Увы, дверь не открывалась.

Джулианна еще долго сидела у туалетного столика, время от времени поглядывая на позолоченные часы на каминной полке. Час спустя, не выдержав, она поднялась со стула и осторожно, на цыпочках, приблизилась к двери. Однако из комнаты мужа не доносилось ни звука.

Какое-то время Джулианна прислушивалась, но в спальне Майкла по-прежнему царила тишина.

Наконец, набравшись смелости, она открыла дверь и обнаружила, что в комнате никого нет. Все здесь было как обычно, однако маркиз и его камердинер Фицхью куда-то исчезли. Да-да, именно исчезли! Потому что в это время они всегда находились здесь – так было все прошедшие дни. Но перед тем как уйти, Майкл переоделся. Она увидела, что галстук, который был на нем недавно, теперь висел на спинке кресла, а смокинг лежал на кровати. Немного осмелев, Джулианна переступила порог и вошла в комнату мужа. Правда, дверь оставила открытой.

Может, Майкл спустился вниз, в кабинет отца? Или, может быть, решил прогуляться в саду вокруг особняка? Нет, едва ли… Почему-то она чувствовала: муж переоделся и сразу ушел из дома. И Фицхью, судя по всему, ушел вместе с хозяином.

Но почему же Майкл ничего ей не сказал? Почему не предупредил, что у него другие планы? Конечно, он не обязан обо всем ей докладывать, но все же странно… Ведь она ждала его. Ждала целый час. Мог бы сказать, что уходит. Если раньше она была озадачена, то теперь по-настоящему встревожилась. Действительно, что все это означает?

Джулианна подошла к кровати и взяла смокинг, в котором муж сегодня был на балу. Немного помедлив, сунула руку в карман. Там совершенно ничего не было – ни кисета, ни табакерки, ни завалявшейся монеты. Чувствуя, что краснеет, Джулианна обыскала другие карманы. С тем же самым результатом. Даже носовой платок Майкла был девственно чист.

«Что же он за человек?… – думала Джулианна с некоторым раздражением. – О нем совершенно Ничего нельзя сказать». Она даже не знала, есть ли у мужа какие-нибудь дурные привычки. Грызет ли он ногти, когда нервничает? Барабанит ли пальцами по столу, когда скучает? Или, может быть, пьет слишком много кларета? Ничего такого она не заметила.

Сидя на кровати со смокингом мужа в руках, Джулианна спрашивала себя: «Как же мне узнать его получше? Расспросить? Нет, это ничего не даст. Майкл слишком уж скрытный. Он никогда ничего мне не расскажет. Но почему, почему, почему?…»

Да, конечно, Майкл сам сказал, что он очень сдержан, скрытен, неразговорчив. Но почему? По какой причине?

Такой у него характер? Или тут что-то другое?…

И что будет, если все у них так и останется? Неужели, ей до конца жизни придется жить с человеком, которого она не знает? Всю жизнь прожить с незнакомцем? О, это ужасно!

Какое-то время Джулианна сидела на кровати, раз за разом задавая себе вопросы, на которые не знала ответов. Наконец, внезапно почувствовав ужасную усталость, прилегла на подушки, украшенные монограммой с фамильным гербом Хепбернов.

– Кто же он такой, кто он такой? – прошептала она в отчаянии.

Да, конечно, кое-что она все-таки могла сказать о своем муже. Он, например, очень вежлив, временами даже слишком. Кроме того, он прекрасный любовник. И еще чрезвычайно заботлив и щедр, когда речь шла о ее денежном содержании.

Но эта его скрытность… О, она просто сводила ее с ума! Ведь мог же сказать, что уйдет вечером из дома и…

– О Боже… – прошептала Джулианна.

Она вдруг поняла, где сейчас ее муж. Конечно же, он в постели леди Тейлор. Ведь она видела, как он выходил из бального зала на балкон, где стояла испанка. А потом, когда он вернулся, Антония вошла следом за ним. Выходит, они договорились о встрече – теперь в этом уже не было сомнений.

Но как же он мог?! Почему?!

Джулианна всхлипнула. Как ни странно, она не могла сдержать слез, и это не на шутку испугало её. Да, конечно, ей не могло понравиться, что у ее мужа есть любовница, но она никак не ожидала, что будет плакать из-за этого.

