Дэнни отметил заказ снаружи на стенке старбаксовского картонного стаканчика, посмотрел на следующего посетителя и произнес:

— Ваш заказ, пожалуйста.

Вот и все, контакт состоялся.

Конрад побрел к дальнему концу стойки, где в ожидании кофе толпились клиенты: преуспевающие юристы, парочка дипломатов и молоденькая практикантка, которую наверняка прислали за кофе для помощников какого-то конгрессмена.

Посреди первой полосы «Вашингтон пост», которую читал один из посетителей, красовался заголовок: «Капитолий эвакуирован из-за ложной угрозы биотеракта». Бизнесмен опустил газету и встретился глазами с Конрадом, который быстро перевел взгляд на полки с кофейными кружками: о, новый дизайн. Захотелось купить пару — одну для себя и одну для Серены.

Бариста вызвал некоего Боба за порцией кофе. Никто не отозвался, и Конрад предположил, что «Боб» — это «Бубба», плохо расслышанное баристой. Первый же глоток кофе подтвердил правильность догадки. Конрад вышел на улицу и поднес стаканчик к глазам: на гладкой поверхности красовались изображения созвездий с отцовского надгробия. Был там и новый, четвертый знак, нарисованный Дэнни.

Истолковать цепочку знаков на стаканчике с латте можно было так: «Волопас + Лев + Дева = Неудачный альянс».

«Тоже мне новость», — подумал Конрад. Посмотрев в окно кофейни, он не увидел Дэнни Зи за стойкой. Заказы принимала какая-то блондинка.

Конрад зашел в переулок и остановился у мусорных баков. Начал моросить дождик. Йитс потягивал кофе и ждал. Кофе у Дэнни Зи получался отменный, только вот вряд ли его родители из Беверли-Хиллз мечтали о таком будущем для их юного гения, когда тот отправился на учебу в Массачусетский технологический институт.

Дэнни родился в иранской семье. Его родители покинули Тегеран в конце семидесятых годов, когда муллы устроили переворот и свергли шаха. Беженцы поселились в Труздейл-Истейтс — в той части Беверли-Хиллз, где жили иранские евреи, — и поддерживали ограниченный контакт с внешним миром. Когда Дэнни пошел в школу, оказалось, там училось столько выходцев из Ирана, что программа школы печаталась и на английском, и на фарси. Вполне закономерно, что цэрэушники-«охотники за черепами» накинулись на «хорошего» иранца со связями на родине. Дэниель Мотамед Заде к тому времени подустал от роскошных тачек и персидских принцесс, а перспектива погрязнуть в такой жизни до конца своих дней толкнула его в романтику: он стал шпионом во имя своей обожаемой Америки — «дьявола во плоти», по утверждению тогдашнего тегеранского режима.

Несколько лет спустя Дэнни Зи со скандалом ушел из Управления национальной разведки при Пентагоне — после взаимных обвинений с обеих сторон, — но остался при деле: Объединенный комитет начальников штабов взял его на должность главного астролога.

Дэнни почему-то решил, что Конрад работает на Пентагон. Бариста вышел на улицу с мешком мусора и тут же замахнулся им на Конрада.

Конрад уклонился, но обварил руку горячим кофе.

— Дэнни, ты что? Я свой, я играю за хороших парней.

— Врешь, — сказал Дэнни, засовывая мешок в вонючий контейнер. — Тебя ведь зовут Йитс, да? Знавал твоего папашу.

— Он умер, ты в курсе?

— Чем докажешь?

— Похоронами, Дэнни. Из старой гвардии не было только тебя.

— Ну и что?

— Ну и то, что только тебе и можно верить.

Дэнни протянул ему платок.

— Кофе надо пить быстрее. Аромат улетучивается за считанные минуты, меняется химический состав. Пей, а то хороший кофе пропадает.

Конрад вытер руку, отхлебнул из стаканчика и одобрительно кивнул головой.

Дэнни успокоился, достал сигарету и нервно затянулся, поглядывая на Конрада.

— А где кальян?

— Я сменил религию и больше не занимаюсь ерундой.

— С каких это пор табакокурение приравнивается к церковному таинству?

— С тех самых, как Рахиль, увидев Исаака, дала прикурить своему верблюду. — Дэнни пустил струйки дыма из обеих ноздрей. — Ты тоже пытаешься разгадать эту чертовщину на отцовской могиле?

— Тоже?

