– Понятно. Удивительно, что я вообще оказался достоин сплетен.

– Майлз, я хочу тебе кое-что сказать. Предполагается, что я должна обратить твое внимание на Сюзанну Мейер.

Если бы она могла сделать так, чтобы ее голос прозвучал ровно, он не испытал бы этого легкого трепета надежды – обычно он запрещал себе это с безжалостным практицизмом.

И теперь ему следовало бы поступить точно так же. Но в голосе Элизабет прозвучала… ревность.

Или это было его воображение, полное надежд?

Без сомнения, ревность – это слишком сильно сказано. Скорее то была обида.

– На кого? – спросил он, изображая замешательство, хотя достаточно хорошо запомнил эту девушку, после того как их недавно познакомили и они танцевали. Затаившие дыхание простушки с широко открытыми глазами не в его вкусе, какими бы соблазнительными ни были их бюсты или состояния их отцов.

Нет, почему-то он был очарован девчонкой-сорванцом с серебристо-серыми глазами, которая выросла и превратилась в очень соблазнительную женщину.

Легкий ветерок с томной лаской положил свободную прядь блестящих волос поперек ее гладкой щеки.

– Я уверена, что ты ее помнишь, – сказала Элизабет, слегка отвернув лицо. – Она тебя помнит наверняка.

– Может быть, и помню, – согласился он, только чтобы поддразнить ее. – Или по крайней мере одну часть ее… эээ… богатой анатомии.

– Как это похоже на тебя – ты любишь сказать какую-нибудь пошлость.

Она остановилась, чтобы вступить с ним в шуточное противоборство.

– Я отвратителен,- тихо согласился он, глядя в ее изумительные глаза, которые в эту минуту приобрели оттенок грозового летнего неба. – Настоящий мерзавец. Как это ты выразилась? А, да, я веду беспутный образ жизни.

– Кажется, твои обожательницы еще не поняли этого.

– А у меня есть обожательницы?

Дразнить ее всегда означало ступать на опасную почву, но ему нравилось, как она реагирует. На это стоило посмотреть.

– Кажется, да. Не проси меня объяснять, как такое может быть.

Голос у нее звучал надменно, и она возобновила их неспешную прогулку.

Отстав на два шага, он с наслаждением смотрел на ее восхитительно покачивающиеся бедра. Потом усмехнулся и пошел за ней. Он ни за что на свете не хотел бы оставить этот очаровательный спор.

Обед тянулся долго и скучно, гости занимались политическими спорами и светскими сплетнями. Люк покончил с ростбифом, мастерски приготовленным и поданным с вкуснейшим винным соусом и тушеным луком шалотом, и отметил, что по крайней мере еда была превосходна. У Мастерсов был также приличный винный погреб, И Люк один выпил чуть ли не целую бутылку кларета.

Что было неосмотрительно, учитывая его настроение.

Не помогло и то, что Мэдлин сидела напротив него, хотя и немного наискосок, рядом с красавчиком Морроу. В этот вечер она была ослепительна в шелковом платье переливчатого цвета оперения чирка; это превосходно сшитое платье подчеркивало ее безупречную грациозную фигуру и выставляло напоказ крепкую высокую грудь.

От его внимания не укрылась ни одна деталь – начиная от кружева, обдуманно пришитого по вырезу лифа, и кончая простыми жемчужными серьгами и золотым браслетом. «Хм. Кружево, – язвительно думал он, – пришито, чтобы дразняще намекать на шелковистую кожу, и от этого платье кажется более скромным и в то же время более рискованным, чем это есть на самом деле. Вкус у нее слишком утонченный, чтобы надеть платье с низким вырезом без этого двусмысленного кружева», – говорил он себе, но при этом с наслаждением предавался иллюзии скандального приключения.

От ее соседа по столу тоже не укрылось это сравнение впечатлений скромности и рискованности от платья. Этот нахальный молодой человек то тайком глазел на ее декольте, то наклонялся к ней и шептал что-то на ухо. Нет, Люка не очень занимало, с кем она предпочитает флиртовать, но, конечно, она могла бы найти кого-то и получше этого молокососа.

Или ему только показалось, подумал он, что его это не занимает. После нескольких стаканов вина он решил, что, наверное, все же занимает.

