Поезд помигал красными фонариками последнего вагона и исчез в сумерках белой ночи.

А мы с Филом сиротливо стояли на перроне станции Мга. Как нас сюда занесло? Из Чудово наш эшелон отправили в Питер почему-то не напрямую, а через Волховстрой. Прямая ветка, видимо, не справлялась с неожиданно возросшим объемом перевозок. Ну и нас, как нормальных героев, послали в обход. Впрочем, мы это уже узнали в самом Волховстрое, когда Калинин нас поднял и заставил собираться. Высадил во Мге со словами: «В сам Питер мы заезжать не будем. Да и некогда мне с вами шарахаться». Попытки сопротивления были безуспешны. Нас мягко выставили из вагона, хорошо, что без пинка под журналистский зад.

Единственное, что радовало – Калинин выдал нам по стволу. Обычные ментовские «ПМ». Гад. Но все же лучше, чем ничего. И вот стоим мы, два простых русских… Тьфу! На часах два ночи. И светло. Не нравится мне все это. Подхватили свою кладь – я рюкзак, Фил спортивную сумку. Поперлись в центр Мги. Впрочем, у этого полугорода нет центра. Он весь центр и окраина одновременно. Три с половиной улицы, четыре с четвертью дома. Около одного из этих домов стояла «шестера» с зелеными огоньками такси. Только водилы там не было.

– А давай пальнем? – предложил безбашенный Фил. – Сигналка сработает и водила выйдет.

– Угу… Смотри. Какая-то кафешка работает. Может, он там?

Поперлись в кафешку.

Нда… Картина маслом…

На одной из стен висит панелька телевизора. Прямо под ним сидят четыре мужика в гражданской одежде и молча, похлебывая пиво, смотрели футбол. Пахнет чем-то кислым.

– Лех, тебе не кажется, что мы в раю? Тут футбол и пиво!

– Сюрреализм какой-то, – буркнул я.

Мы подошли к стойке и громко застучали пятирублевой монеткой по ней.

– Алё! Барышня? Есть живой кто?

Откуда-то снизу появилось широкоскулое заспанное лицо:

– Чего надо? – барышня оказалась большегрудой теткой возраста начального полураспада.

– Прелестная маркитантка, а не будете ли вы столь любезны налить по бокалу живительного напитка двум заплутавшим гусарам Александрийского полка? – загнул Фил. Чего-чего, а охмурять он умеет. Это у него на автомате происходит. По-моему, он может уболтать монашенку на свальный грех с неграми-бисексуалами.

– Чего? – вытаращила глаза заспанная барменша. Глядя на нее, я непроизвольно зевнул.

– Пива. Два. Какое у вас?

– На рОзлив только «Арсенальное», - буркнула тетка.

– Давайте, – дружно согласились мы. А вот пожрать мы не решились. Никогда не кушайте в незнакомых местах! По молодости я как-то совершил крупную стратегическую ошибку, умяв перед отходом поезда шаурму на Ярославском вокзале города Москвы. Весь вагон меня ненавидел ровно сутки. Впрочем, это совершенно другая история.

Взяв по кружке, мы подсели к мужикам, молча смотревшим футбольный матч.

– Какой счет, мужики?

– Один-ноль, наши ведут, – меланхолично ответил один из компашки.

– А кто с кем? – не унимался Фил.

– Наши с голландцами.

– Да? – удивились мы. – С какими голландцами?

– С оранжевыми, – огрызнулся самый разговорчивый.

Мы переглянулись.

– А что, прямой эфир идет?

– Запись это. Две тыщи восьмой. Одна восьмая. Ща голландцы гол забьют.

– А в новостях чо кажут? – встрял я, подстраиваясь под речь аборигена.

– Все тоже, – буркнул мужик и, наконец, повернул голову к нам. – О! Военные! За нами, что ли?

– Проездом. Вот, зашли пивка выпить. Кстати, а почему пиво у вас продают? Сухой закон же вроде объявили.

– У них там, может, и объявили, – отвернулся мужик.

– А мне что? – встряла тетка. – Мне привезли, с меня спросят потом! А прокиснет, я что, из своего кармана им платить буду?

Логичная логика. Понимаю.

– А менты не тревожат? – уточнил я. Нам, хотя мы и другой юрисдикции, вступать в конфликт с каким-нибудь рьяным местным майором совершенно не хотелось.