Неужели она могла испытывать к нему какие-то чувства? Неужели она влюбилась?

Да, конечно, она испытывала к мужу очень нежные чувства, когда он целовал ее и ласкал, но ведь постель – это не настоящая любовь. А если она все-таки по-настоящему в него влюбилась…

О, влюбиться в Майкла Хепберна – это было бы ужасной глупостью!

Кровать была удобная, час поздний, свет неяркий.

«Как же мне узнать правду?» – подумала Джулианна, уже засыпая.

Он не ожидал успеха от этих своих полночных поисков, поэтому не очень огорчился, так ничего и не обнаружив. Но было ясно: кто-то играл с ним. Кто-то подбрасывал крохи информации, но информация эта оказывалась совершенно бессмысленной, иногда – заведомо ложной…

Майкл открыл дверь своей спальни, все еще поглощенный мыслями о коварном Роже, переступил порог – и замер в изумлении.

Хотя в прошлом его не раз ждали женщины в постели, он не мог вспомнить, чтобы когда-либо настолько удивился.

Стоя у порога, маркиз любовался своей женой, и в какой-то момент вдруг понял, что безмерно рад этому зрелищу.

Джулианна лежала на боку, так что ее соблазнительный задик был отчетливо виден сквозь прозрачную, ночную сорочку, чудесные волосы рассыпались по обнаженным плечам, и по подушкам. Она была очаровательна и казалась необычайно юной. И во сне она прижимала к груди его смокинг, Да-да, она заснула, обнимая его смокинг, – почему-то именно это обстоятельство поразило его более всего.

Наконец маркиз прошел в комнату и сел в кресло, чтобы стащить сапоги. Он только что сказал Фицхью, что тот ему сегодня уже не понадобится. И как оказалось, очень хорошо сделал, потому что теперь это чудесное зрелище его прекрасная жена в постели – принадлежало только ему. Кроме того, ирландец уже не однажды позволял себе замечания о возможном влиянии Джулианны на его дела. Очевидно, Фицхью считал, что он уделяет жене слишком много внимания. Что ж, возможно. Более того, сейчас, глядя на свою очаровательную супругу, он чувствовал, что и в дальнейшем будет уделять ей не меньше внимания.

Наверное, ему следовало бы взять Джулиан ну на руки, отнести в её комнату и уложить в постель, а потом вернуться к себе. Уже близился рассвет, и неплохо было бы немного поспать – со времен Испании он привык пользоваться каждой возможностью отдохнуть.

Но Майкл понимал, что не сможет сейчас заснуть – будет до утра ворочаться с боку на бок и думать о своей прекрасной юной жене, лежавшей сейчас перед ним и прижимавшей к груди его смокинг.

Маркиз довольно долго сидел перед кроватью, неотрывно глядя на спавшую Джулианну. «А может, она таким образом соблазняет меня?» – промелькнуло у него неожиданно. Разумеется, он прекрасно понимал, что в данный момент жена не притворялась – она действительно спала. Но почему она зашла в его спальню? Ясно, что не просто так. И еще этот смокинг… Она улеглась на кровать, прижимая его к груди. Так что очень может быть, что Фицхью прав и жена действительно имеет некое влияние на его поступки. Но если так…

Если так, то он должен по возможности сдерживать себя. Держать свои чувства под контролем. И наверное, ему сейчас лучше поспать в кресле, так как он может не сдержаться, если прикоснется к ней. Что же касается кресла… Бог свидетель, он спал и в более неудобных местах.

Если бы Джулианна в тот момент не пошевелилась, он, возможно, так и остался бы в кресле. Но она шевельнулась, потом тихонько вздохнула и вдруг повернулась к нему лицом. И в тот же миг ее нежные губы приоткрылись, а сорочка натянулась на груди, так что он отчетливо видел розовые соски, просвечивавшие сквозь полупрозрачную ткань.

Не удержавшись, маркиз вскочил на ноги. Теперь и речи не могло быть о том, чтобы ночевать в кресле. «Почему бы и нет? – сказал он себе, поспешно стаскивая с себя сюртук и рубашку. – Ведь она моя жена». К тому же женился он отчасти и потому, что должен был обзавестись наследником, должен был продолжить род Хепбернов. А добиться продолжения рода можно одним-единственным способом.