Уж в чём-чём, а в этом он был уверен, ещё когда появились и завладели воображением «Тени Чернобыля», и с выходом каждой новой игры только укреплялся в убеждении. Только вот никакого толку с этой обречённой уверенности. Ведь никаких способов реализации не было и в помине и не предвиделось…

Тот, кто ищет, имеет ровно столько же шансов найти, как и тот, кто сидит и ждёт, пока его самого найдут. Иван даже сам не разобрался, кто кого нашёл, он Шунта или Шунт его, но факт — они друг с другом познакомились. Проводник в Зону и его потенциальный ведомый. Именно так парня назвал Шунт, когда они познакомились.

Вчера при встрече он сказал, что, дескать, потенциал ты, Ваня. Жди. Вдруг я решу, что ты в достаточной степени подходишь Зоне, тогда позвоню. Но будь готов к тому, что, если окажешься в Зоне, там с тобой может произойти что угодно. Ты не то чтобы потеряешь память, впадёшь в амнезию, но в каком-то смысле изменишься. Упростишься или усложнишься, это уж как зонная удача тебе улыбнётся. А может, и останешься самим собой, не изменённым ни капельки. Или наоборот, полностью, до неузнаваемости, преобразишься.

Там, сказал Шунт, все мы подвластны единственной воле. Все под Зоной ходим, так сказать. Правила игры устанавливает она. Ей виднее, кем ты в ней достоин стать. Примитивным, картонным, запрограммированным «персом» или настоящей личностью, возможно, даже способной быть исключением из правил.

Ваня был согласен. Абсолютно на всё согласен. Даже на то, чтобы Зона исковеркала его личность, переделала, скроила по нужным ей меркам, хотя лучше бы обойтись без этой удручающей платы. Только бы не отвернулся от него этот суровый, с бездонным взглядом повидавшего смерть во всех обличьях, невысокий жилистый мужчина.

Долгожданный проводник, который назвался Шунтом и произвёл неизгладимое впечатление ожившего, материализовавшегося, неигрового сталкера, вырвавшегося из Зоны в Большой мир на побывку. Только бы согласился провести, только бы не бросил Ваню в этом постылом скучном мире подыхать от одиночества среди ненастоящих сталкеров. Но самое главное, естественно, только бы оказалась правдой, а не дурацкой легендой, вожделенная, захватывающая дух возможность реально прокрасться в Зону.

И вот дождался.

Удачной ходки, потенциал!..

Выскочив из дверей подъезда, Иван буквально нос к носу столкнулся с соседом по лестничной площадке, дядей Серёжей по фамилии Стульник. Этот бородатый сорокапятилетний мужчина приятельствовал с отцом, то есть плотно общался с родителями, и встреча с ним была очень некстати. Ещё начнёт спрашивать, как учёба в универе, как успехи по жизни вообще.

Осточертели эти челы, задавленные бытовухой, с их показушной заботой о завтрашнем дне! Какое, на фиг, будущее может быть у потенциального сталкера в этом мире, разжиревшем от сытости и комфорта… Коротко поздоровавшись с соседом, Иван целеустремлённо проследовал дальше, на корню пресекая любые попытки с собой заговорить, и ссыпался по ступенькам с высокого крыльца подъезда.

Пересёк тёмный, окружённый панельными многоэтажками замкнутый двор, ни разу не оглянувшись, и нырнул под арку одного из проходов, выводящих из этой доморощенной «зоны» наружу. Недлинный тоннель, проложенный сквозь дом, вывел к свету и шуму. Вечерний проспект встретил вышедшего из двора на тротуар парня многоголосым, таким привычным с самого детства гамом. Если всё пойдёт как надо, как хочется, то очень скоро Иван отправится в лучший из миров, и в этой жизни шумных толп людей ему больше не видать и не слыхать!

Только бы всё шло как надо…

Отправляясь в неизвестность, бывший геймер ещё не знал, что из обычного потенциала всё же сумеет превратиться в настоящего сталкера. Не знал, что он научится успешно «симбиотировать» с Зоной, что действительно окажется в наиболее подходящем мире, для него — лучшем из миров. И уж тем более этот будущий сталкер даже не мог подозревать, что во имя продолжения жизни того мира ему суждено возвращаться сюда. В мир, где вполне обыденной частью реальности являются толпы суетливых людей, далёких от вселенной Зоны, как туманность Андромеды от звезды по имени Солнце.

