– И где тут вход? – поинтересовался Фил.

Вместо ответа, я ткнул его локтем, мол, смотри. Солдатики у двери тусуются.

А потом начался первый круг ада.

Сначала мы ждали до десяти утра капитана из пресс-центра. За это время успели полюбоваться на памятник Петру, плюнуть на атлантов и поссать в Неву.

Когда капитан пришел, то выдал незабвенную фразу – «Это у вас война. А у меня график работы».

Потом нас долго гоняли из кабинета в кабинет.

Вы не поверите. Только в четыре часа дня нам, наконец, выписали пропуск до прифронтовой зоны. А именно – до Ивангорода. Впрочем, если бы не похудевшие кошельки, мы бы тут зависли до конца света. Млять. Зла не хватает. Только представьте – чтобы уехать на войну – приходится деньги заплатить. Рука тянется к кобуре и слова только матерные. До Балтийского вокзала добрались на таксёре. Еще штукарь ушел… Еще пара дней и выйдем на паперть, сцуконахмля… Так и убить кого-нибудь захотелось.

Добрались мы до пограничного Ивангорода лишь к десяти вечера.

Причем ехали на задней площадке выползшего из небытия «столыпинского» вагона. Еле уболтали начальника очередного эшелона, двигавшегося в сторону Эстонии.

– Садж! Он жив! – сержанта привели в чувство, обрызгав лицо водой из фляги. Как только Алекс попытался вздохнуть, лёгкие свело резкой болью. Отчего тот застонал… Медик ухмыльнулся:

– Да, брат, у тебя два ребра. И только.

– Сержант… Как, (осторожный вздох), как мои дела?

– Дерьмово, как и прежде, не сильно дёргайся, дай я тебя в корсет затяну, – медик сел на землю напротив Кшетуского. – Русские прислали четыре «Фланкера» или «Фулькрума», черт их разберет с такого расстояния. Те долбанули… Разумеется перехватчики хреново долбанули – джерри только намочили в штаны, а не превратились в фарш. Как и ожидалось. Истребители, чтоб их… Эх, сюда бы «Бородавочников»…

Медик ещё раз посмотрел на Алекса:

– Знаешь, мы тебя часа три вытащить не могли… Просто шквал свинца. А ты всего лишь ушибами отделался.

Он огляделся и вытащил пачку сигарет, закурил. Затем снял с плеча карабин и протянул его сержанту:

– Ладно, вот твой карабин, попробуй занять позицию и прикрывать мне спину – здесь кроме тебя работы хватает. Да и парней мало – наши пробили безопасный коридор, все резервы там.

Проверив свой М4, первый сержант встал на колени и медленно, держась рукой за стенку окопа, поднялся…

Судя по всему, взвод здорово потрепало – натовские позиции серьёзно перепахала тяжёлая артиллерия. В соседнем окопе лежали накрытые брезентом убитые. Но видны и слышны гулкие разрывы на позициях противника, высоко в небе заметил серебристые силуэты русских самолётов. Перестрелка всё ещё шла, но как то вяло. Кшетускому захотелось пить… Обернувшись, он поискал глазами свой горб – тот лежал на снятом бронежилете. «Надо надеть», мелькнула мысль, «Иначе возникнут вопросы по страховке… Стоп. Осёл. Какая страховка… Во всём мире сейчас сорок первый год!»

– Хэй! Алекс! – из-за угла траншеи показался сержант Мако. Увидев командира, он расплылся в улыбке. – Парень, ты цел!

– Садж, это относительно, – Алекс показал рукой, чтобы не хлопнул по плечу. В рёбрах и так словно ёжики размножаются. – Бывало и лучше.

– Раз стоишь на ногах, то в порядке, – Мако снова улыбнулся, – Тебе повезло. Нашу роту здорово потрепало, поэтому теперь мы годимся только для охраны конвоев – мы эвакуируем гражданских. Русские прислали поддержку с воздуха, но на них рассчитывать не будем. Судя по тому, как они бомбят, то можем угодить под дружественный огонь. Нужны стрелки на наши птички.

– Садж, сколько времени я провалялся?

– Час. Потом тебя ещё не могли оттащить в безопасное место – нас прижали.

– Кто сейчас нас прикрывает?

– Рота «Си». «Браво» и «Изи» с других направлений. Ладно, заканчиваем болтать, давай тебе помогу надеть броню и пойдём.

– Садж, кто ещё уцелел из моего отделения? Я не вижу ребят.

