— Давайте вернёмся к делу, а? — предложила миссис Фоули, не обращая внимания на то, что приближается вечер пятницы.

Всегда плохо чувствовать себя больным, но особенно на борту самолёта. Он подумал, что, может быть, съел что-то не то или, не исключено, подхватил какую-то заразу на выставке компьютеров в Сан-Франциско — там толпилось столько народу. Бывалый путник, служащий всегда держал под рукой коробку «первой помощи». Он достал бритву и вместе с другими лекарствами извлёк флакон «тайленола». Вытряхнул на ладонь две таблетки, проглотил их, запил стаканом вина и решил, что ему просто нужно поспать. Если повезёт, недомогание пройдёт к тому времени, когда авиалайнер совершит посадку в Ньюарке. Ему никак не хотелось возвращаться домой таким больным. Он откинул назад спинку кресла, выключил свет и закрыл глаза.

Время пришло. Автомобили, арендованные «Артистом», отъехали от фермерского дома. Каждый водитель был знаком с дорогой к цели. В машинах не было ни карт, ни каких-либо рукописных заметок — только фотография жертвы. Если кто-то из них и испытывал угрызения совести, что похитить предстоит маленького ребёнка, то никак не выказал этого. В каждой машине заряженное оружие было поставлено на предохранитель и лежало на полу, покрытое одеялом или тряпкой. Все были в костюмах, при галстуках, так что, если рядом остановится автомобиль с полицейскими, они увидят только троих хорошо одетых мужчин, по-видимому бизнесменов, в достаточно дорогих частных машинах. Террористы считали, что это даже забавно. «Артист» всегда старался выдерживать каждую деталь, скорее всего из-за собственной спеси, полагали они.

Прайс наблюдала за прибытием хоккеистов из команды «Анахайм Майти Дакс» со скрытой улыбкой. Ей довелось видеть все это уже много раз. Самые могущественные люди, входя в Белый дом, под влиянием его атмосферы сразу превращались в маленьких детей. То, что для неё и для её коллег было всего лишь местом работы — при всех этих картинах, скульптурах и тому подобном, — для остальных олицетворяло высшую власть. В определённом смысле, призналась Андреа, они были правы. После частых повторений всё превращается в рутину, тогда как гость, впервые переступивший порог, способен более чётко осознать увиденное. Ещё большую значимость придавала этому процедура контроля с её металлодетекторами под бдительными взглядами вооружённых агентов Секретной службы, одетых в форму. Пока президент заканчивал свою затянувшуюся беседу с министром обороны, хоккеистам организовали экскурсию по Белому дому. С подарками для президента — клюшками, шайбами и хоккейным свитером с именем президента (вообще-то были приготовлены свитеры для всей президентской семьи) хоккеисты прошли по коридору, ведущему от Восточного входа, глядя по сторонам и не переставая восхищаться. В отличие от Андреа им все здесь казалось особым и потрясающим. Любопытный дуализм, подумала она, подходя к Джеффу Раману.

— Я уезжаю, чтобы проверить охрану «Песочницы».

— Говорят, Дон что-то беспокоится. Я ничем не могу помочь?

Прайс покачала головой.

— Президент не планирует ничего особенного. Через некоторое время придёт Кэлли Уэстон. Они изменили выделенное для неё время. В остальном все как обычно.

— Понятно, — кивнул Раман.

— Говорит Прайс, — произнесла Андреа в микрофон, прикреплённый к лацкану куртки. — Отметьте, что я поехала к «Песочнице».

— Принято, — отозвались с командного поста. Руководитель личной охраны президента пошла по тому же коридору, по которому только что пришли хоккеисты и, выйдя наружу, повернула налево, к своему автомобилю «Форд виктория краун». Внешне её машина ничем не отличалась от остальных, однако на самом деле была весьма необычной. Под капотом стоял самый мощный двигатель, выпускаемый фирмой. Внутри находились два сотовых телефона и пара раций, оборудованных шифровальными устройствами. На покрышках были установлены стальные диски, так что, даже если одна из них спустит, автомобиль сможет ехать дальше. Подобно остальным членам президентской охраны, Андреа прошла в Белтсвилле специальный курс обучения вождению, позволяющий уклоняться от пуль — этот курс нравился всем агентам Секретной службы. У неё в сумочке вместе с губной помадой и кредитными карточками лежал автоматический пистолет «Сиг-Зауэр» девятимиллиметрового калибра и две запасные обоймы.