— Несколько недель назад ко мне пришли люди Паккарда и спросили о созвездиях на надгробии. А ты думал, что я телепат, что ли?

Когда-то Дэнни был жизнерадостным малым, но произошло что-то очень серьезное, когда Минобороны переманило его из ЦРУ.

И русские, и «Аль-Каида», и китайцы, да и многие другие проводили ракетные запуски, террористические атаки и ядерные испытания в определенные даты. Глава советской ракетной программы однажды отметил в официальных документах, что «астрология — это точная наука». Поэтому, пока враги Америки, как настоящие, так и выдуманные, верят во всю эту абракадабру, в Пентагоне решили на всякий случай тоже верить: для предвосхищения опасности проанализировали каждый день календаря, сложили историю с астрологией, зримое с незримым, — чтобы соломки подстелить.

Предки Дэнни были волхвами персидской империи, евреями, изгнанными в Вавилон и обученными царем Навуходоносором за шестьсот лет до рождения Христа, так что Дэнни с астрологией был знаком с детства. Разумеется, местные евангелисты в Пентагоне в штаны наложили, когда узнали, с кем будут работать. Вдобавок их добило имя — Даниил, как у пророка, который предсказал взлет и падение всех грядущих империй до конца времен.

— Дэнни, что произошло?

— А то ты не знаешь…

— Нет.

— Ты серьезно?!

Конрад покачал головой.

— Говорили, ты вычислял «благоприятные» даты и всякое такое… Я решил, что тебе надоела рутина, что ты устал думать, как эти психопаты, которые прячутся в пещерах по всему миру.

Дэнни бросил окурок на влажный тротуар, растер подошвой, потом взглянул на Конрада.

— Моими расчетами пользовались для операций спецназа.

— Для того тебе и поручили эту работу, Дэнни. Ты ставишь себя на место врага, думаешь, как он, и результаты докладываешь начальству. На Пентагон работает похожая команда астрологов и экстрасенсов, ты же знаешь.

Дэнни горько рассмеялся и закурил другую сигарету.

— Моими выкладками пользовались для проведения операций нашего спецназа.

Конрад изумленно замер.

— Операций американских войск?

— К моим сводкам относились, как к прогнозам погоды: «Марс в созвездии Дракона — можно наносить удар, ничего, что полнолуние». — Дэнни глубоко затянулся. — Адмирал Темпл объяснил, что так делалось с незапамятных времен: так мы победили в Войне за независимость, так побеждаем в каждой долбаной войне. Именно поэтому армия США непобедима.

— Непобедима?

— Так говорят звезды. — Дэнни пожал плечами. В его глазах читались сомнения и отчаяние. После стольких лет в ДАРПА Конраду не хотелось спорить. — Сначала я не поверил. Думал, они просто не дают мне расслабиться — ну и подсунул откровенную фальшивку вместо прогноза. На следующий день мы потеряли двадцать человек из отряда «Дельта». Меня вызвали. Звезды ведь не ошибаются? Значит, я ошибся. Я пообещал, что буду стараться.

— Но стараться, судя по всему, не стал.

Дэнни злобно сощурился.

Конрад отвел взгляд. Вокруг стояли мусорные контейнеры. На оперативный штаб похоже мало.

— Так что же случилось, Дэнни? Провал еще одной тайной операции?

Дэнни покачал головой.

— Случилось тридцатое июня две тысячи четвертого года. — Дэнни внезапно умолк, прикидывая что-то. — Четыре года назад, день в день. Вот ведь совпадение, что ты объявился именно сегодня.

Конрад призадумался. Четыре года назад он и сам уже забыл о Пентагоне, работал в Андах над своим телешоу «Загадки древности». А затем, как всегда неожиданно, из небытия возник отец и утащил его в Антарктиду.

— Так что стряслось тридцатого июня две тысячи четвертого года?

— Соединенные Штаты передали местным власть в Ираке.

— Ты делал астрологический прогноз для верховного командования? По времени передачи суверенитета иракцам?

— Вплоть до секунды: в десять двадцать шесть по багдадскому времени, то есть в двадцать шесть минут третьего здесь, в Вашингтоне, — ответил Дэнни. — Но они облажались. Прошел слух о готовящейся попытке покушения на временного премьера, Аяда Аллави. Пол Бремер, глава администрации, начал гнать лошадей и вручил Аллави кожаную папочку с документом о передаче государства за два дня до намеченного срока.