Кэлли Уэстон вносила изменения в текст выступления президента, вводя их прямо в электронную память «бегущей строки». Даже телевизионным техникам было запрещено знакомиться с текстом выступления, и она удивилась, что это разрешили даже ей. Кэлли закончила работу, ещё раз прочитала текст, отыскивая опечатки — за последние годы она узнала, что опечатки приводят президентов в замешательство, когда они выступают в прямом эфире.

Кларк заметил, что некоторые охранники в наружном оцеплении курят. Недостаточно строгая дисциплина, решил он, хотя, может быть, это помогает удержать их ото сна.

— Джон, тебе не кажется, что эта операция становится слишком захватывающей?

— Хочешь помочиться? — Это было обычной реакцией, даже для них.

— Да.

— Я тоже.

— Такое никогда не попадало в кинофильмы о Джеймсе Бонде.

— Гм. Я не знал об этом. — Он плотнее прижал к виску наушник, услышав обычный человеческий голос, а не голос диктора, говорящего о том, что через две минуты по телевидению выступит президент. Наверно, директор какой-нибудь телевизионной компании, решил он. Затем Кларк достал из чемодана два последних прибора.

— Мои уважаемые соотечественники, граждане Америки, я обращаюсь к вам, чтобы сообщить последнюю информацию о положении на Среднем Востоке, — произнёс без всякого вступления президент.

— Приблизительно четыре часа назад вооружённые силы Объединённой Исламской Республики, которые вторглись на территорию Саудовской Аравии, прекратили организованное сопротивление. Воинские части кувейтской, саудовской и американской армий согласованными действиями уничтожили шесть вражеских дивизий в битве, которая продолжалась целые сутки.

Теперь я могу сообщить вам, что наша страна послала туда Десятый и Одиннадцатый бронетанковые полки, а также Первую бригаду Национальной гвардии Северной Каролины и 366-е авиакрыло с базы ВВС Маунтин-Хоум в Айдахо. Ожесточённое сражение с участием огромного числа бронетехники разгорелось к югу от военного городка короля Халеда. Вы уже видели некоторые подробности этого сражения по телевидению. Уцелевшие части армии ОИР пытались скрыться с поля битвы, направившись на север, но их отрезали, и после непродолжительного боя они капитулировали. Бои между наземными войсками пока можно считать законченными.

Я говорю «пока», потому что эта война не похожа ни на одну другую, с которой большинство из вас сталкивалось за последние пятьдесят лет. Впервые противник нанёс удар непосредственно по мирным американским гражданам на нашей территории. Это было нападение, рассчитанное на то, чтобы от него пострадало в первую очередь гражданское население, причём осуществлённое с применением оружия массового поражения. Перечисление нарушений международных конвенций займёт слишком много времени, — продолжал президент Соединённых Штатов, — но было бы ошибкой делать вывод, что это нападение совершено народом Объединённой Исламской Республики.

Народы не начинают войн. Решение начать войну чаще всего принимается одним человеком. Это может быть король, принц или вождь племени, и нам известно, что на протяжении истории такое решение обычно принималось одиночкой, решение о начале захватнической войны никогда не является результатом демократического процесса.

Нам, американцам, нечего делить с народами бывших Ирана и Ирака. Их религия, может быть, отличается от наших, но мы являемся страной, где свобода вероисповедания защищена законом. Они говорят на других языках, но Америка принимала с распростёртыми объятиями людей разных рас и языков. Если Америка что-нибудь продемонстрировала миру, так это убеждённость в том, что все люди обладают равными правами и, если им предоставить одинаковые свободы и возможности, они добиваются успеха, причём этот успех определяется только их собственными способностями.

