В Лэнгли специалисты подсчитали число грузовиков, их тоннаж и число буханок хлеба, которое можно испечь из доставленной в Ирак пшеницы. Они пришли к следующему выводу: чтобы поставки продовольствия имели не символическое значение, понадобятся грузовые суда. Однако сейчас важным было именно символическое значение, а данные разведывательных спутников свидетельствовали, что продовольствие грузится и на суда. Сотрудники ООН в Женеве, которая находилась всего в трехчасовых поясах от Багдада, с удовлетворением выслушали заявление иракского правительства и немедленно послали уведомления своим инспекционным группам. Инспекторы тут же увидели «мерседесы», готовые доставить их в сопровождении полицейских машин с включёнными сиренами к первым местам инспекции. Рядом с автомобилями их ждали телевизионные группы, чтобы сопровождать их повсюду. Дружески настроенные служащие заводов, фабрик и складов выражали ликование по поводу того, что могут рассказать инспекторам ООН все, что им известно, и даже дать рекомендации по поводу того, как лучше ликвидировать предприятие по производству химического оружия, замаскированное под завод, производящий инсектициды. Наконец, Иран обратился с просьбой о немедленном созыве специального заседания Совета безопасности для того, чтобы рассмотреть вопрос о снятии экономических санкций с Ирака, причём исход этого заседания был таким же гарантированным, как восход солнца, пусть запоздалый, над восточным побережьем Америки. Через две недели питательность пищевого рациона среднего иракца возрастёт по меньшей мере на пятьсот калорий. Оценить психологическое воздействие этих мер было несложно, причём инициативу в деле восстановления нормальной жизни в этой богатой нефтью, но находящейся в изоляции стране взял на себя бывший враг — Иран, как обычно, ссылающийся на религиозные традиции как основной фактор в оказании помощи нуждающимся.

— Завтра мы увидим фотографии, показывающие, как в мечетях ведётся бесплатная раздача хлеба, — предсказал майор Сабах. Он мог бы процитировать отрывки из Корана, которыми будет сопровождаться такая церемония, но его американские коллеги не принадлежали к числу философов и вряд ли оценили бы иронию происходящего.

— Каково ваше мнение о дальнейших событиях, сэр? — спросил старший американский офицер.

— Произойдёт объединение этих двух стран, — мрачно ответил Сабах. — И случится это очень скоро.

Вряд ли требовалось разъяснять причину, по которой иракцы с такой готовностью указывали инспекционным группам местоположение ещё сохранившихся военных заводов — у Ирана было достаточно оружия.

Магии не существует. Это всего лишь слово, которым пользуются люди, когда возникает необходимость объяснить что-то сделанное так ловко, что приводит их в замешательство. Самый простой приём, которым пользуются фокусники, заключается в том, чтобы отвлечь внимание аудитории одной чётко видной двигающейся рукой (обычно в белой перчатке), пока вторая делает что-то другое. То же самое происходит и с государствами.

Пока грузовики с продовольствием двигались к Ираку, в портах грузили суда, дипломаты собирались и спорили, а Америка просыпалась и пыталась понять, что происходит, в Тегеране наступил вечер.

Связи Бадрейна, как всегда, оказались полезными, а если ему не удавалось что-то, за дело брался Дарейи. Небольшой реактивный самолёт, принадлежащий частной корпорации, взлетел из мехрабадского аэропорта и взял курс на восток. За два часа он пролетел над Афганистаном, затем над Пакистаном и совершил посадку в маленьком городке Рутог, неподалёку от границы между Индией и Пакистаном, за Кашмиром. Город находился в предгорьях хребта Куньлунь, и там проживало немало мусульман-китайцев. В этом пограничном городе была база ВВС с одной взлётно-посадочной полосой, на которой базировались истребители-бомбардировщики МиГ, производимые по лицензии. Авиабаза ВВС располагалась недалеко от местного аэропорта, обслуживающего этот регион. Место встречи было идеальным для всех участников, поскольку его отделяло от Дели всего шестьсот миль, зато расстояние до Пекина составляло почти две тысячи, несмотря на то что город находился на китайской территории. Три самолёта приземлились с интервалом всего в несколько минут вскоре после захода солнца. Военные автомобили доставили пассажиров, прибывших на них, в помещение, где отдыхают лётчики МиГов. Аятолла Махмуд Хаджи Дарейи привык к более чистым помещениям, но, что было куда хуже, почувствовал запах вареной свинины, которая неизменно входит в китайский рацион. Запах вызывал у него отвращение, однако он справился с собой. Дарейи был не первым мусульманином, которому приходилось иметь дело с язычниками и неверными.

