— Я сразу заметил, что он похож на Альберта, но…

Видя, что я по-прежнему ничего не понимаю, Грудда подвела меня к огромному, в два человеческих роста, зеркалу. Я посмотрел на стоявших в зеркале мужчину и женщину. С мужчиной было все в порядке. Я с недоумением повернул голову, увидел отражение портретов… И замер.

— Ну? Вы поняли, наконец? — прозвучал мягкий голос Грудды — и эхом ему отозвался в другом конце столовой смех Элджи.

Да. Я понял. Какими бы разными ни были лица принцев и королей, их объединяло семейное сходство. И я мог бы быть шестым ликом этого семейного иконостаса.

— Так вы думаете, что я…

— Я вижу, — поправила Грудда. — А теперь скажите мне — КТО вы, Гордон?

Я тяжело вздохнул. Элджи пришел на помощь, изложив мою историю. Принцесса разглядывала меня задумчиво.

— Если правда все то, что вы о себе рассказываете, и если вы — не игра природы, то остается только гадать, кто вы — Ашур или Артон.

— Почему вы так уверены, что я не из какой-нибудь побочной ветви вашей семьи или просто не бастард?

— Короли Элджеберта очень ревностно относятся к своему семени, — холодно сказала Грудда, — и не разбрасывают его где попало. Все дальние родственники и незаконные наследники у нас наперечет. Вы не попадаете в их число. Итак, Артон или Ашур. Вам говорят что-нибудь эти имена?

— Нет, — усмехнулся я. — Как и ваше.

— Оба были синеглазы, высоки, черноволосы…

— Годы и шрамы меняют человека, — повторил я слова Альберта — уж он-то сразу узнал меня.

— Шрамы, да… Горбинка на носу — от рождения?

Я потрогал переносицу.

— Не знаю. Ему часто доставалось.

— Если Гордон — один из вас, — неожиданно заявил Элджи, — он может претендовать на трон!

Я оглянулся на него в растерянности — не это ли Альберт имел в виду, говоря о сложностях?

— Подожди, Габи! — резко сказала Грудда. — Сначала нужно доказать, что он — наш брат.

— Действительно, — пробормотал я. — Хотя бы самому себе. Но я бы не отказался иметь такую сестричку.

Грудда улыбнулась. Ей были приятны мои слова, кем бы я там ей ни приходился.

— Нет, — сказал я, отбрасывая очередную рукопись. — Я могу выучить всю вашу историю наизусть, но это не вернет мне память! Расскажите мне о них еще раз.

Грудда прикрыла глаза, словно припоминая.

— Я очень плохо знала Артона. Он отправился странствовать, когда я была еще совсем маленькой. С Альбертом, кажется, они не очень ладили. Да и вообще, он был далек от семьи, дворцовые интриги его не интересовали. Еще, говорят, он был неплохим поэтом…

Она посмотрела на меня.

— Как у вас со стихами?

— Боюсь, что никак, — признал я.

— Хотя и это могло быть потеряно… при травме.

— Вы говорите, они не ладили с Альбертом? Из-за трона?

— Трона? — По губам Грудды скользнула улыбка. — Пожалуй, Альберту мало наше королевство. А люди ему вообще не нужны. Кроме Габи. Габи — его слабость. Хотя, конечно, ему небезразлична судьба Элджеберта. И он выступит против любого, кто попытается причинить королевству какой-либо вред.

Я прямо встретил ее взгляд.

— Это предупреждение?

— Почему бы и нет? — ответила Грудда со своей обычной улыбкой. — Если вы один из нас…

— Честное слово, о троне я даже не думал.

— А пора бы, — подал голос Элджи. Мы оглянулись на него. Элджи сидел, покачивая ногой, и поглядывал то в окно, то в камин, то на нас. От этого выражение лица его непрерывно менялось.

— Поговорим об Ашуре, — сказала Грудда.

Ашур и Асмур были близнецами и с самого детства не расставались, будучи вечными друзьями и соперниками. Им нравились одни и те же игры, одни и те же женщины, одни и те же песни…

— А как насчет одного и того же королевства? — нечаянно поинтересовался я. В глазах Грудды что-то блеснуло — любопытство? настороженность?

— Они и после коронации остались такими же друзьями, — продолжила она. — Ашур был при Асмуре своего рода главным советником.

— Вам было жаль потерять их?

— Они были моими братьями.

— Мне показалось, вы не очень обрадовались возвращению одного из них.

