Впрочем, рефлексии оставили на потом. Сейчас главное – добраться до Базы.

Когда выскочили за мост через Волгу – понеслись, что было сил у «Газельки».Сил у нее было немного. Зато трасса была почти пуста. Большинство машин уходило по разворотам в Заволжский район Нижнего. Странно, но встречка была забита. Люди, зачем-то, торопились в город.

– Идиоты! Вот же идиоты! – матерился Рустэм, провожая взглядом встречные легковушки и автобусы. – Они ничего не понимают. Ничего! А значит – у них нет права жить!

Соглашались с ним все молча. Он был прав. Однозначно прав. Неужели не понятно – если случается ТАКОЕ – необходимо валить из городов. Переждать первое время. А затем уже приступать к «мародерке» и стараться выжить. Сохранить в себе потенциал человечества. А если не мы – то кто это сможет сделать? Выжить должны – сильнейшие! И умные…

Добрались они до Базы без приключений. Ну какие могут быть приключения у шестерых вооруженных людей, если они сами эти приключения не ищут? Вооружение было, конечно слабоватым – «макарычи», «наганычи» да прочие газовые баллончики. Однако, даже игрушечное оружие придавало уверенность. Иногда они даже специально притормаживали и вглядывались в лица тех, кто шел по встречке. Те, кто спешил в Нижний. Натыкались на каменные взгляды Команды и спешно отворачивались…

Вывод: главное, не какое оружие у тебя, а как ты его чувствуешь.

«Газель» прошла где-то с километр от поворота с шоссе. Потом завязла в грязи. Дорога и в сухое время была тут никакой, а после недавних дождей и внезапно наступившей вчера летней жары, вообще превратилась в болото. На Базу отправились Рустэм со своей Иришей. Пашка с Машкой засели по правую сторону дороги. Ольга и Макс – по левую. Конечно, гостей они не ожидали… Но вдруг? Это же Большой Песец! Нужно быть готовым ко всему.

Макс попытался развалиться на спине и уставиться в седое небо, но Ольга легким пинком заставила его занять позицию в кустах. Нет. Не сексуальную. За дорогой следить.

Занятие оказалось весьма скучным. Никто Команду не преследовал. В хаосе катастрофы они оказались никому не нужными. С одной стороны – это хорошо. А с другой – скучно. Время от времени, Макс поглядывал на запад. Если америкосы вдолбят по Нижнему и Дзержинску… мало не покажется никому. Но, почему-то, война с НАТО не переходила в фазу «Всех убью – один останусь!». Это обнадеживало, настораживало и несколько пугало. Нет ничего хуже неопределенности.

– Оль, как ты думаешь. Долго это все продлится? – внезапно спросил Макс.

– Нет, – качнула она головой.

– Думаешь?

– Ты не понял. «Долго» или «быстро» – эти понятия исчезли. «Это» – навсегда, – она стряхнула маленькую еловую веточку с русых волос. – Мы внутри Вечности, Максик.

Он пожал плечами. Ольга, конечно, была очень красивая. Высокая, стройная, фигуристая. Волосы спадали водопадом аж до пояса. До вчерашнего дня спадали. Утром она побрила голову. Впрочем, в этом был какой-то неожиданный шарм.

Но уж слишком она умная. Кастанеда и Штайнер были ее любимыми писателями. Любимыми, настольными и напольными. Иногда даже постельными. В смысле, вместо постели – чтение и медитации над текстом.

Над парочкой, замершей в кустах можжевельника, свиристели птицы. Внезапный июнь разбудил в тварях божьих инстинкт размножения. Макс чуть подвинулся к Ольге. Приобнял ее за талию, переложив пистолет в левую руку. Она поморщилась в ответ и сбросила его руку.

– Оль… Ну, нет же никого!

– Они приходят, когда ты их не ждешь, – заученно ответила Ольга, продолжая наблюдать за дорогой.

– Да кто они-то? – вздохнул Макс и отодвинулся на свое место.

– Враги, – отрезала девушка.

– Да какие враги-то?

– Все. Кроме нас, – на мгновение обернулась она к нему. Взгляд ее прищуренных зеленых глаз гюрзой укусил Макса.

– Ааа… – вздохнул парнишка в ответ. – Ну да. Все кругом враги.

– Заткнись!

И он заткнулся. Ольга вокруг всегда видела врагов. И всегда была ко всему готова. Однажды ночью они с Максом шли через старый, давно заброшенный парк. Какой-то пьяненький мужик попросил на свое горе прикурить. Она и дала прикурить. Сначала сигаретой в скулу, затем коленом в нос и, одновременно, локтем в затылок. И кто кого провожал в тот день?

