейн. — Сначала убийство, теперь еще и пропавшая женщина? Такого здесь никогда не случалось.

— Неприятно, — согласился Винс.

— А эти два события взаимосвязаны?

— Мы пока не знаем, — сказал Мендес.

— Наверное, нет, — добавил Винс. — Если бы между ними была связь, мы бы с вами говорили об очень редком сорте преступников, а это маловероятно.

— Мы уже обсуждали то, что это может быть серийный убийца, — сказал Крейн.

Винс посмотрел на Мендеса, который вдруг осунулся.

— В теории, — оправдался тот.

— После нашего вчерашнего разговора я задумался, — сказал Крейн. — Примерно год назад, кажется, загородом нашли убитую женщину. Вы считаете, это убийство связано с тем?

— Я не могу делать предположения, — отрезал Мендес.

— Не знаю, что хуже, — проговорил Крейн. — Более чем один обычный убийца на свободе или один более чем необычный.

— Мы склоняемся к третьему варианту: ни то ни другое, — сказал Винс.

— А женщина в парке? — спросил Крейн. — Вы выяснили, кто она?

— Да, ее опознали как Лизу Уорвик, медсестру из…

— Лизу Уорвик? — воскликнул стоматолог. — Нет…

— Вы ее знали?

— На уровне «привет — пока». Она работала в Томасовском центре. О, Боже, это невероятно.

— Вы много помогаете центру?

— В свободное время принимаю их клиенток и сотрудников, — ответил Крейн. — Это благое дело. Моя жена тоже помогает им. Достает приличную одежду, чтобы они могли ходить на работу, приглашает успешных бизнес-леди на встречи.

— Вы давно виделись с мисс Уорвик? — спросил Мендес.

— Да. Даже не припомню когда.

Он прислонился спиной к стойке, сложил руки на груди и покачал головой.

— Как ее убили?

— Мы еще не получили полного отчета о вскрытии, — сказал Мендес. — Но, по всей видимости, ее задушили.

Крейн закрыл глаза и потер лоб, словно это откровение причинило ему боль.

— Надеюсь, она не страдала, — тихо произнес он. — Она была хорошим человеком.

— Как дела у Томми? — спросил Мендес.

— Ему не по себе после всего этого.

— Сын доктора Крейна был одним из тех детей, которые нашли труп, — пояснил Мендес.

Крейн пристально посмотрел на Винса.

— Меня в ту ночь в городе не было, — спокойно проговорил Винс. — Ужасно, когда такие вещи видят дети.

— Он не может понять, как один человек мог сделать такое с другим, — сказал Крейн. — Вчера он спросил меня, был ли убийца сумасшедшим или просто злился на нее.

— И что вы ответили?

— Я ответил, что никто не знает, почему люди становятся убийцами.

— Не очень-то утешительный ответ, — заметил Винс.

— Моему сыну десять лет, он смышленый малый, детектив. И понимает, когда ему лгут. Я сказал, что ему не о чем беспокоиться, что, если с той женщиной случилось плохое, это не значит, что и с ним случится то же самое; ведь о нем есть кому позаботиться, защитить.

— И он поверил?

— По-моему, нет, — честно ответил Крейн.

— Вы не помните, во сколько Карли Викерс, ушла отсюда? — спросил Мендес.

— Отбеливание и осмотр обычно занимают около часа, так что где-то в районе пяти. Ава должна помнить. Ава помнит все.

— Какое впечатление произвела на вас мисс Викерс? — спросил Винс.

Крейн пожал плечами.

— Да, в общем, никакого. Она сидела передо мной с открытым ртом, и я смотрел на ее зубы. Огорчилась, по-моему, когда я сказал, что нужны две коронки. Она собиралась работать у Квина и Моргана. И боялась, что ее не отпустят с работы. Я ей сказал, что с этим вряд ли возникнут сложности. Я всех знаю в той конторе. Посоветовал поговорить с офис-менеджером, а мы бы что-нибудь придумали. И она могла бы зайти сюда по дороге домой.

— Ваши пациенты паркуются здесь же, доктор Крейн? — спросил Винс.