Прайс выглядела самой обычной женщиной — не такой красивой, как Элен Д'Агустино… Она вздохнула, вспомнив о ней. Андреа и Дага были близкими подругами. Дага помогла ей с разводом и познакомила с несколькими мужчинами. Хорошая подруга, отличный агент, она погибла вместе с остальными той страшной ночью на Холме. Дага — никто в Секретной службе не звал её Элен — отличалась точёными чертами уроженки Средиземноморья и едва ли не роскошной фигурой, что помогало скрыть её профессию. Она просто не походила на офицера полиции. Помощница президента, секретарь, может быть, даже любовница… Андреа выглядела более обыкновенно, поэтому она надела тёмные очки, которые носили все агенты президентской охраны. Она была суровой, может быть, даже излишне неприступной? Так говорили о ней раньше, в то время, когда появление вооружённой женщины в Секретной службе было чем-то необычным. Сейчас ситуация изменилась. Теперь она стала «своим парнем», причём до такой степени, что смеялась, слыша скабрёзные шутки, и рассказывала их сама. Её стремительный взлёт на пост начальника личной охраны президента, который произошёл в тот памятный вечер, когда она отвезла «Фехтовальщика» и его семью в безопасное место, означал, что она в долгу у Райана. Андреа знала это. Он назначил её на эту должность потому, что ему понравилось, как решительно она взяла под контроль ситуацию. Андреа никогда не возглавила бы президентскую охрану, не будь его мгновенного решения. Да, она обладала смекалкой. Да, она хорошо знала персонал. Да, она по-настоящему была предана своей работе. Но она и слишком молода для столь ответственного поста, к тому же она женщина. Впрочем, для президента это, по-видимому, не имело значения. Он выбрал её не потому, что она была женщиной, и, значит, это будет выглядеть хорошо на выборах. Он поступил так, поскольку она проявила себя в трудный момент с лучшей стороны. Это был смелый поступок, и потому «Фехтовальщик» завоевал её особое расположение. Он даже интересовался её мнением и задавал ей вопросы, что было вообще уникальным.

У Андреа не было мужа и не было детей. Наверно, она навсегда останется одинокой. Она была одной из тех женщин, которые искали спасения от одиночества в своей карьере. Но ей хотелось также быть и женщиной, хотя этого она так и не смогла добиться.

Карьера была для неё слишком важна — она не могла представить себе что-то более значительное для её страны, чем то, чем она сейчас занималась. Хорошо было лишь то, что она была настолько занята своей работой, что ей не хватало времени задуматься над тем, что она упустила — мужчину, который разделил бы с ней супружескую постель, и тоненький голосок, зовущий её мамой. Но порой, когда Андреа оказывалась одна, как сейчас в автомобиле, направляясь по Нью-Йорк-авеню, она задумывалась над этим.

— Значит, я не такая уж сторонница равноправия между мужчинами и женщинами, верно? — спросила она, обращаясь к ветровому стеклу. Но ей платили в Секретной службе не за равноправие, а за то, что она охраняла Первую семью. Считалось, что личной жизнью она должна заниматься в свободное от работы время, хотя Секретная служба не выделяла ей даже этого.

Инспектор О'Дей уже ехал по шоссе № 50. Пятница была у него самым любимым днём. Он закончил свою недельную работу, выполнил свой долг перед ФБР. Галстук и пиджак лежали на соседнем сиденье, а сам он уже успел натянуть любимую кожаную куртку и водрузить на голову счастливую фуражку с надписью «Джон Дир», без которой никогда не играл в гольф и не ездил на охоту. В этот уик-энд ему предстояло сделать массу домашних дел. Меган будет помогать. Каким-то образом она знала об этом. Пэт не совсем понимал, как дочь чувствовала, что ему нужна помощь. Может быть, просто инстинкт. А может, она реагировала на любовь отца и платила ему тем же. Как бы то ни было, они были неразлучны. Дома Меган уходила от него, только когда наступало время сна, да и то после объятий и поцелуев, при этом её маленькие ручонки крепко обнимали его шею. О'Дей улыбнулся.