Индийский премьер-министр сердечно поздоровалась с ним. Она уже встречала аятоллу на региональной торговой конференции и нашла его замкнутым и нелюдимым. За прошедшее с тех пор время, заметила она, его характер не изменился.

Последним прибыл Чанг Хансан, с которым индийский премьер тоже встречалась. Он был полным, на первый взгляд весёлым мужчиной — но приходилось всё время следить за его глазами. Даже когда он шутил, его шутки имели своей целью выведать что-то о собеседнике. Из трех участников встречи он был единственным, о чьей должности остальным не было ничего известно. Впрочем, было ясно, что он обладает огромной властью у себя в стране, а поскольку Китай был самым могущественным государством из трех, остальные не сочли за оскорбление, что простой министр без портфеля разговаривает на равных с главами государств. Совещание велось на английском языке, и Чанг жестом распорядился, чтобы генерал, приветствовавший гостей во время прибытия, покинул комнату.

— Прошу извинить меня за то, что я не был здесь, когда вы прибыли. Это… нарушение правил протокола вызывает у меня сожаление. — Подали чай и лёгкую закуску. Времени на то, чтобы приготовить настоящий приём, тоже не было.

— Не стоит извиняться, — ответил Дарейи. — Неудобство компенсируется быстротой. Что касается меня, хочу выразить благодарность за то, что вы так охотно дали согласие встретиться при столь необычных обстоятельствах. — Он повернул голову. — Позвольте поблагодарить и вас, мадам премьер-министр, за готовность встретиться с нами. Пусть Господь благословит нашу встречу, — закончил он.

— Примите мои поздравления в связи со столь успешным решением проблемы Ирака, — сказал Чанг, пытаясь понять, в чьих руках находится сейчас повестка дня встречи. Слишком уж искусно Дарейи дал понять, что это он пригласил остальных принять участие в совещании. — Вы, должно быть, испытываете удовлетворение после окончания разногласий между вашими нациями, которые длились столько лет.

Это верно, подумала индийский премьер-министр, поднося к губам чашку с чаем. Вы приказали убить иракского президента в весьма удачный момент.

— Итак, чем мы можем помочь вам? — спросила она, предоставляя таким образом слово главе Ирана, чем вызвала молчаливое раздражение у представителя Китая.

— Вы недавно встречались с американским президентом Райаном. Мне хотелось бы выслушать ваше мнение о нём.

— Маленький человек, оказавшийся на посту президента столь могущественной страны, — не колеблясь ответила она. — Взять хотя бы речь, произнесённую им на похоронах. Она куда лучше подходит для семейных похорон. От президента нужно ждать чего-то большего. Во время приёма, состоявшегося после церемонии, он нервничал и чувствовал себя не в своей тарелке. Его жена высокомерна и смотрит на окружающих сверху вниз — она, видите ли, врач. Врачи часто позволяют себе такое.

— Когда мы встретились с ним несколько лет назад, у меня создалось такое же впечатление, — согласился Дарейи.

— Тем не менее он управляет великой страной, — заметил Чанг.

— А управляет ли? — спросил глава Ирана. — И является ли Америка все ещё великой страной? В чём величие страны, как не в силе её лидера?

Именно это, поняли присутствующие, составляет повестку дня встречи.