Хаузен повернулся к Столлу и Лангу и начал что-то расспрашивать о видеоиграх.

Худ отвел Нэнси в конец кабинета.

– В таком дерьме – да, – подтвердил он. – Если Байон доберется до “Демэн”, каждый сотрудник попадет под следствие, и копать будут так глубоко, как это только возможно.

– Существуют ограничения по срокам давности.

– Верно, – согласился Худ. – Официальных последствий может и не быть. Но подумай о черных списках. Какая фирма согласится нанять человека, который занимался промышленным шпионажем, совершил растрату или продал конфиденциальную информацию?

– Такая же, как “Демэн”, – ответила она.

Худ встал ближе к ней. Он по-прежнему держал ее за руку, но уже не так крепко. Теперь он держал женщину за руку, а не удерживал насильно.

– Таких компаний, как “Демэн”, благодарение Богу, существует не так уж и много, – тихо заговорил Пол. – И заняты они черным делом. Что бы и как бы ни случилось, ты не должна туда возвращаться.

– В любой большой корпорации всегда найдется несколько демонов.

– Но не таких, как эти, – возразил Худ. – Если откроется именно этот “ящик Пандоры”, погибнут сотни, а может, и тысячи людей. Изменится мир, и изменится не к лучшему.

Несмотря на то что взгляд Нэнси был и мрачным и непокорным, прикосновение ее руки выражало желание. Полу хотелось поцеловать ее, укрыть от невзгод, просто любить. И тогда он спросил себя: а кто я такой, чтобы еще рассуждать здесь о морали?

– Значит, ты не хочешь, чтобы я вернулась обратно, – полуутвердительно сказала она. – А еще ты хочешь, чтобы я помогла сдать Доминика в руки правосудия.

Заглянув ей в глаза и не отпуская руки, Пол тихо-тихо ответил:

– Хочу.

Ласка, с которой он это произнес, как и само выбранное им слово, казалось, сразили женщину. Нэнси сжала его руку. Он сжал ее в ответ.

– Даже если вы его схватите, к Доминику применят “правосудие для богатых”, – посетовала она. – В стиле, который так любит французское правительство, потому что чиновникам это дает возможность приобретать летние виллы.

– Купить свою безнаказанность за все то, что он совершил, Доминику не позволят, – пообещал ей Худ.

– А что будет со мной? – спросила она. – Куда дудочник поведет меня?

– Когда все это кончится, я тебе помогу, – пообещал Худ. – И я позабочусь, чтобы у тебя была работа.

– Вот как здорово, ну спасибочки! – воскликнула Нэнси. – Пол, неужели ты до сих пор не понял, что это совсем не то, что мне от тебя нужно?

Повернувшись вполоборота, она опустила глаза и провела языком по верхней губе. Худ продолжал держать ее за руку. Сказать в ответ ему было нечего, ничего такого, что не дало бы ей ложной надежды.

Выждав какое-то время, Нэнси снова повернула к нему лицо.

– Конечно же, я помогу, – сказала она. – Я сделаю все, что тебе понадобится.

– Спасибо, – поблагодарил Худ.

– Не стоит благодарности. Для чего же тогда еще существуют бывшие невесты?

Худ коснулся ее щеки и отвернулся, уткнувшись в листок, на котором был записан телефон Байона. Набирая номер, он так и не взглянул на Нэнси. Тоска в его глазах дала бы ответ на ее вопрос, и этот ответ не принес бы ничего хорошего ни ей, ни ему.

Треск, который услышал Боб Херберт, не мог быть выстрелом. Это было ему понятно, потому что раньше, чем звук выстрела, до его головы долетела бы пуля, которая отключила бы мозг. Боб также сообразил, что звук исходит откуда-то сверху.

Сквозь листву тяжело упала здоровая ветка. И хотя полицейский успел-таки отскочить с того места, куда она падала, увернуться от молоденькой женщины, свалившейся на него мгновением позже, ему уже не удалось. Она грохнулась прямо на мужчину, и оба свалились на землю. Однако девушка оказалась сверху и первой вскочила на ноги. Полицейскому удалось удержать в руке пистолет, но Джоди быстро наступила ему на запястье и выдернула оружие.