– Кроме… Ещё двое. Стив и Ким. Остальные ранены, – он помог аккуратно надеть бронежилет.

– Так что лейтенант нас отправил в лётчикам. Будем летать на их лошадках. Хе, на большее мы уже негодны.

Солдаты прошли к видневшимся в дали ангарам – нашей авиабазе.

Выглядела она удручающе – первый удар застал врасплох. Американцы были просто не готовы к тому, что произойдёт. Бригада прибыла на учения с местными воякам, которых их правительство, желая сделать приятное нашему Госдепу, собиралось послалать в Афганистан. Мы должны были поделиться с ними своим опытом и чему-то научить.

И к тому, что свалятся допотопные самолёты натовцы не были готовы.

Наиболее сильно пострадали два транспортника, один «геркулес» превратился в сгоревшую кучу пластика и алюминия, второй превратился в решето от осколков снарядов и бомб. Были поврежден насколько взлетно-посадочных полос.

Очнулись мы быстро, дежурившая в воздухе пара истребителей расстреляв своими ракетами нападавших, а потом очнулись наши Ай-Ай… Первый же «стингер» переломил выходящий из пике самолёт террористов на две части. Затем та же участь постигла два других самолёта. Остальные начали уходить, но по ним уже работали из тяжелых пулеметов… Вот остов «Юнкерса – 87». Тела пилота и стрелка уже вытащили, но засохшая бурой краской кровь заляпала всё что можно.

На разбитой ВПП укрыты в импровизированных капонирах два «медэвака», с них уже снимали маскировочные сети и грузили раненных. Всё отточено до мелочей. Кшетуского закинули стрелком в один из них. В этой роли он ещё мог принести пользу.

– Помоги закрепить! Держи, я сейчас закреплю, – вместе с техником установили на турели снятый со станка М240. Хоть и немного неудобно, из-за болящих рёбер, но работать по колбасникам можно. Получив от подбежавшего солдата боекомплект – два двухсотпатронных короба, первый сержант проверил пулемёт, заправил ленту и кивнул технику, что всё работает. После этого надел шлем.

– Сэр. Это правый, я готов, вооружение исправно и готово, – передал он доклад первому пилоту…

– Принял. Наблюдай за землёй внимательно, если что-то увидел – докладывай мне немедленно. Мою птичку уже продырявили с земли, когда мы гражданских вывозили из посольства. Да – в курсе, что эти собачки на стороне джерри?

– Да, сэр, – Алекс поудобнее пристроился в кресле, в отсеке, кроме него, было семеро тяжелораненых, лежавших на носилках с сопровождавшим их медиком и два дипломата. Кажется, посол и его помощник. Лучше бы вместо них ещё раненых закинули, смотреть на них не хочется. Мальчиков из… колледжей.

– Рядовой, – пилот снова вышел на Кшетуского. – Вот ещё что… Посматривай за пассажирами.

– Да, сэр.

– Ну, раз так, то полетели, – в наушниках было слышно, как он вышел на пост управления полётами и запросил разрешение на взлёт.

Первый сержант помахал своим ребятам, стоявшим в готовности на посадку в машины – напротив формировалась колонна из грузовиков, «хаммеров» и уцелевших «страйкеров» нашей роты – в них должны были прибыть в безопасное место гражданские, легкораненые и персонал посольств.

Парни из взвода успели помахать ему в ответ, прежде чем вертушка, хоть и плавно, но резво взлетела вверх.

«Сбылась мечта идиёта, всю жизнь мечтал оказаться на месте стрелка вертушки… Что „Ирокеза“ во Вьетнаме, что Ми-8 в Афгане или Чечне… Судьба же ловко исполнила свою мечту… на „Чёрном ястребе“ и по колбасникам. Мдя… Бойтесь мечты своей, она может сбыться».

Такие мысли были у Алекса, когда вертолёты набрали высоту и сделали круг над авиабазой, реальный урон которой возможно было рассмотреть только сейчас – несколько подчистую разрушенных артогнём ангаров, разбитую им же авиационную и наземную технику. Дальше пошли наши позиции – закопанные в землю бронемашины, позиции тяжёлого оружия и немного хаотичные, но организованные укрытия и укрепления. Сейчас в паре мест горел зелёный дым, а так же моргали проблесковые ответчики, обозначающие наши позиции. И следы от артобстрелов тоже были хорошо заметны – разбитая техника, обваленные ходы сообщений и окопы… Хорошо хоть что перед нашими позициями этого металлолома и удобрений ещё больше.