Михаил поднял пленку над головой, посмотрел… Что за черт?
— «Бр-т во фл. кино — звезда по…».
Такая вот оказалась забавная надпись. И в другой гильзе — точно такая же. И в третьей. А всего таких записок было семь. Абсолютно одинаковых…
«Бр-т»… Может, это значит — «браслет»? Кто-то хочет помочь… хотел… оставил знак, где искать. Но, черт побери, кто? Ладно, об этом и потом можно будет подумать. А если и действительно кто-то оставил знак, где искать браслеты? Тогда что значит — «фл»? Флигель?
— Олекса! А ну-ка, парень, осмотрим тут все.
— Как скажешь, боярин.
Заколебал он уже своим «боярином». Впрочем, Миша старался не обращать внимания — привык.
Вдвоем, они обошли всю мызу, обнаружив дальнее крыло — пристройку, пострадавшую чуть меньше других, и за разросшимися зарослями рябины и ивы — отдельно стоящее здание, старинное, одноэтажное, на массивном фундаменте из темно-серых тесаных плит. Флигель! Деревянный, обшитый добротными досками с остатками зеленой краски. Окна плотно прикрывали тяжелые ставни. Дверь — тоже надежная, обитая ржавым железным листом… с замком. Да-да, в петлях торчал амбарный замок… Похоже, им пользовались! Михаил не поленился, наклонился, понюхал — отчетливо пахло маслом. Смазывали… и судя по запаху, совсем недавно.
Впрочем, а что тут такого загадочного? Просто кто-то из рыбаков хранит здесь свои снасти. Или вообще — целая артель приспособила флигелек под нечто вроде ночлежки. А что — удобно! Всегда отдохнуть можно, и палатки не надо тащить.
Миша улыбнулся:
— Ну, вот он, искомый флигель. Осталось найти загадочное «кино» и «звезду по»… Что, Олекса, зайдем, посмотрим?
— Как же мы войдем-то, боярин-батюшка? — подросток озадаченно почесал голову — Прикажешь сломать дверь?
— А, пожалуй! Хотя нет, постой… Положи, говорю, камень! Дай-ка подумать… Хм… Если это рыбачки придумали, то зачем им с собой ключ таскать по всему озеру? Что глазами хлопаешь? То-то и оно что незачем. А значит, ключик-то наверняка где-то здесь… особенно, учитывая, что чужие здесь вряд ли ходят. А ну-ка…
Подойдя к двери, Ратников пошарил рукой за притолокой и извлек оттуда искомый ключ.
— Ну? Что я говорил, брат Олекса? Нужно было всего лишь логически помыслить… Оп! Вот и открылся…
Отворив дверь, Михаил аккуратно повесил замок с торчащим в нем ключом (чтоб потом не искать) на дверную петлю и, оглянувшись к своему спутнику, приглашающе махнул рукой:
— Заходите, дорогой друг, не стесняйтесь! Можете даже не вытирать ноги… тем более что никакого коврика здесь и нет.
Солнечный свет, проникая через распахнутую дверь, освещал внутреннее пространство флигеля достаточно, и Ратников не стал открывать ставни. К тому же отпирались ставни почему-то снаружи. Странно, но у каждого свои причуды.
А вообще флигель как флигель. Обычная — метров пять на четыре — комната, два окна, старинный конторский стол, продавленный диван, старинная печь, точнее сказать — плита, все из тех же тесаных плит, два колченогих стула, алюминиевый бак с водой… Кружка. На столе — черствый кусок хлеба… Ну точно — рыбаки.
Миша лихорадочно выдвинул из стола ящики… Тоже ничего интересного: старые, советские еще, журналы — «Огонек» и «Вокруг света» — обломок столового ножа, карманный фонарик на батарейках, тоже старый, но вполне еще рабочий, правда, светил тускло, пара гильз — на этот раз от охотничьего ружья — а также запутанные до полной кудлатости лески, блесны, грузила… Рыбаки…
Однако ведь в записке ясно сказано: «бр-т» — «фл», что значит — браслет — флигель. Ну все уже обыскали, все, осталось разве что плиту по кирпичику разобрать.
Михаил еще раз осмотрел и стол, и стулья — просто-напросто вскрыл их, как поступали знаменитые охотники за сокровищами пресловутой воробьянинской тещи… Диван — и тот обыскал до самого последнего уголка и уже приготовился снимать обивку, как вдруг…
Как вдруг белый свет взял и померк, очень даже резко. Еще бы — ведь столь же резко захлопнулась дверь.
