Оборвался последний звук странной песни… заклинания? И внутри него тоже словно что-то оборвалось — он смог вздохнуть и войти в святилище. Верда обернулась, улыбаясь устало и радостно, протянула руку — и Кай вздрогнул, словно она его уже коснулась.

— Я пробудила это! — ликующе воскликнула Верда. — Я смогла! Понимаешь? Они ответили мне! Я смогла!

Кай тяжело смотрел на нее. Сердце рвалось из груди вместе с дыханием — резкими, горячими, срывающимися толчками…

— Прекрати это… — выдавил он. — Перестань… что ты со мной делаешь!

Верда смотрела на него, и торжествующая улыбка сползала с ее лица — оно становилось испуганно-виноватым, как у нашкодившего ребенка.

— Прости… я… — пробормотала девушка. — Я не думала…

Не договорив, резко повернулась, махнула рукой, словно накрывая взлетевшим плащом все мерцающие огни разом, — темнота опустилась на Кая, наконец-то охлаждая, успокаивая, укрощая… Он глубоко, жадно хватал ртом холодный воздух. Только сейчас он заметил, что светит луна, обрисовывая серебром темные камни и неподвижную фигуру посреди развалин…

Она была так счастлива, так горда, когда ей подчинились древние силы, что совсем забыла про своего спутника, не защищенного долгими годами учения. Зов любви — самый яркий и могущественный зов, — кто мог противостоять ему? А ведь она только попробовала… это заклинание почему-то первым пришло ей на ум.

Она должна быть наказана. Она уже сама себя наказала, лишившись его улыбки, поддержки твердой руки, незамысловатых шуток и удивительных рассказов… Кай теперь уходил далеко вперед, поджидая ее у поворота, кидал пару слов и вновь уходил, оставляя в одиночестве, которое она раньше никогда не ощущала.

— До Агды рукой подать, — сказал Кай, разводивший костер. Едва не вздрогнув, Верда посмотрела на него. Кай сосредоточенно подсовывал неохотно разгоравшемуся огню сухие поломанные ветки. — Где ты думаешь остановиться?

— Где-нибудь… — пробормотала Верда.

— У тебя есть знакомые в Агде?

— Я никогда там не была.

Кай потянулся за новой веткой.

— Люди твоей веры?

— Н-нет… навряд ли.

Он кивнул, словно и не ожидал ничего другого. Поужинали в молчании. Ковыряясь в миске, Верда беспомощно поглядывала на спутника, не решаясь начать разговор. Когда он поднялся, чтобы уйти по недавнему обыкновению ночевать подальше от костра, у нее вырвалось:

— Кай!

Он остановился, но не обернулся. Глядя в его широкую спину, Верда сказала ломким голосом:

— Потом… когда все кончится… мне подскажут, как снять заклятье…

Кай постоял, потом медленно повернулся — на его лице появилась такая же медленная, кривоватая усмешка.

— Я тоже знаю способ снять заклятье. Прямо сейчас. Очень действенный и очень приятный… способ. Наверняка сразу он не поможет, но мы будем пытаться — снова и снова. Мы будем стараться. Да, хозяйка?

Он смотрел на нее через костер — монахиня горбилась, сжималась под своим плащом, словно пытаясь спрятать молодое гибкое тело… Так просто — шагнуть, сломать, взять ее — столько, сколько он захочет… Ее страх и растерянность принесли ему облегчение — но лишь на миг.

— А если нет — не заговаривай со мной, — очень отчетливо сказал Кай. — И не касайся меня. А то пожалеешь.

Чуть не цепляясь за пояс Кая, чтобы не потеряться, Верда беспрестанно вертела головой, глазея на улицы, здания, бесчисленных торговцев, покупателей и столь же бесчисленных воришек. Она никогда не видела столько людей сразу — даже на ярмарках в Ристейке. Когда они добрались наконец до узкой улочки неподалеку от дворцовой площади, у Верды уже кружилась голова — полдня в столице утомили ее больше, чем несколько дней беспрерывной дороги. Кай ненадолго оставил ее в лавке зеленщика. Верда глазела на ряды овощей, думая о том, что уже давно передала командование в руки своего… раба. Вернувшийся Кай провел ее по узкой скрипящей лестнице в крохотную комнатушку. Кровать, стол, маленькое окно, выходящее на площадь.

— Будешь жить здесь, — сказал Кай. — На улицу не высовывайся.

