Себастьян подготовился ко сну. Накинув халат, он отпустил лакея. И посмотрел на дверь, ведущую в спальню Одрианны.

Без сомнения, она спит. Но, будучи чертовски обязательной, она не станет возмущаться, если он ее разбудит. А если ей это и не понравится, она сможет завтра поплакать в компании его брата. Себастьяну захотелось пойти в ее спальню и взять ее пятью разными способами, чтобы доказать ей, что большая ее часть принадлежит ему.

Внутренний голос подсказывал ему, что идти к ней не стоит совсем. Здесь же не было Хоксуэлла, который мог бы удержать его, чтобы он не превратился в осла, так что придется ему самому сдерживать собственные порывы.

Упав на кровать, Себастьян стал вспоминать разговор с Андерсоном. Он никак не мог решить, что делать с той информацией, которую получил от инвалида. Надо выбрать новое направление расследования, однако сделать это следует очень осторожно. Себастьян не хотел бы впутывать в это дело какого-то нового человека, который мог появиться на его пути, или ерошить перья членов Совета по боеприпасам.

Себастьян все еще размышлял над своей новой стратегией, когда дверь из спальни Одрианны отворилась. Она заглянула к нему – точно так же, как сделала это перед балом, когда была в своем красном платье.

Но сегодня не самая подходящая ночь для того, чтобы думать об этом наряде.

– Ты не будешь возражать, если я войду? – спросила она. – Я знаю, что уже очень поздно.

Это уже перебор даже для самых благородных намерений. Она не понимает, что играет с огнем. Он должен немедленно отослать ее прочь.

– Разумеется, ты можешь войти, – услышал Себастьян собственный голос. – Здесь ты всегда желанная гостья.

Она пересекла комнату и подошла к кровати.

Себастьяну показалось, что вид у его жены весьма игривый, когда она забиралась в его постель. И она рада видеть его. Это его очаровало. Если она опять по своей воле поцелует его, то, пожалуй, он возьмет ее только двумя способами. Черт, возможно, он при этом даже прочтет какое-нибудь сентиментальное стихотворение.

– Я ждала твоего возвращения, – сказала Одрианна. – Я слышала, как ты ходишь по гардеробной, а когда ты не пришел ко мне, поняла, что ты и не собираешься этого делать, потому что уже слишком поздно. – Она улыбнулась. – Ты так внимателен ко мне.

Брови Себастьяна приподнялись.

– Да ладно тебе, – проговорил он. – Уже поздно, я немного не в себе. И я рад, что ты пришла, коль скоро я сам не отправился к тебе.

– Я должна была прийти, – промолвила Одрианна. – Мне необходимо поговорить с тобой об очень важном деле.

Итак, она явилась сюда не для удовольствия и даже не для того, чтобы составить ему компанию. Она чего-то хочет. Стало быть, тремя разными способами.

Себастьян стал лихорадочно вспоминать сексуальные позы, которые он когда-либо пробовал, как знаток выбирает подходящее случаю вино из огромного выбора редких напитков.

– Это имеет отношение к твоему брату, – продолжила Одрианна.

Нет, именно пятью способами. По крайней мере.

– Говори. – Он должен распробовать ее на вкус.

– Сегодня днем произошло нечто экстраординарное, – сообщила Одрианна.

Ее глаза заблестели от возбуждения. Он все устроит так, что эти глаза будут наблюдать за тем, как он берет ее в один из пяти раз.

– Его нога шевельнулась, я почти в этом уверена!

Перед внутренним взором Себастьяна, рисующим ему эротические картинки ее экстаза, словно упал занавес.

Одрианна сказала что-то столь нелепое, что он должен был не просто рассмеяться в ответ, а объяснить, что это невозможно.

– Я была у него и сидела совсем рядом, и одеяло шевельнулось! Это было слабое, едва заметное движение, но я тысячу раз вспомнила, как это было, и абсолютно уверена в том, что не ошибаюсь: его нога действительно чуть шевельнулась.

– Секунду назад ты говорила, что почти уверена, а теперь ты уже абсолютно уверена. Так «почти» или «абсолютно»?

– Ты сердишься?

