— И не одна! Сменятся власти, но федеральный округ и все земли, приобретенные федеральным правительством с момента начала его деятельности — около трети всей страны, в основном на западе, — останутся территорией Новой Атлантиды, включая американские военные базы как в стране, так и по всему миру. Новая Атлантида будет разговаривать с позиции силы с бывшими США и со всем остальным миром.

— Верховный суд ни за что не даст хода такому документу.

— Конечно, нет, — ответила Серена. — Этот договор — документ не только неконституционный, но и антиконституционный, потому что он объявляет себя предшественником и преемником конституции. Впрочем, похоже, это подлинник. Такой позор Америки бросает тень на устои и основы государственности, причем как раз в то время, когда у нас столько врагов, считающих, что мир ничего не потеряет без Америки. Неудивительно, что все президенты, начиная с Джефферсона, искали этот договор. Непонятно только, зачем Вашингтон его подписывал.

Она вернула бумагу Конраду. Тот посмотрел в низ страницы: под статьями стояла передаточная надпись, дата — двадцать третье апреля 1783 года — и подпись Вашингтона, главнокомандующего Континентальной армией. В конце документа — еще одна передаточная надпись, сделанная десять лет спустя, тринадцатого сентября 1793 года, заверенная подписью президента Джорджа Вашингтона и гербовой печатью Соединенных Штатов Америки, а точнее говоря, аверсом этой печати. Напротив подписи Вашингтона стояло еще двенадцать подписей и реверс, оборотная сторона печати, на которой было вырезано: «новый мировой порядок».

«Одна печать на два государства», — пронеслось в голове у Конрада.

— Я знаю, зачем он ее подписал. — Годы американской истории мелькнули перед глазами, вспомнился отец. — Поставь себя на место Вашингтона в 1783 году.

— Да, но подписать это после ратификации американской конституции? О чем он думал?

— Он думал о том же, о чем и большинство американцев: федеральное правительство располагается на территории в несколько квадратных километров, на болоте возле Потомака. Крошечная территория, неприметная рядом с такими гигантами, как Виргиния, Пенсильвания и Нью-Йорк. Откуда ему было знать, что новая империя займет весь континент, ее флот будет бороздить просторы семи морей, а военные базы появятся даже в космосе?

Конрад держал в руках обе печати: орла с когтистой лапой, герб США, и пирамиду со светоносным глазом, герб Новой Атлантиды. Брук говорила, что «Альянс» — не теневое правительство, они и есть оборотная сторона федерального правительства. Власть, которая не появилась из ниоткуда, а просто пока — до времени! — держалась в тени.

— О чем задумался, Конрад?

— Понятно, почему «Альянс» подписал это и почему Вашингтон пошел на сговор. Разумеется, каждый президент, знавший об этом соглашении, старался утаить его существование. Только так можно было сохранить союз Штатов. Но «Альянс» настолько разросся, а федеральное правительство так окрепло, да и сбор налогов идет полным ходом, что де-факто Америка уже стала Новой Атлантидой. Итак, если не рассматривать некоторые исторические факты и моральную подоплеку вопроса, зачем «Альянсу» рисковать своим будущим ради этого соглашения?

— Я вижу как минимум двенадцать таких причин, Конрад.

Она показала на подписи представителей Регентства Новой Атлантиды.

Конрад вчитался в имена: конгрессмены, патриоты, отцы-основатели, соль земли и опора федерального правительства.

— Черт побери, какие люди!

— Здесь и известнейшие американцы, и те, о которых я никогда не слышала, — заметила Серена. — Это предки тех, кто так или иначе воплотит пророчество атлантов. Вот о чем Вашингтон пытался нас предупредить, вот почему Ланфан разбил план столицы по его заказу, вот зачем картина Сэвиджа висит в Национальной галерее, вот поэтому письмо, переданное на хранение Роберту Йейтсу, шло к тебе двести лет — для того, чтобы мы узнали и о Ньюбергском договоре, и о тех, кто его подписал. Чтобы мы поняли, что зараза «Альянса» сидит в крови, передается по наследству, чтобы мы прочли фамилии тех, кто правит Новой Атлантидой.