— Я все еще не могу поверить… И, кроме того, неожиданное появление еще одного близкого родственника чревато всяческими осложнениями. Вы можете быть втянуты в борьбу группировок, о которых ничего не знаете. Или создать свою.

— Ну, пока я не создал никаких группировок… Я похож на Ашура?

— Нет. Вы слишком мрачны для него.

— Жизнь не была ко мне добра.

— Да. Боюсь, и вы стали недобрым.

«Годы меняют человека, и я не знаю, каким вы стали…» Думали они с Альбертом одинаково.

— Вы просто наталкиваете меня на эту мысль, Грудда, — сказал я полушутливо.

— Рано или поздно она все равно придет вам в голову. Я хочу, чтобы вы действовали не импульсивно, а все хорошенько обдумав. Не надо больше жертв и крови. Вы ведь знаете о судьбе Арамея.

— Итак, я просто обязан подумать о своем праве на трон Элджеберта. Причем подумать серьезно. — Я поднял правую руку в ироничном обещании. — Клянусь. А что сейчас?

— Придется встретиться с кем-то, кто лучше знает Ашура и Артона. Я прикидываю — с кем. Айрат…

— Он слишком предан Габриэлле и скажет то, что прикажет она, — возразил Элджи.

— Альберт уже отказался вам помочь. Анкер, Арон честолюбивы и не преминут использовать вас в качестве лишнего козыря… Гива… Я давно ее не видела. Айленд, Габи?

— Пожалуй.

— Но тебе нельзя ехать дальше, Габи. Ты уже за пределами заклятого леса, ни Габриэлле, ни Альберту это не понравится. Да и мои родственники тебя недолюбливают…

Элджи вспыхнул.

— Я поеду с ним! Он совсем не знает наших мест! Я буду вести себя тихо и скромно, Гордон, Грудда! Я даже псов с собой не буду брать! Только Асмура — он самый спокойный. Я возьму его на цепочку, хотя это ему совсем не нравится… Ну, Гордон! Хочешь, я стану твоим оруженосцем?

Мы не сдержали улыбок.

— Если Гордон обещает следить за тобой… Ох и попадет нам от Альберта! Когда вы едете?

— Сейчас, — сказал я.

… Грудда подошла к моему коню, подняв голову, положила теплую ладонь на мое колено.

— Гордон. Кем бы вы ни оказались. Что бы вы ни выяснили. Возвращайтесь. Здесь ваш дом. Здесь вам всегда будут рады.

Теплая птица благодарности и грусти шевельнулась у меня в груди.

— Спасибо, сестричка!

Наклонившись, я поцеловал ее в прохладный высокий лоб.

— Заедем к Вещему! — предложил Элджи.

— К кому?

— Вон в той лощине живет уже тысячу лет Вещий Ворон. Если он захочет разговаривать с нами, спросим про твое прошлое или будущее.

В лощине было очень тихо — видно, Ворон разогнал остальных пернатых. Старые деревья расступались неохотно, кони двигались по грудь в траве. В центре небольшого холма, насыпанного из камней, стоял высокий столб с выбитым кружевом непонятных мне букв. На верхушке его восседала такая огромная птица, какую мне в жизни не приходилось видеть. Ворон был не черным, а скорее пегим от старости. Мне показалось даже, что местами он просто облысел. Он не открыл глаза ни при нашем появлении, ни когда Элджи постучал эфесом шпаги по столбу:

— Ворон! Вещий Ворон! Проснись! Мы пришли к тебе с подарками!

— Может, он давно сдох на своем насесте! — предположил я.

Ворон тут же приоткрыл один глаз. Он был круглым, желтым, ярким. Откашлявшись, как человек, который давно не разговаривал, он сипло каркнул:

— Люди! Опять люди! Кр-ругом люди! Сколько вас р-развелось!

— Мы принесли тебе подарки, — терпеливо повторил Элджи.

— Покажь! — потребовал Ворон.

Элджи спешился. Развязал мешок, положил к подножию столба разноцветные камешки, куски сушеного мяса, горсть золотых монет. Ворон, вытянув шею, заглядывал вниз.

— Мало, — просипел он.

Подумав, Элджи расстегнул свой браслет и бросил в общую кучу. Удовлетворенно гуркнув, Ворон опять нахохлился и опустил на глаза серую пленку.

— Ну! — нетерпеливо сказал Элджи. — Скажи же что-нибудь про его судьбу!