И еще — море не молчало. Оно было полно голосов и разговоров и доносящихся издалека песен — песен драконов и тех, очень похожих на дельфинов, но все же людей, которых на берегу называют Морским народом.

Драконов-людей сейчас почти не осталось, говорил ее брат. Старик, живущий на Западном побережье и превращавшийся в Дракона лишь во время черной луны. Пара, обитающая на небольшом острове близ Морского Пика. Еще, говорят, есть целая колония где-то на юге, но оттуда давно не подавали вестей. Во всех Говорящих течет кровь Дракона, но немногие об этом знают, потому что людская память коротка, песен драконов о прошлом они почти не слышат, а еще меньше — понимают. Тем же, кому удалось сохранить память и способность к превращению, приходится таиться, ибо большинству людей такое умение внушает не восторг, а ужас.

— Значит, и моя мать…

— А, Отказавшаяся! — равнодушно заметил Дракон. — Отцом Драконом ей был дарован выбор, и она выбрала. Мы рады, что ее дочь совершенно иная…

Что-то не понравилось ей в этом замечании.

— Я тоже что-то выбрала?

Дракон ответил не сразу.

— Ты должна говорить не со мной. Мы знаем, есть такие, как ты, но я их никогда не встречал. Я уже рассказал о тебе, и все тебе рады. Многие и многие прибудут на Встречу Черной Луны, чтобы познакомиться с тобой. Но я — я! — первый узнал тебя! Ну, а теперь ты займешься этими людьми?

Если драконы умеют смеяться, то Гейджи-Дракон засмеялась:

— С удовольствием!

Утро началось с сюрприза — никто из людей Грожа не пришел накормить пленников. Пираты и без того не жаловали их обильным питанием, но голодом еще морить не пытались. И никто их не охранял. Обычно все время кто-то торчал поблизости — слабое утешение, что Грож все-таки немного опасается своих пленников — а тут никаких следов.

— Может, они уплыли? — сказал Хорстон.

— Чего ж так сразу? — лениво возразил Саймон. — Им еще наш город выгребать и выгребать…

— Я же говорю, вчера был какой-то шум!

— Просто перепились… Будь они моей командой, утопил бы всех сразу.

— А кого не утопил, вздернул бы на рее! — поддержал Хорстон.

— Мечты, мечты! — капитан легко поднялся с лежанки в углу, размял ноющую спину. Синяки и ссадины еще не сошли. Приник рядом с Хорстоном к узкой щели в окованной массивной двери. Послышался слабый шум. Саймон прильнул к двери теснее. Пробормотал:

— Не понимаю…

Хорстон увидел, как напряглось его плечо.

— Что там?

Ригерт на миг оторвался от щели, взглянул горящим глазом.

— Похоже, идут наши. Без охраны.

Снова приник к двери.

— С ними…

— Кто?

Саймон сощурился и тихо засмеялся:

— Чертова девчонка! Я же говорил тебе, она жива! Понимаешь? Она жива!

— Где? Да дай же мне взглянуть!

Четыре кулака ударили по загудевшему дереву.

— Эй! Мы здесь! Мы здесь!

— Дракон отпускает вас, — сказала Гейджи. Саймону казалось, девушка все время прислушивается к чему-то, чего не могли услышать они. Может, сам Дракон говорит с ней беззвучно? — Берите то, что успели найти, и уплывайте. И никогда больше не появляйтесь у этих берегов.

Гейджи замолчала. Моряки переговаривались, задавали вопросы, но она молчала, потому что это ей было уже неинтересно. Она должна была донести до них Слово Дракона — и снова вернуться. Вернуться к ждущему ее морю. К ждущему Дракону.

— А что с теми… с людьми Грожа?

Гейджи не сразу услышала его. Или не сразу поняла. Потом Саймон с некоторым облегчением увидел на ее отсутствующем лице слабую улыбку.

— Они увидели Дракона. Убрались в спешке. Пусть плывут. Они не найдут дорогу обратно на остров. А может, и вообще никуда. Течения сменились. Меняется ветер. Торопитесь.

Саймон переглянулся с Хорстоном. Тот поспешно развернулся, зычным голосом раздавая команды. Моряки рысью кинулись в разные стороны. Ригерт повернулся к Гейджи и увидел, что она неспешно уходит прочь. Он окликнул ее пару раз, но девушка даже не оглянулась. Догнав, Саймон схватил ее за руку. Гейджи остановилась, с удивлением уставившись на него, словно забыла, кто он такой. Казалось, она то и дело просыпается, и увиденное всякий раз на некоторое время ставит ее в тупик.

