Джулианна с удивлением взглянула на собеседницу:

– Но как же так?… Ведь Бонапарт низложен.

– Я говорю о другой войне. – Испанка криво усмехнулась. – Да, проклятый корсиканец низложен. Но он ведь не в одиночку завоевал полмира… Остались те, кто верно ему служил. И еще не все они заплатили за свои преступления.

От Джулианны не ускользнула горячность этой речи. И слова испанки ее взволновали. «А может быть, Майкл все еще участвует в этой… другой «войне»? – подумала она неожиданно. – Но если так, то у него, видимо, действительно много важных дел, которыми он занят почти постоянно…»

Тогда почему же он не сказал ей об этом? Она бы все поняла.

Пристально взглянув на собеседницу, Джулианна спросила:

– А чем именно занимается мой муж? Ведь он на службе у Короны?

Она сказала это настолько громко, что несколько голов тотчас повернулись в их сторону.

– Я и так сказала вам слишком много. – Антония Тейлор поморщилась, но тут же с улыбкой продолжила; – А впрочем, не обращайте на меня внимания, маркиза. Когда я говорю об Испании, то всегда становлюсь… слишком уж эмоциональной. Что ж, а теперь нам, наверное, следует сменить тему. Скажите мне, леди Лонгхейвен, что вы думаете о новой выставке итальянской живописи в Национальной галерее?

Чарлз Пейтон подтолкнул пальцем лист бумаги, лежавший перед ним на столе, и, взглянув на маркиза, тихо сказал:

– В этом списке – шесть имен. Можно вписать и седьмое, так как не исключено, что Роже сейчас действительно в Англии.

Майкл пробежал глазами список.

– Но одно из имен – твое, – заметил он с усмешкой.

Чарлз негромко рассмеялся:

– Да, разумеется. Потому что и я вполне подхожу. Ведь я преданный слуга Короны, обладающий секретной, информацией. Заметь, что я не исключил и лорда Ливерпула. Нельзя же забывать о таком очевидном подозреваемом, верно?

– Премьер-министр?… – буркнул маркиз.

– А почему ты удивляешься? Между прочим, я думал, что мое имя больше тебя озадачит.

Майкл кивнул:

– Разумеется, я озадачен, Чарлз. Но знаешь, мне не до шуток. Я прекрасно понимаю, что ты никак не можешь быть источником информации для Роже.

– Я внес в этот список всех тех, кто мог бы являться источником информации, – пояснил Пейтон. – Ведь надо подозревать всех? Такие, как мы, просто обязаны подозревать всех.

– А… понятно, – пробормотал Майкл и постучал пальцем по листку. – Но что мне делать, если сообщник Роже действительно есть в этом списке?

– Арестовать его, разумеется. Но предупреждаю: доказательства должны быть неопровержимы.

– Теоретически все возможно, а вот на практике…

Майкл пожал плечами.

– Милорд, это ваш единственный вариант, если хотите уладить это дело. А ведь мы оба знаем, что вы очень хотите.

Небольшая комната, где они сейчас сидели, находилась в самой дальней части Уайтхолла, и сюда, в это убежище Чарлза, почти никто никогда не заходил – даже Майкл оказался здесь впервые. В прежние времена, окажись в этом тайном кабинете Пейтона, Майкл был бы весьма заинтригован, но сейчас не испытывал ничего, кроме скуки и, как ни странно, усталости.

А может, он действительно устал ото всех этих… шпионских дед?

Или же это Джулианна? Раньше ему никогда не приходило в голову, что можно уйти в отставку и зажить спокойно, а вот сейчас… Сейчас он все чаще об этом подумывал. И если бы он действительно зажил по-другому, то его отец очень обрадовался бы. А ему самому и впрямь стало бы гораздо спокойнее. Больше не пришлось бы беспокоиться о безопасности жены, и он мог бы часто гулять с ней в саду, как вчера… Но гулять не здесь, в Лондоне, а в огромном герцогском поместье – там очаровательный и очень уединенный парк…

Невольно вздохнув, маркиз пробормотал:

– Возможно, я уйду в отставку, когда мы покончим с Роже.

– Тебе будет скучно, – заметил Чарлз. – К тому же ты прекрасно знаешь свое дело и Англия нуждается в тебе. Об этом ты не подумал?

– Но во мне нуждается и моя семья. Ведь теперь я наследник герцогства.