Когда он ее целовал у своего подъезда, то не удержался и спросил:

– Оль, что ты имела в виду, когда сказала про «некоторые услуги»?

Она слегка оттолкнула его и, криво ухмыльнувшись, грубо ответила:

– Лишний х…й п…де в прибыток.

И ушла, не простившись.

С тех пор Макс старался не заводить с ней откровенные разговоры. Поэтому сейчас и заткнулся.

Заткнулся и даже чуток задремал. Но получил локтем в бок и дремать передумал. Так и лежал, вперившись взглядом в лес и с завистью прислушиваясь к хохоткам, плавно переходящим в стоны, с другой стороны дороги.

Рустэм с Иришкой прибыли на одной «ниве». Девка не справилась с жестким, почти танковым управлением чуда российского автопрома. Это тебе не на «автомат-коробке» по Дзержинску кругами кататься.

Багажник забили всячиной под завязку. Затем «газельку» вытащили с дороги и замаскировали ее поваленными елками метрах так в тридцати от колеи. После забились вшестером в тесный кузов полуджипа.

Время уже к девяти вечера приближалось. Когда они прибыли к месту базирования.

– Странно… А все еще не темнеет, – оглядел розово-голубые небеса Пашка.

– Явное нарушение пространственно-временного континуума, – ответил равнодушно Рустэм. – Потом будем разбираться. Выгружаемся!

Ну и выгрузились постепенно.

Утащили все в кладовки бункера. Потом и сами в него забрались.

Когда поужинали – холодная банка гречки с мясом на каждого, когда запили холодный жир глотком теплого чая из Машкиного термоса, когда расправили спаренные спальники по углам и улеглись в них, Рус спросил Пашку:

– Новости есть какие?

– Не. Связь так и не восстановилась. Соответственно нет и интернета. Да его еще со вчерашнего утра не было. Одна локалка только еле-еле пахала. Связь будет – сообщу.

– Понятно, – ответил Рустэм. – Всем спать. Это приказ. Подъем в шесть. Дела надо обсудить. Дневальные… Паша! Маша! Вы – первые!

– Яволь, майне фюрер! – хохотнул Пашка.

А Ольга закинула бедро на Макса. Положила ему руку на грудь и жарко задышала в ухо. Он осторожно погладил ее по руке. Далеко не женской – грубоватой, покрытой шрамами и царапинами. Она в ответ чмокнула его в щеку, покрытую пушком. И уснула.

А он уснул чуть позже. Только и успел подумать – а как там мама?

Мама же в это время ставила чайник на крохотной кухонке старой хрущевки и думала:

– Как там сыночек-то мой?

«…Наш корпус вынужден был целиком повернуть 26 пд на север и закрыть фронт силами лишь 6 пд. Опасения по поводу столь рискованного маневра, которые мы испытывали, не оправдались. 6 пд продолжала наступление в обход Каунаса с юга, почти не встречая сопротивления. Большую часть времени ее части продвигались по дорогам в походных колоннах.

Значительно более серьезная обстановка сложилась для 26 пд. Передовые отряды дивизии быстро сбили ничтожные заслоны на линии соприкосновения. Настораживало, однако, что небольшие подразделения, оказавшие первое сопротивление, были буквально перенасыщены автоматическим стрелковым оружием и создавали необычайную плотность огня. По нашим войскам было произведено несколько пусков ракет из переносных пусковых установок, оказавшихся крайне неприятным оружием, доставившим нам чувствительные потери.

Примерно через час после начала боевых действий мы получили обескураживающее и прямо-таки потрясшее нас известие: один из передовых отрядов 26 пд был практически полностью уничтожен, подвергшись атаке из засады механизированной группой противника из нескольких легких танков и бронетранспортеров неизвестной конструкции. Однако, когда наш авангард достиг места боя, развернул батарею PaK 35/36 и открыл огонь, противник поспешно отступил, оставив подбитыми на поле боя легкий танк с длинноствольной автоматической пушкой и четырехосный колесный БТР с колесами необычно большого диаметра. При отступлении бронетехника противника продемонстрировала очень высокую скорость и маневренность. Авангард тоже понес немалые потери: два орудия ПТО были уничтожены ответным огнем противника, одно серьезно повреждено, а расчеты потеряли около 80 % состава, не считая серьезных потерь в пехотных подразделениях. Тем не менее, поле боя осталось за нами, и это несколько подняло боевой дух наших войск. Серьезные неприятности начались позднее.