— Ты куда?

— К нему, — просто сказала она, махнув рукой на море. Саймона как будто водой холодной окатило.

— Разве ты не плывешь с нами?

— Нет. Зачем?

— Но… ведь тебя, наверное, ищут и ждут? Родители… родственники?

Странно, что он не задал такой вопрос себе, когда увозил ее из Хейма… Гейджи слегка нахмурилась, словно решая в уме сложную задачу.

— Да. Наверное, ждут. Но я хочу быть здесь.

— Послушай, не мое дело вмешиваться в дела Говорящих…

— Действительно, не твое! — подтвердила она, пытаясь высвободить руку. Он не отпустил. Его настойчивость — и наглость — изумляли. Неужели он думает, что может повторить свой старый трюк и снова силой увезти ее? А ведь она была сейчас ему даже благодарна: только из-за того похищения она оказалась здесь. Благодаря ему стала… целой.

— Послушай, — повторил Саймон и замолчал. Потому что не знал, что может ей сказать. Что должен ей сказать — чтоб она осталась с ними.

С ним.

— Как же ты будешь здесь… совсем одна?

Гейджи пожала плечами.

— Я теперь никогда не буду одна. Ни на берегу, ни в море.

Саймон перехватил ее вторую руку.

— Я не могу оставить тебя здесь!

Ригерт начал ее раздражать. Гейджи вздохнула. Она надеялась, что обойдется без этого. Ее запястья легко повернулись в его пальцах — словно он пытался удержать холодных гладких рыбок.

— Смотри, что у меня есть! — сказала Гейджи тоном матери, успокаивающей капризничающего ребенка. Что-то блеснуло — и холодный браслет сомкнулся на его запястье. Его собственная игрушка, прихваченная Гейджи (на всякий случай) из каюты. Гейджи стремительно шагнула ему за спину, заворачивая его руку.

— Не делай этого, — пробормотал Саймон.

— Почему нет? — поинтересовалась ядовито. — Я их уже примеряла. Теперь твоя очередь.

Странно, что он не сопротивлялся. Гейджи без труда защелкнула браслеты на его широких запястьях. Равнодушно и сильно толкнула его — Саймон покачнулся и опустился на колени. И опять почудилось, что он уступает ей — как бы признавая ее право. Не вставая, торговец поднял голову, окинул девушку угрюмым взглядом.

— И куда ты теперь отправишься?

— О, — беспечно сказала Гейджи. — Друзья мне помогут…

Глаза Саймона остановились на камне на ее груди.

— Позовешь драконов?

И она рассмеялась. Подошла, наклонилась — перед самым его лицом покачивался сияющий камень. Сияли глаза Гейджи.

— Драконов? — выдохнула она. — Я — Дракон!

Нашел его Хорстон. Саймон сидел на песке и бессильно ругался. Помощник обошел хозяина, обозревая со всех сторон, и на губах его появилась усмешка.

— Ай да девочка! Нет, что за девочка!

— Ну, ты… — с внезапной усталостью сказал Саймон. — Ладно, раскуй меня…

— А ключика у тебя нет?

— Стареешь, Хорст. Ключи тебе понадобились…

Помощник быстро доказал, что ключи ему еще не нужны. Помог хозяину встать. Не глядя на него, Ригерт растирал занемевшие руки.

— Вижу, поговорили?

— Поговорили. Можем плыть. Она не с нами.

— А с кем?

Саймон помолчал. Его язык не поворачивался повторить ее последние слова: «Я — Дракон!». То, что она сказала, было слишком… огромно. Слова могли раздавить его, если бы он им поверил.

— Думаю, о ней позаботятся. Морской народ ведь остался?

— Грожу пришлось их оставить. Всем известно — Морской народ под милостью Отца Дракона.

— Ну вот, они и позаботятся о ней.

— Или она о них, — пробормотал Хорстон.

— В любом случае — мы с ней больше никогда не увидимся.

— Знаешь, парень, — спокойно произнес Хорстон, когда они шли к своим людям и своей шхуне, — я прожил не так уж мало лет и кое-что понял…