Он проверил прочность засова, мельком оглянулся. Верда сидела на кровати, зажав руки между колен, и смотрела на него так… Кай не сразу понял, что она решила, будто он уходит насовсем.

— Завтра вернусь, — сказал Кай.

В окне она могла видеть дворцовую площадь. Пересечь — хотя бы взглядом. Здесь — рукой подать — было то, к чему она так долго стремилась. Но вместо облегчения (или страха) она чувствовала только усталость. Верда знала, что ей полагается сосредоточиться, повторять слова, которые она должна сказать королю. Помогать будущему стать настоящим, времени и обстоятельствам — сложиться так, как они должны сложиться… Вместо этого она бездумно смотрела на площадь, на ползущий по потолку и стене солнечный прямоугольник, поглаживая теплый и ласковый Камень. Ждала Кая.

Он пришел к вечеру следующего дня. Заявил с самого порога:

— Ничего не выйдет!

Верда села на кровати, скрестив ноги. Молчала, глядела на него, поигрывая своим камешком. Он прислонился к косяку.

— Я говорил с капитаном гвардейцев. Саймон… ладно, мы вместе воевали. Он сказал, охрана усилена не только из-за королевского суда. Прошел слух, что жрецы Матери задумали какую-то пакость — то ли убить короля, то ли околдовать. Их ищут. И не просто обыскивают. Есть люди, которые могут определить… меченых. Тех, кто прошел посвящение. — Он смотрел ей в глаза. — Смертную казнь за принадлежность к вере Матери еще никто не отменял.

Верда моргнула — продолжай, мол.

— Они убьют тебя, но прежде выбьют правду обо всех твоих учителях, братьях и сестрах…

— Я знаю, что могу не выдержать пыток, — сказала Верда спокойно. — Но я могу умереть раньше, чем заговорю.

Она посмотрела на свои пальцы, сжимавшие Камень.

— Так что ты думаешь делать? — спросил он, погодя. Верда еле слышно вздохнула.

— Есть еще один путь… под дворцом. Но я не хочу… им не пользовались уже много-много лет. Кто знает, что за твари живут там, куда не проникает солнечный свет и человеческое дыхание…

Она передернулась, вспомнив то, что он не мог себе и представить.

— И все же ты пойдешь туда, — сказал Кай.

— Они надеются на меня.

Кай молча смотрел поверх ее головы в окно. На его лице появилось непонятное ей выражение. Непонятное и очень неприятное. Поэтому она спросила:

— Ты позволишь мне уйти?

— Нет, — отозвался он, не задумываясь, и увидел, как опустились ее плечи.

— Нет, — повторил буднично. — Не позволю. Я пойду с тобой сам.

Суд заканчивался. Бесчисленные жалобы, вопли о помощи и справедливости, споры не поделивших земли или наследство… Король откинулся на высокую спинку трона, подумав не без цинизма: теперь понятно, почему такой суд устраивают только раз в году. Пригубил вина из кубка, машинально глянув влево — там началось какое-то движение. Часть охраны, стоящей у ступеней трона, заторопилась туда же. Невнятные возгласы… Отставив кубок, он выпрямился, вглядываясь в круговорот, сжимавшийся вокруг двоих людей — медленно, но неуклонно он приближался к трону.

— Борджет, — окликнул король начальника стражи. — Что там?

Тот выглядел растерянным.

— Не знаю, они прямо как из-под земли появились. Прошу прощения, ваше величество, мы сию секунду…

— Правосудия! — раздался хрипловатый голос. — Королевского правосудия!

— Правосудия! — вторил более низкий и звучный.

— Приведите их сюда, — сказал король.

— Но, ваше величество…

— Сюда, Борджет, — повторил король, показывая на ступени перед собой.

Толпа расступилась, пропуская очень странную пару. Очень усталую, очень грязную, порядком потрепанную то ли дорогой, то ли тем, с чем им пришлось в дороге встретиться. Молодая женщина и вооруженный мечом мужчина. Король поднял брови — на суд даже знатные лорды являлись без оружия. Мужчина быстро, словно наспех, поклонился ему, не спуская глаз со стражников. Его спутница даже и не пыталась как-то поприветствовать короля — стояла, выпрямившись, глядела изучающе — словно это он незвано явился к ней в дом. Неспешно откинула спутанные запыленные волосы, снимая с шеи какую-то подвеску. Король наблюдал за ней с интересом.