– А чего нам их тревожить? – отозвался один из мужиков. – Мы тоже люди. Нам тоже пива хочется.

Мля… Узнаю родные деревни. Небось был бы в форме, с наездом пришел бы. А так сидит, во внеслужебное время закон нарушает. И кто узнает?

В это самое время какой-то голландец действительно забил нашим гол. Мужики никак не отреагировали. Видимо, не в первый раз смотрят.

– Мужики, а чья «шестера» у входа стоит?

– Ну моя, – ответил самый разговорчивый.

– Командир до Питера подкинешь?

– Неа.

– Что так?

– Комендантский час. В Кировске блокпост, на мосту блокпост, на Дыбенке блокпост. Нужно разрешение военного коменданта. Ждите до шести утра.

А вот сидеть тут четыре часа нам никак не улыбалось. Во-первых – опять нажремся. Во-вторых – хочется хоть какой-то определенности.

– А где комендант?

– Ну здесь я… – лениво ответил третий мужик.

Хм… Походу в этом кабаке вся мгинская элита собралась. Не хватает местного мэра только.

– Товарищ комендант, как насчет пропуска?

– Военные, а вы кто? – повернулся к нам комендант. Лицом один в один с барменшей. Только рябой.

Опять пришлось рассказывать кто мы, показывать документы и все такое.

– Толич, повезешь летех до Питера?

– Штука, – отозвался таксист. – С каждого.

Однако! Цены растут как на дрожжах! Война дело такое. Пришлось согласиться. У коменданта при себе оказались и бланки, и печать. Уютно устроились. Минут через пятнадцать мы уже сидели в машине. Пока водила выруливал на трассу, я поинтересовался:

– Слышь. Командир, а четвертый кто был?

– Глава администрации, – коротко ответил таксист.

Мля, я угадал. Боюсь подумать, что мент – начальник местного РОВД. Одно не давало покоя – Мга это узловая станция. Поезда и в мирное время летят один за другим. А тут тишь, гладь да божья благодать. О чем я и спросил нашего извозчика.

– Ай… – махнул он рукой. – Они тут и до войны без остановок шпарили. Сейчас каждые пять минут – туда-сюда, туда-сюда. Только притормаживают.

И замолк. Замолкли и мы. И задремали. Правда, дремали урывками. На каждом из блокпостов нам светили фонарями в рожи, изучали документы. Потом отпускали. Блин, скоро липучка на кармане оторвется.

В половине четвертого утра таксёр нас высадил у последнего блокпоста и, не попрощавшись, умотал обратно. Футбол досматривать.

– Ну и на кой черт мы сюда приехали? – тоскливо оглядывая пустынные улицы перед станцией метро «Улица Дыбенко» спросил Фил.

– Ща тачку снимем и до штаба округа мотанем, – успокоил его я.

– А он где?

Я растерянно посмотрел на Фила. Мать моя женщина… А ведь мы и на самом деле не знаем, где этот самый штаб! Дебилы, блин… Стоп! Идея есть! Мы вернулись к блокпосту. Подошли к старлею, местному богу. Тот распекал в этот момент одного из своих ангелов, сиречь сержантов. За то, что кто-то из рядовых насрал за биотуалетом.

– Тащстащлейнант! Разрешите обратиться?

– Ну?

– Мы в вашем городе первый раз… Нам как до пресс-центра штаба округа добраться?

– А где он находится? – последовал резонный вопрос.

– В самом штабе и находится! – не растерялся Фил.

– Аааа… Тогда дожидаетесь открытия метро, потом едете…

За пять минут старлей нам выдал Самую Главную Военную Тайну. Забесплатно.

Оставшееся время мы провели, валяясь на травке и поедая тушенку из запасов, выделенных нам полковником Калининым. Все-таки не зря я спальник с собой взял. Хотя и непривычно тепло, но сидеть на октябрьской земле, зарабатывая простатит и геморрой, совершенно не хочется.

Вы-таки будете смеяться, но штаб Ленинградского военного округа располагался на Дворцовой площади. Вот за что уважаю Питер – так за традиции. Им что царская власть, что советская, что демократическая – штаб на Дворцовой площади – и не волнует. По пути зашли в «Пышечную» на Большой Конюшенной. Пожрали там горячущих пышек с кофеем. После Мойки свернули через Дворцовый проезд на Дворцовую же площадь.