Пока чиновники пугали опасностями водолазных работ, ребята под руководством специалистов, профессионалов упорно тренировались, кстати сказать, соблюдая технику безопасности, подстраховывая друг друга. И в конце концов группа боевых пловцов стала не только неофициальной гордостью отряда, но и его штатной составляющей.

По прошествии времени нашлись возможности для более сложных и подводных, и надводных, и воздушных тренировок. Несколько бойцов постоянно, помимо несения основной службы, занимались парашютным спортом, учились десантироваться с вертолета. Мы в управлении знали, что в отряде всегда найдутся пять-шесть человек специалистов, которые в нужный момент смогут выполнить любую, даже сверхсложную, задачу.

Специализация по видам боевого применения всегда существовала в отряде — и снайперы, и гранатометчики, и минеры. Но эти же бойцы могли деблокировать самолет, освободить заложников и на речном судне, и в автобусе, разоружить террористов в здании гидроэлектростанции или жилом помещении. То есть боец ОМОНа — это подготовленный специалист широкого профиля.

Отряд постоянно был задействован в группе резерва министра внутренних дел. На все мероприятия, связанные с усилением, на спецоперации ребята выезжали по команде от руководителей Главного управления внутренних дел на транспорте. Работали в тесном контакте с подразделениями милиции ГУВД города Москвы и области. На всех мероприятиях того беспокойного времени: различного рода акциях, манифестациях, митингах, которые чаще всего носили политический характер, — бойцы московского воздушного ОМОНа четко и грамотно справлялись с порученной задачей.

Основной костяк сводного отряда от управления, который неоднократно выезжал в Чечню, как правило, был составлен из бойцов ОМОНа. Все задачи, связанные с войной, приходилось осваивать с колес — и материальную, и боевую часть. Нашли возможности, договорились с армейцами и на их территории организовали отличную базу для подготовки выезжающих в боевые командировки бойцов. Сборы проходили по всем правилам, с казарменным размещением, с прохождением курса выживания. Армейские офицеры проводили занятия с бойцами в учебных классах, на реальной технике, организовывали боевые стрельбы на полигоне.

Особый обычай, историческая традиция управления — это организация встреч и проводов сводного отряда.

Наших ребят мы отправляли вместе с милиционерами из железнодорожного ОМОНа, одним эшелоном. На вокзалах, Курском или Казанском, несмотря на время суток, на погоду, собирали людей, приглашали оркестр из местных железнодорожников. Слезы на глазах у родных были вызваны не только радостью встречи или печалью проводов, но и той трогательно-торжественной обстановкой, которую мы создавали.

Знаменательным и для отряда, и для Московского УВД на воздушном и водном транспорте был 1998 год. 22 мая происходило торжественное вручение знамени МВД управлению. Первая знаменная группа полностью состояла из бойцов ОМОНа, чем они очень гордились. Торжества на причале Северного речного вокзала удались на славу. Все прошло безукоризненно: и построение, и клятва, и прохождение подразделений торжественным маршем. Показательные выступления для гостей праздника, для сотрудников управления, их родных и близких организовали бойцы отряда. Были и вертолет с десантом бойцов на воду, и БТР, и скутеры, и мотодельтапланы, и боевые пловцы, освобождение заложников на теплоходе и в автобусе.

Был даже красочный фейерверк по завершении праздника. Все прошло на высшем уровне и надолго запомнилось.

В 1999 году для ОМОНа началась вторая волна командировок в Чечню. С теми же сложностями и проблемами.

Когда меня спрашивают, что сегодня главное для спецподразделений на транспорте, я мысленно представляю свой отряд, ОМОН своего родного управления.

Главное — не должно быть безделья. Людям необходимо ежедневно видеть цель своей работы, четкую и ясную. Не будет этой цели — не будет боевого и здорового коллектива. Постановка этой самой цели — задача и министерства, и руководства управления, и командира отряда, взвода, отделения. Людям должна быть интересна служба, и чаще всего этот интерес определяется именно спецификой решаемых задач.