– Держите! – крикнула она и сунула пистолет Херберту в руки. Боб направил его в голову полицейского. Мужчина даже не пошевельнулся, и Херберт посмотрел на девушку. Та нетвердо стояла слева от кресла, явно потрясенная собственным дерзким броском.

– Джоди Томпсон? – уточнил Херберт. Девушка дважды кивнула. Она чуть ли не задыхалась. Бедняжка, как же, наверно, бьется от страха ее сердчишко, подумал он.

– Меня зовут Херберт. Боб Херберт. Я работаю на правительство США. И хочу поблагодарить за то, что ты сделала.

– Я уже не…, в первый раз…, сваливаюсь на парня, – задыхаясь и запинаясь сообщила Джоди.

Херберт улыбнулся. Девушка была охвачена страхом и некоторым возбуждением.

– Полагаю, с дерева ты свалилась не просто так.

– Нет-нет, – заверила она. – Я шла пешком и заблудилась. Там, наверху, я заснула. А от вашего голоса проснулась и увидела, что он собирался сделать.

– Я рад, что у тебя чуткий сон, – сказал Херберт. – Думаю, теперь нам стоит кое-что сделать, чтобы наш приятель наверняка не…

– Осторожно, смотрите! – закричала девушка.

Херберт не повернулся к полицейскому спиной, но он допустил ошибку, глядя только на Джоди. Прежде чем Боб успел выстрелить, немец вскочил и прыгнул на него, стараясь завладеть оружием. Кресло опрокинулось назад вместе с обоими мужчинами, которые в четыре руки боролись за пистолет.

Херберт все-таки обронил пистолет во время борьбы, но решил не пытаться его найти. Лежа на спине под полицейским, он сунул руку под правый подлокотник и выхватил из ножен кинжал с поперечной ручкой. Джоди подскочила сзади к немцу и стала оттягивать его за плащ. Пока она этим занималась, Херберт поудобней перехватил специально подогнанную рукоять ножа. Пятидюймовое лезвие торчало вверх между указательным и средним пальцами его правой руки.

Полицейский неловко шарил вокруг кресла, вокруг Херберта, его пальцы, ощупывая землю, зарывались в траву. Когда Джоди с криком чуть приподняла немца, левая рука Боба метнулась вверх. Он ухватил в кулак черную шевелюру, зафиксировав голову противника, и тут же воткнул нож в мягкую плоть под подбородком. Херберт с усилием повел им в сторону сердца, перерезая внутреннюю и внешнюю яремные вены. Трапециевидная мышца с наружной стороны шеи не дала лезвию выйти из тела.

Немец перестал искать оружие, но не прекратил двигаться. Он попытался вытащить нож из горла, однако то, что одной рукой Херберт тащил его голову вниз, а второй одновременно давил на лезвие, делало это невозможным. Боб не хотел, чтобы мужчина смог открыть рот и издать какие-то звуки. И еще он не хотел, чтобы все еще возившаяся поверх их Джоди увидела его лицо или рану.

Мгновение спустя полицейскому стало трудно дышать. Он попытался скатиться с Херберта, так как рот его был полон крови и он захлебывался ею. Однако Боб удерживал его мертвой хваткой.

Глаза немца выпучились от боли и шока, земля под мужчинами стала липкой от крови. Полицейский делал по-детски неловкие попытки ударить Херберта, затем сплюнул кровь и бездыханно обмяк на груди американца.

На этот раз Херберт был уверен, что немец уже не поднимется. Когда тот окончательно затих, Боб попросил Джоди отойти и отвернуться.

– Вы уверены? – спросила она.

– Уверен, – ответил Боб.

– Уверен, – ответил Боб.

Джоди, пошатываясь, встала, и, как только она отошла на несколько ярдов, Херберт спихнул с себя немца. Затем он ползком выбрался из кресла и, обтерев нож о полу полицейского плаща, сунул его обратно в ножны.

– С тобой все в порядке, Джоди? Девушка кивнула.

– Он мертв?

– Да, – подтвердил Херберт. – Извини. Она еще раз решительно кивнула.

– Если ты мне поможешь усесться обратно в кресло, – выждав какое-то время, заговорил Херберт, – мы смогли бы отсюда выбраться.

Джоди принялась за дело.

– Мистер Херберт… – обратилась девушка, помогая разведчику взгромоздиться на сиденье.