– Да, понимаю. Видимо, твоя очаровательная молодая жена серьезно на тебя влияет.

Майкл энергично покачал головой:

– Нет-нет! Джулианна не имеет к этому никакого отношения.

Майкл прекрасно знал, что солгал, и тотчас же понял, что Чарлз об этом догадался. А ведь обычно он умел скрывать свои мысли и чувства… Так что же случилось теперь?

Пейтон просто вдруг улыбнулся и тихо сказал:

– Но я тоже женатый человек. И, между прочим, счастлив в браке. У меня трое детей, и я очень люблю свою жену, просто обожаю. К несчастью, мир наш не самое безопасное место, и если бы не такие люди, как мы с тобой, то никто из нас, англичан, не смог бы спокойно растить своих детей. И я ни на минуту об этом не забываю. Только женившись, как ты сейчас, я понял, что теперь отвечаю еще и за благополучие своей семьи. Подумай об этом, Лонгхейвен.

– Если бы мне потребовались нравоучения, я бы обратился к своему отцу, – пробурчал Майкл, чувствуя себя ужасно неловко.

– Но я не твой отец. И вовсе не поучаю тебя, просто даю… кое-какие советы, вот и все.

Но это был совсем не тот совет, который сейчас требовался Майклу.

– Еще раз повторяю: Джулианна не имеет к этому ни малейшего отношения.

Чарлз в ответ тихо засмеялся и тут же сказал:

– Что ж, мой друг, полагаю, тебе придется учитывать ситуацию. Видимо, ты, женившись, стал другим человеком. Похоже, что прежнего Майкла Хепберна больше не существует. Так что тебе, пожалуй, действительно следует уйти в отставку. Но, конечно же, сначала ты, должен покончить с этим делом. Потому что тебе не будет покоя, если это действительно Роже.

Майкл молча кивнул и задумался. Потом проговорил:

– Ясно, что главное в этом деле – действовать осмотрительно. Но скажи, до какой степени мне предоставлена свобода?

Чарлз нахмурился и проворчал:

– Для британского правительства судебный процесс был бы чрезвычайно неприятным и даже позорным.

– Я не убийца! – возмутился маркиз.

Его собеседник вдруг весело рассмеялся и заявил:

– Зато ты знаешь кое-кого из них. Что же касается судебного процесса, то ты не понял меня. Я хотел сказать, что правительству не нужна огласка. Так что даю тебе полный карт-бланш.

Майкл с усмешкой кивнул. Примерно этого он и ожидал.

– А если что-то у меня пойдет не так, как надо, то ты, Пейтон, ничего об этом не знал, верно?

Чарлз утвердительно кивнул.

– Да, разумеется. – Он взял свою трубку и, постучав ею по столу, принялся набивать табаком. – Мы с тобой прекрасно понимаем друг друга, – добавил он, снова рассмеявшись.

Погода изменилась внезапно, и теперь за окном экипажа лил холодный дождь.

Зябко поежившись, Джулианна поплотнее запахнула свой теплый плащ. Сегодня с самого начала все складывалось неудачно. Сначала ей очень долго пришлось придумывать, по какой причине Фицхью не сможет сопровождать ее. Увы, придумывать такие причины становилось все труднее. И, конечно же, было ужасно неприятно все время лгать. Лгать, однако, приходилось, и из-за этого ее постоянно терзало чувство вины. Но что она могла поделать? У нее не было выхода.

Наконец, подъехав к дому Ли, выглядевшему сейчас еще мрачнее, чем обычно, Джулианна выбралась из кеба и, натянув на голову капюшон, взбежала по ступенькам. Отдышавшись, она постучала, но ей не открыли. Все больше раздражаясь – на улице было ужасно холодно, – Джулианна постучала более настойчиво, но ей и на сей раз не открыли.

Как же так? Ведь Ли всегда жаждала денег…

Может, случилось что-то… страшное?

Джулианна принялась молотить кулаками в дверь, и сердце ее, казалось, выскакивало из груди.

А за дверью – ни звука. И никакого движения в доме. Окна были абсолютно темные – даже в такой сумрачный день.

Ох, она все время боялась именно этого. Боялась, что однажды Ли заберет Хлою и исчезнет. Джулианна снова и снова молотила кулаками в дверь, пока наконец не поняла, что стучать бесполезно.