– Нет, не сержусь. Но если ты ошибаешься, а я тебе поверю, то Морган будет чудовищно разочарован. Возможно, это заставит его впасть в меланхолию, из которой он не выйдет до конца своих дней.

Одрианна кивнула и задумалась.

– Нет, я не «почти» уверена, – сказала она. – Я совершенно уверена.

Себастьян устремил на нее взгляд. Что ж, уверена так уверена. Одрианна не из тех женщин, которые дают полет своей фантазии.

Встав с кровати, Себастьян подошел к окну и открыл его. Ночной воздух был ледяным, но он не замечал этого. Он смотрел в пустоту, пока холод помогал ему собраться с мыслями.

– Был какой-то немецкий доктор, который говорил, что надежда есть, – промолвил он наконец. – Он советовал выполнять кое-какие упражнения. Но брату было очень трудно, и он прекратил заниматься.

– Знаю, – кивнула Одрианна. – Доктор Фенвуд мне рассказал.

Себастьян взглянул на нее:

– Ты ему сообщила об этом?

– Нет, я только спросила его, насколько велики повреждения и может ли маркиз когда-либо выздороветь. Поскольку никто мне ничего до этого не говорил о его состоянии, я думала, что, возможно, его ноги иногда немного двигаются.

Себастьян снова устремил взгляд за окно.

– Даже не знаю, что с этим делать, – сказал он. – Морган такой… хрупкий. Его здоровье, его дух…

– Если есть хоть малейший шанс, он обязательно должен им воспользоваться, чтобы узнать, не сможет ли он восстановить здоровье, – взволнованно проговорила Одрианна.

– Да, это так, но я что-то не уверен. – Себастьян посмотрел на жену. – Но я поговорю с ним. Надо только выбрать подходящий момент, когда он будет внимательно слушать меня и с пониманием отнесется к моим словам. Но больше никому об этом не говори, хорошо? Особенно не пытайся обсудить это с матерью.

Одрианна кивнула. А затем, подобрав окружавшие ее белые волны сорочки, стала выбираться из постели.

– Интересно, куда это ты отправилась, Одрианна?

Она на миг застыла.

– Как – куда? В свою комнату – спать.

– Не думаю, что это возможно.

Она села. Она была окружена белой пеной и темным пологом длинных волос. Бушевавший в нем шторм почти улегся, однако молчаливое ожидание Одрианны распространилось по воздуху, и его тело тут же отозвалось на ее призыв.

Себастьян молча смотрел на Одрианну, его мысли прятались в темной глуби его глаз. Время замедлилось. От волнующего ожидания по ее спине то и дело пробегали мурашки.

Возможно, он хочет лишить ее самообладания одним своим присутствием. Ему это не силам. Более того, с каждым днем его власть над ней становилась сильнее. Хотя, быть может, Себастьян раздумывает сейчас над тем, стоит ли ему в столь поздний час тратить на нее время? Ночь была на исходе, время близилось к рассвету.

– Уже очень поздно, – промолвила Одрианна, чувствуя, что не в состоянии больше ждать. – Возможно, завтра…

– Нет, – перебил ее Себастьян. – Ты сама ко мне пришла. И уходить еще не время.

– Но я пришла не для этого, ты не должен ничего делать… И если ты устал или если…

– Если – что?

– Уже удовлетворен, – пояснила Одрианна.

Около двух часов ночи она уже раздумывала над тем, где он мог быть, и составила об этом определенное мнение. Глупо, конечно, но при мысли о том, что Себастьян может быть у любовницы, Одрианна испытала шок. Но ведь весь мир предупреждал ее о возможности такого поворота событий. И она тогда говорила, что будет готова принять неизбежное, однако когда это произошло, она была потрясена и испытывала… боль. Ужасную боль. Несколько долгих, пугающих мгновений ее сердце становилось все тяжелее, ей казалось, что она вот-вот не выдержит его тяжести.

Ей казалось, что намек на это развеселит Себастьяна. Или рассердит. Но вместо этого он, похоже, удивил его. Муж смотрел на нее с тем же выражением, какое появилось на его лице, когда она сказала, что нога его брата шевельнулась.

Себастьян стал задумчивым и мрачным. Чересчур мрачным. А его взгляд стал таким пронзительным, что Одрианна поежилась.