Конрад задумался.

— Значит, если мы найдем их потомков…

— …То найдем заказчиков завтрашнего преступления — тех, на кого работает Сиверс. Тогда нам удастся их остановить. — Серена замолчала и побледнела, вчитываясь в договор.

Она всматривалась не в статьи договора, а в подписи.

Конрад стряхнул с бумаги комья земли, упавшие с потолка пещеры, и просмотрел имена еще раз, начав с Александра Гамильтона. Внезапно одно из имен — то, что стояло против должности Генерального консула Регентства, — бросилось в глаза: Джон Маршалл.

Голова пошла кругом: Маршалл, юрист во времена Войны за независимость, занял пост Председателя Верховного суда США через год после смерти Вашингтона и в следующие тридцать лет сделал больше, чем кто-либо другой, для укрепления и расширения власти федерального правительства. Все кусочки головоломки стали на свои места: Маршалл приходился кузеном Томасу Джефферсону, а значит, прапрадедом действующему президенту со стороны матери!

Вдруг стены пещеры мощно содрогнулись.

— Проклятие! Бежим отсюда!

Серена схватила рюкзак, но тут потолок пещеры обрушился. В мгновение ока все вокруг наполнилось дымом, и темнота застлала глаза.

Неизвестное место

4 июля 2008 года

Продрогший до костей Конрад очнулся в полной темноте, с темным мешком, натянутым на голову. Судя по ощущениям, он находился глубоко под землей: поблизости слышался гул крупных мощных механизмов. В грудь кололо какое-то острие.

— Серена! — окликнул Конрад.

Раздался смешок Макса Сиверса:

— Надо же, лебединая верность! В этом тебе не откажешь.

Сиверс сдернул мешок с головы Конрада и уперся ему в грудь красиво отделанным кинжалом. Йитс попробовал шевельнуться, но оказалось, что руки и ноги его пристегнуты ремнями к креслу, которое намертво привинчено к полу комнаты без окон с единственной дверью в одной из каменных стен.

— Как тебе кинжал, Йитс? — Сиверс ткнул острием в грудь Конраду. — Мне он достался от твоего старого приятеля Геркулеса, как только тот отправился к твоему дружку Дэнни Зи. Куда, спрашиваешь, отправился? Да на тот свет. Кинжал когда-то принадлежал легендарному масону тридцать третьей степени шотландского церемониала, или вроде того, и этому самому масону он был нужен, чтобы посвящать кандидатов в мерзкую систему уровней и степеней, при помощи которой они плодят себе подобных. Как известно, кандидату надевают на голову мешок и приводят в ложу, где приставляют к груди острие кинжала и задают ритуальные вопросы. Добро пожаловать в мою ложу, Йитс. Может быть, если правильно ответишь, доберешься до степени Геркулеса.

Пытаясь сориентироваться в обстановке, Конрад вспомнил, что Брук рассказала ему о вирусе птичьего гриппа, который Сиверс собирался выпустить, а Серена предупредила о том, что Сиверс будет сопровождать китайцев к памятнику Вашингтону во время праздничного салюта.

— Четвертого июля, во время концерта на Эспланаде, — тщательно подбирал слова Конрад, — ты собираешься инфицировать китайских чиновников, именно в тот редкий исторический момент, когда монументы станут под предназначенные им звезды.

— Впечатляет, правда? — Сиверс зашел за спину Конраду. — Я был поражен, обнаружив, что весь этот астроархеологический бред, которым ты зарабатываешь себе на жизнь, и в самом деле основывается на какой-то науке. Звезды катят по небу, словно шестерни гигантского одометра, и делают полный оборот каждые двадцать шесть тысяч лет или около того. Вашингтон утер нос египтянам, заказав своему главному архитектору Ланфану план, на котором будущие монументы выровняются по звездам не на момент закладки, а четвертого июля 2008 года, когда Регентство Новой Атлантиды вступит в права и потребует роспуска Соединенных Штатов.