Специализация, которую отряду Московского УВД на воздушном и водном транспорте определили изначально, нужно не только беречь, но и всячески развивать, не допускать неоправданной подмены специфических задач транспортного ОМОНа теми, которые решают территориальные УВД. Наш ОМОН — транспортная милиция. И обязан уметь делать все: и то, что умеют обычные сотрудники транспортной милиции, и то, что кроме омоновцев, не делает никто, поскольку именно мы знаем секреты транспорта, знаем специфику перевозок. Конечно, это трудно — удерживать приоритет в такой сложной области, как охрана общественного порядка и безопасность на транспорте. Но здесь многое зависит уже от роли руководителей управления. Нужно искать контакты, договариваться с авиакомпаниями, администрациями речных и воздушных портов, чтобы как можно чаще давать возможность бойцам тренироваться на реальных объектах в условиях, приближенных к боевым.

Именно воздушная и водная специфика отряда — это его и прошлое, и будущее, это залог его успеха.

Лейтенант милиции Алексей Мурашов — командир взвода ОМОНа на воздушном и водном транспорте. В 1994 году он пришел в отряд. До этого четыре года проработал в спецмилиции Воскресенского района.

Воевал в Афганистане, ездил в командировки в Чечню. Награжден медалями «За отвагу», «За ратную доблесть», «От благодарного афганского народа».

— Елки-палки! Это называется — кино посмотрел! — Боец рассматривал в осколке зеркала фингал под глазом. — Набрали кабанов в этот волго-вятский ОМОН! Не разминешься с ними!

Очередной обстрел позиций сводного отряда милиции в Гудермесе только закончился.

Боец пошел к соседям кино посмотреть. Волго-вятские омоновцы, прибывшие на смену к своим братишкам из отряда, захватили с собой видеомагнитофон. Не успели закончиться первые кадры фильма, как начался обстрел, и все в спешке бросились на посты. Боец с кем-то столкнулся в узком проеме двери. Теперь страдал.

— А ты, наверное, уже в календаре сегодняшний день успел зачеркнуть, — усмехнулся Мурашов.

Омоновцы заметили, что как только зачеркнет этот боец число в календаре — так обстрел. Вроде как примета. Бойцу в тягость командировка, он домой рвется. Вот и торопит время. Особенно суеверные (а кто на войне не суеверный?) стали гонять его от календаря.

Очередной обстрел позиций сводного отряда милиции в Гудермесе только закончился. Командир группы московского ОМОНа Юрий Зинченко, возглавлявший сводный отряд омоновцев из разных городов, собрал совещание:

— Люди измотаны. От бесконечных обстрелов нервы у всех на пределе… Нужно устроить засаду. Несколько раз «духи» стреляли со стороны старого здания милиции, магазина. Сидеть нужно ночью. Уходить в темноте и возвращаться до рассвета. Риск, конечно… Но сидеть сложа руки и ждать, когда прилетит очередная граната… Двое раненых уже есть. Короче, нужны добровольцы.

Добровольцами вызвались Мурашов, Лукин и еще несколько ребят из его взвода. Днем омоновцы в оптику высматривали себе удобные места для засад, ночью выдвигались.

Нужно сидеть в темноте в развалинах, оставшихся от зданий после бомбежек, не разговаривать, не курить. Ждать. И неизвестно, сколько их, «духов», с каким они вооружением. Может, они рассекретят засаду? Вокруг местные, в основном дети и женщины, но у многих из них мужья и отцы — боевики.

Продрогший Алексей вспоминал свою срочную службу в Афганистане. Невольные ассоциации теснились в голове.

Афганские ночи — чеченские ночи. И тогда, и сейчас перед тобой — враг.

…Нахичевань, 1987 год. Сержантская школа погранвойск Закавказья. Оттуда сержанта Мурашова направили в Душанбе в десантно-штурмовую маневренную группу погранвойск КГБ СССР.