За последние двадцать четыре часа от наших рук погибло не меньше десяти тысяч солдат ОИР, а возможно, даже гораздо больше. Мы не знаем и, по-видимому, никогда не узнаем числа погибших солдат противника, и нам нужно помнить, что это не мы послали их на смерть. Судьбу вражеских солдат выбрали другие люди, а в конечном итоге — всего один человек. — Райан сжал руки. Всем, кто наблюдал за ним, этот жест показался неловким и театральным.

— Вот они, — произнёс Чавез, прижав глазницу к объективу, перед которым виднелся маленький экран, на нём появилось изображение с орбитального спутника связи. — Включай музыку.

Кларк нажал на кнопку лазерного излучателя, предварительно убедившись, что он настроен на невидимый инфракрасный луч, склонился над объективом и увидел, что точка появилась на карнизе — или парапете, он так и не научился их различать — здания. Как бы ни называлась эта архитектурная деталь, там, упёршись в неё сапогом, стоял вооружённый охранник.

Диггз в Эр-Рияде:

— Последняя проверка.

— «Бандит два-пять-один» на подходе к цели.

— «Бандит два-пять-два» на подходе…

— На протяжении всей человеческой истории короли и принцы вели войны, руководствуясь собственными причудами и капризами, посылая простых людей умирать за них. Для королей они были всего лишь простолюдинами, а войны велись для обогащения или с целью борьбы за власть, служили своего рода развлечением, а то, что простые люди умирали на войне, никого не интересовало. Когда войны заканчивались, короли почти всегда оставались королями, независимо от исхода войн, их это не касалось. До самого начала этого столетия считалось нормальным, что глава государства имеет право объявлять войну. В Нюренберге, после Второй мировой войны, мы изменили это правило, подвергнув суду и казнив тех, кто несли ответственность за развязанную войну. Однако для того, чтобы достигнуть этой цели и арестовать преступников, пришлось заплатить ужасную цену: погибло двадцать миллионов русских, шесть миллионов евреев — погибло столько людей, что историки до сих пор не знают точной цифры… — Райан поднял голову и увидел, что Андреа Прайс машет рукой. На её лице не было улыбки. Нельзя улыбаться в подобной ситуации. Но сигнал она всё-таки передала.

Размещённый на земле лазер, наводящий бомбы на цель, был всего лишь дополнительной страховкой. Сделать это можно было и без него, однако попасть точно в дом в центре города не так просто, и хотелось избежать сопутствующих потерь. Кроме того, сейчас самолёты могли сбросить бомбы с большой высоты. С помощью простых баллистических расчётов можно попасть в цель с точностью до сотни ярдов, а при использовании усовершенствованных оптических систем наведения эта цифра сокращалась на два порядка, до одного ярда. Точно в нужный момент бомбовые люки обоих «Бандитов» (это слово было полуофициальным радиопозывным для пилотов «чёрных ястребов») открылись. Каждый бомбардировщик нёс одну пятисотфунтовую бомбу — самую маленькую из всех, на которых можно смонтировать систему наведения «Пейвуэй». На несколько секунд бомбы задержались на подвеске, пока головки наведения на цель искали модулированный сигнал лазера. Обе бомбы обнаружили точку и сообщили об этом пилотам. Затем пилоты сделали то, чего ещё никогда не делали пилоты перед операцией с использованием самолётов «стелс».

— «Бандит два-пять-один», бомба пошла!

— «Бандит два-пять-один», сброс закончен!

— Каждая идея в истории человечества, плохая или хорошая, возникает в уме одного человека, и войны начинаются потому, что один человек счёл выгодным убивать и грабить. Однако на этот раз принятое решение оказалось особенно жестоким. На этот раз мы совершенно точно знаем, кто принял такое решение… и почему.

Во всём мире, в каждой стране, где имелись параболические антенны и кабельное телевидение, — более чем в миллиарде домов — изображение на экране телевизора внезапно изменилось: вместо Овального кабинета появилось трехэтажное здание на городской улице. Большинство телезрителей решили, что произошла какая-то ошибка, в передачу из Белого дома вклинилась сцена из фильма…