— Делайте все, что нужно.

— Мы бы хотели получить записи телефонных переговоров. Телефон оформлен на ее имя?

— Нет. Телефон оформлен на имя центра и имеет код центра. Так обстоит дело со всем имуществом, которым мы владеем. Ни один из наших номеров не внесен в телефонный справочник. — Она грустно улыбнулась, глядя на улицу, словно бы видела идущую там Карли Викерс. — Мы принимаем все меры предосторожности, чтобы женщины были в безопасности. Все счета поступают в центр и лежат в папке. Но Карли недавно въехала в этот дом. Мы еще не получили счет.

— Запросим детализацию напрямую из телефонной компании.

— А почему не предпринимается никаких действий по ее поиску и спасению? — спросила она. — Почему ее не ищут?

— Задайте этот вопрос шерифу Диксону, мэм, — отвертелся Мендес.

Он был рад, что удалось увильнуть от ответа, хотя и знал его. Диксон ничего не предпринимал потому, что просто не знал, с чего начинать. Они понятия не имели, куда подевалась Карли Викерс, куда она могла бы уехать или куда ее увезли. Раз ее машины не было на месте, то с заявлением Джейн Томас или без него они все равно рассматривали возможность того, что она уехала самостоятельно. Получила угрозу от бывшего дружка, запаниковала и была такова.

— Будь она двенадцатилетней дочкой какого-нибудь профессора, он бы уже национальную гвардию на ноги поднял, — рассерженно сказала она.

— По-моему, сегодня утром вызывали вертолет, — сказал Мендес. — Будут искать ее машину и машину Лизы Уорвик.

Тело — тоже, но об этом он умолчал.

— Сегодня вечером фото мисс Викерс напечатают в каждой газете и покажут по всем новостным каналам Калифорнии. Если кто-нибудь видел ее, мы начнем поиск.

Солнце оранжевым шаром висело в десяти футах над горизонтом, высоко, однако прогреть сырой и холодный осенний воздух было не в состоянии. Мендес обрадовался, что надел пиджак. Джейн Томас была укутана в вязаный свитер цвета болотного мха, подходящего к ее глазам — если не принимать во внимание красноту после нескольких часов рыданий.

Он сочувствовал ей. Обнаружить того, кого ты знаешь, убитым, ужасно. А узнать, что знакомый тебе человек пропал и с большой вероятностью может стать следующей жертвой… Он даже представить этого не мог.

Задний двор коттеджа был огорожен забором, чтобы не убежал питбуль, который жался к Джейн Томас, порыкивая глубоким гортанным голосом. Это было не столько рычание, сколько возглас недовольства. Собака села и прислонилась к ногам Джейн Томас, скорбно глядя на нее.

— Это Петаль? — спросил Мендес.

— Да. Я брала ее на ночь к себе. Без Карли она пропадет.

Он взял свой «Полароид» и сделал снимок собаки. Позже он покажет его Энн Наварре и ее ученикам — вдруг они узнают в ней ту собаку, которую видели в чаще.

Может быть, в поисках хозяйки собака перепрыгнула через забор и наткнулась на тело Лизы Уорвик. Копы из сериалов дали бы ей понюхать кусочек одежды Карли Викерс, собака бы залаяла и сорвалась с места, а потом привела бы их к своей владелице, томящейся в логове какого-нибудь безумца.

Но они были не в сериале, к сожалению, а Мендес никогда не слышал, чтобы питбулей использовали в качестве ищеек.

— Полиция опросит соседей, — сказал он. — Может, кто-то видел, как она выходила из дома, или кого-нибудь рядом с ней, или как кто-нибудь приходил в дом. То, что ее машины нет на месте, наводит на мысль, что она раньше могла встречать своего похитителя, — продолжил он. — Нам понадобится список всех известных вам людей, с которыми она виделась в четверг.

— Я могу вам перечислить по памяти, — ответила она. — Она была в центре. Встречалась с сотрудниками. В «Спайс-салоне» ей сделали прическу и маникюр. Отбелили зубы.

— У какого дантиста? — спросил Мендес, доставая записную книжку и карандаш.

— Либо у доктора Пратта, либо у доктора Крейна. Они оба оказывают услуги центру.

Петаль поднялась и предупредительно зарычала. Открылась задняя дверь, и во двор вышел Фрэнк Фарман.