Весь этот вечер раздражал его. Если бы не Элизабет, он ни за что не пошел бы сюда.

– Какая прекрасная погода стояла все это время, не правда ли, лорд Олти?

Ему удалось оторвать глаза от стакана с вином на время, которого было достаточно, чтобы с любезным видом посмотреть на пухлую матрону, сидящую рядом с ним.

– Да, – с рассеянным видом сказал он, – прекрасная.

О боги, неужели он действительно сказал что-то столь бессмысленное?

Леди Бантон – или Баттон, или как ее там зовут, он никак не мог вспомнить, хотя и был ей представлен, – наклонилась к нему ближе, как заговорщик.

– Какая смелость с вашей стороны нужна была, чтобы спасти в тот вечер лорда Фитча. Я думаю, вы без посторонней помощи разогнали целую толпу грабителей.

Люк чуть было не поперхнулся вином.

Эта смешная история стала всеобщим достоянием, но, к счастью, поскольку этот гнусный Фитч действительно, кажется, не помнил, что случилось, а дневник теперь был у них благодаря Майклу, Мэдлин осталась в нее не замешанной. Он отважился бросить через стол очередной быстрый взгляд, увидел, что она смотрит в его сторону, и быстро перевел взгляд на леди Б.

– Боюсь, что это преувеличение, мадам. Я просто случайно заметил, что он лежит в переулке без сознания, и отвез его домой. Никакой смелости здесь не потребовалось.

– Вы слишком скромны, – сказала леди Б., радостно улыбаясь.

Да поможет ему небо. Он жестом велел лакею снова наполнить стакан. К счастью, подали десерт, и леди Б. занялась шоколадным пудингом.

Когда хозяйка дома объявила, что настало время перейти в гостиную и поиграть в шарады, Люк всеми фибрами души ощутил, что больше не выдержит ни одного мгновения этой скуки. Когда начался исход из столовой, он молча отвел Майлза в сторону.

– Вы не будете так любезны и не доставите домой мою матушку и Элизабет?

– Я так понял, что вас не очень увлекает возможность созерцать леди Хелтон, исполняющую роли из «Макбета»? – Майлз усмехнулся, но усмешка его превратилась в гримасу. – Это риторический вопрос, конечно. И меня тоже эта возможность не увлекает, если хотите знать правду. Но я с радостью доставлю ваш их дам домой в целости и сохранности. – Потом он спросил с небрежной тактичностью: – Что-нибудь случилось?

– Ничего. – То была ложь, но Люк не собирался что- либо объяснять. – Я просто решил дать себе передышку и отдохнуть от светских условностей. Если же я останусь, то непременно стукну кулаком по стене. А это было бы проявлением чертовски дурных манер в приличном обществе.

– В последнее время вы выглядите немного мрачным.

Взгляд Майлза не был явно вопрошающим, но Люк почувствовал невысказанный вопрос.

– Скука, – коротко ответил он.

– Понятно. – Его кузен подумал, а потом сказал напрямик: – Черт побери, я не хотел вмешиваться, и у меня нет намерений совать нос в ваши дела, но знайте, что Элизабет тревожится о вас. Говоря по правде, я не понимаю, что вас беспокоит.

Майлз всегда ему нравился. Даже когда в детстве они с Элизабет носились по имению как бешеные, коверкая и ломая все вокруг, Люк считал Майлза, по сути, человеком уравновешенным в отличие от его импульсивной младшей сестрицы. В двадцать два года Майлз пустился в бизнес, вооружившись какой-то твердой идеей, которая заинтересовала инвесторов, в том числе и Люка. Он не сомневался, что его сводный брат достаточно умен, чтобы добиться успеха.

Но он не имел склонности к откровенности, как бы ни был Майлз ему симпатичен и как бы он ему ни доверял.

– Настроение пройдет, – пробормотал он небрежно. – Передайте ей, пусть она беспокоится о своей собственной жизни. Я рад, что ей нравится вращаться в светском обществе, но она должна в конце концов выбрать мужа из своих многочисленных поклонников. Я так и не заметил, чтобы она оказывала предпочтение кому бы то ни было из этих пылких джентльменов.