Ветер? Фиг! Не открывается! Как ни толкать…
— А ну, друг Олекса, навались… Давай вдвоем, резко! И-и-и-и… раз — два…
Тщетно! Хорошая оказалась дверь. Надежная. И кто-то ее запер! На тот самый замочек, легкомысленно оставленный Мишей снаружи.
Глава 4
Лето. Чудское озеро
ОСТРОВ
Поскольку всякое событие столь же исторично, как любое другое, событийное поле можно делить совершенно произвольно…
Поль Вен. Как пишут историю.
Опыт эпистемологии
— Эй, кто там балует?! Не шути! — ударив ногой в дверь, грозно рыкнул Ратников.
Показалось, что снаружи послышался смех… неприятный такой, дребезжащий, злорадный.
— Вроде как смеется кто… — негромко заметил Олекса.
Миша вздрогнул — значит, не показалось! Значит, специально заперли! Зачем, интересно? И кто?
Подростки балуются? Но откуда здесь подростки? А вот так же, взяли да припыли.
— Давай-ка, Олекса, ставни попробуем…
Попробовали. Навалились вдвоем… Напрасные хлопоты — ставеньки оказались очень даже надежными, такие хоть в доты ставь, да и открывались они снаружи — что, кстати, заметил Михаил еще входя во флигель. Заметил, но выводов никаких не сделал, слишком уж был поглощен непонятной запиской. Теперь вот расхлебывай!
— Может, им что-то от нас надобно? — шепотом спросил Олекса. — Ну, тем, кто нас запер-то… Может, выкуп или еще что.
Ратников отмахнулся:
— Да какой, на хрен, выкуп?! Скажешь тоже! Эй, черти! Открывайте, пока худо не стало! Сейчас вот погранцам позвоним!
Михаил блефовал, конечно, никакой тут связи не было, да и мобильник он с собою не взял, зачем — раз уж все равно сети нет. Утопить только…
— Фу! — Олекса неожиданно скривился. — Что за запах адский? Господи, прости и сохрани!
Запах? У Миши екнуло сердце. И в самом деле, уже не нужно было и принюхиваться — пахло бензином. И звуки какие-то снаружи послышались мерзкие… словно бы что-то булькало. Ну конечно, кто-то обливал флигель бензином! А зачем обливал? Думать долго не надо — чтобы поджечь, конечно! Ну, точно! Вот уже и потянуло дымком… и вспыхнуло пламя! Еще раз ударив ногой в дверь, Ратников выругался и повернулся к Олексе:
— А ну-ка давай столом попробуем…
Вышибить дверь… ага… разбежались! Стол оказался неподъемным, да и неудобным, широким — вдвоем сотоварищи по несчастью едва сдвинули его с места. Да уж, что и сказать, на совесть раньше мебель делали, без всяких там ДСП, чистое дерево, дуб или что-то вроде.
А дым, между прочим, уже проникал во все щели, ел глаза, забирался в ноздри и горло…
— Черт! — Миша сплюнул, понимая, что все, кранты, что не выбраться из этого чертова флигеля никак.
Никак? Впрочем, было кое-что…
— А ну-ка снимай одежку!
Молодой человек и сам стащил с себя куртку, заткнув внизу, под дверью, широкую щель. Олекса лихорадочно разделся… бросился к окнам… Черт… темновато было.
Фонарик! Он же здесь, вот, в столе… Тускловато светит, но вполне сойдет. Что там в записке-то сказано? Браслет — во флигеле… под какой-то звездой по… Может, эта звезда где-то здесь нарисована? Откашливаясь, Ратников лихорадочно зашарил по стенам узким тусклым лучом.
А во флигеле становилось все жарче, уж слышно было, как, занявшись неудержимым пламенем, трещали бревна и доски. Ел глаза дым, проникал, хоть и заткнули щели… еще немного и все… Не от огня смерть придет, скорей — от удушья.
Черт! Черт! Черт! Одна теперь надежда… Да где ж тут рисунок-то? Миша мазнул лучом по плите, переметнулся к трубе…
Ага! Вот они — рисуночки… Правда — слишком много, и все мелкие, детские какие-то каракули. Смешные человечки, цветочки, облака, солнышко… И никаких звездочек! Одно солнышко… Солнышко?
Дым уже стоял тусклым слоем, слезились глаза, и было уже не вдохнуть и не выдохнуть, а в дальнем углу уже прорывалось жаркое пламя. Олекса, упав на колени, молился…