— У меня тут две бригады уже в двери ломятся, — сказал он. Потом посмотрел на Джейн Томас. — Вы бы пристегнули собачку, мэм. Опасное животное.

Джейн Томас взяла собаку за розовый ошейник.

— Только для тех, кого она на дух не переносит.

Фарман нахмурился.

— Спасибо, Фрэнк, — сказал Мендес. — Пошли одну бригаду к Уорвик. Там соседей надо тоже опрашивать. Мы с Хиксом поедем туда.

— Они уже там.

— Отлично. Спасибо.

Фарман бросил еще один неодобрительный взгляд в сторону рычащей собаки и ушел в дом.

Петаль, бурча, устроилась у ног Джейн. Томас похлопала ее по большой голове.

— Хорошая девочка Петаль.

Мендес вскинул брови.

— Вы знакомы с Фрэнком?

— С его женой, Шэрон. Она работает секретарем в «Квин, Морган и компания», куда должна была прийти Карли. По моему мнению, ее муж представляет собой высокомерного осла-женоненавистника.

Он решил пропустить эту ремарку мимо ушей. То, что Фрэнк шовинист, не было новостью. Фарман принадлежал еще к старой школе и вовсю протестовал против женщин-полицейских. И был не одинок в своем мнении. В течение многих лет эта профессия считалась традиционно мужской. И мужчины стремились сохранить все как есть.

Он оставил Джейн Томас с Петаль и проехал с Биллом Хиксом примерно милю, отправившись на другой конец города, в дом Лизы Уорвик, на их второй за день обыск.

По адресу, который им дали в больнице «Мерси дженерал», оказался таунхаус, располагавшийся в нескольких кварталах от больницы в одном направлении и от колледжа — в другом. Их встречал домовладелец.

— Не могу поверить, что ребятишки нашли в парке Лизу.

Дональд Кент, профессор экономики, был опрятным изысканным джентльменом, с эспаньолкой в стиле полковника Сандерса и желтым галстуком в синюю полоску, завязанным у самого горла застегнутой на все пуговицы рубашки.

— Как хорошо вы знали мисс Уорвик? — спросил Хикс.

— Достаточно, чтобы поздороваться и поговорить ни о чем. — У него был хорошо поставленный голос, который вполне подошел бы для работы на радио. — Очень милая молодая женщина. Никаких неприятностей. Всегда вносит плату — вносила — заранее, представьте. Она рассказывала, что у нее есть родственники в Сакраменто.

— Мы с ними связались, — сказал Мендес. — Они приедут сегодня. Если вдруг свяжутся с вами, скажите им, что войти сюда они не смогут до тех пор, пока мы не завершим расследование. Место будет опечатано.

Кенту, по всей видимости, не понравилось то, что он услышал.

— Очень им сочувствую. Мне кажется, если бы я потерял кого-нибудь внезапно, то я бы хотел хотя бы побывать в том месте, где жил этот человек.

— Думаю, что при данных обстоятельствах для них в этом мало приятного, — сказал Мендес.

— Как она умерла?

— Мы не имеем права это разглашать.

— А вы не знаете, мисс Уорвик встречалась с кем-нибудь, была ли у нее компания? — спросил Хикс.

Профессор покачал головой.

— Я нечасто видел ее. Я живу в другом здании в следующем квартале. Кроме того, о своей личной жизни она не распространялась, а я не спрашивал. — Он бросил взгляд на часы. — Если я вам больше не пригожусь, джентльмены, мне нужно идти на факультет.

Мендес поблагодарил его и отпустил.

— Насколько легче нам было бы работать, будь наши потерпевшие шумными, назойливыми личностями, которые повсюду трубили бы о своей сексуальной жизни, — заметил Хикс, изучая содержимое книжной полки Лизы Уорвик в гостиной. — Как моя сестра, например. Каждый, кто хоть раз побывал рядом с ней на расстоянии слышимости, досконально знает обо всех, с кем она спала.

Мендес усмехнулся. Высокий, поджарый, рыжеволосый Хикс был заводилой в свободное от работы время. С ним было легко общаться и вести расследование. С другими в управлении дело обстояло по-иному. Некоторые из тех, кто уже долго работал там, негодовали, что Мендес — протеже Диксона. А Хиксу было все равно — главное, довести расследование до конца. Они неплохо работали вместе.