Возвращаться в худший из миров, чтобы отыскивать в бурлящей толпе одиночек, которым этот мир ненавистен, и проводить их туда, где они наконец-то почувствуют себя дома…

Но, прежде чем всё это с ним случится, прежде чем он обретёт истинного себя, по воле Зоны ему предстояло себя утратить. Полностью. Своё имя, свою память, собственное «Я».

Сталкер очнулся.

Макушку ломило, как после удара прикладом прямо в темечко, но боль стремительно ослабевала. С каждым вдохом, с каждым глотком воздуха к нему возвращалась ясность мысли. Удушливый туман беспамятства, клубившийся в голове, быстро рассеивался.

Веки сталкера разомкнулись, впуская свет в глаза. Словно распахнулись оконные ставни, и солнечные лучи хлынули в тёмную комнату.

Первое, что он испытал, осознав себя живым, — изумление.

Изумляться было чему.

Ему удалось не кануть в небытие, удалось прийти в себя!

Я — КОМЕТА.

Сознание он хоть и терял, но возвратился в него целиком и полностью и память не утратил при возвращении.

Сталкер помнил самого себя.

Поэтому и испытал изумление. Попасть под внезапный выброс, подвергнуться прямому воздействию энергии Зоны, не переждать буйство смерти в защитном убежище и всё-таки уцелеть! Более того, сохранить собственную личность, не утратить индивидуальные архивы подсознания… Чем не повод изумиться?!

Комета помнил абсолютно всё, что с ним стряслось до выброса, и помнил, о чём они разговаривали с проводником Несси.

Одного только не мог вспомнить и не знал.

Куда Несси-то подевался?!

Проводника нигде не было. Поблизости его не наблюдалось и в помине. Ни малейших следов, хотя Комета обшарил окрестности, пытаясь их обнаружить. Жив Несси или стал жертвой выброса? Или, может быть, погиб и снова… живой? Знать бы. Но для этого необходимо уже всю Зону обшарить. А стоит ли?..

Да, что теперь делать ему, Комете? Жить и ходить, как раньше, зная всю правду о Зоне, он больше не сможет. Вспоминая подробности диалога, состоявшегося у него с Несси перед самым выбросом, Комета мысленно рассуждал, делал выводы, просчитывал все возможные варианты будущего.

Самой удачной в жизни казалась ходка, благодаря которой он, Комета, пришёл в себя. Дальнейшие шаги зависят от осознания этого факта.

И мысленные расчёты привели к однозначному решению. Всё просто. Выбор сводился к поиску ответа на единственный вопрос.

Быть или не быть проводником? Вот в чём вопрос…

Быть — это означало уводить из Зоны лишних людей. Зачищать Зону от тех, кто её не любит, уводить прочь ненавистников. Кстати. Если БЫТЬ, тогда первым делом надо бы заглянуть на Кордон, поискать среди новичков тех, кому тут не место, случайных-залётных, и увести их из Зоны сразу, пока не натворили дел. Проблему лучше устранять прежде, чем она встанет во весь рост.

Оставалось надеяться, что проводник Комета окажется способен почуять таких «персов», ненужных в Зоне. Впрочем, по этому поводу он не сильно переживал. Если интуиция по-прежнему будет тормозить, то наверняка эффективно удастся действовать по старому доброму методу — подмечать детали, сопоставлять и ассоциировать. Вычислять цель, энергично «шевеля извилинами»…

Ха! Будем живы — не помрём. Вот и первые расчёты уже возникли в мыслях. Так и надо, просчитывать дальнейшие шаги, по завету мудрого напарника Смайла, пусть ему Зона будет пухом, но не жгучим. Вот уж кого из Зоны не вышвырнуть было никак, хоть пинками гони, хоть метлой выметай, хоть на аркане тащи. Плоть от плоти её, кровь от крови… Комета продолжит служить Зоне, как следует настоящему сталкеру, не посрамит память. Для ученика наставник жив, а значит, не умер. Несси стопроцентно прав, мы живём не только за себя, но и за тех, кого помним.

— Но сначала — на Болота, брать реванш, — произнёс Комета. На его лице появилось выражение, которое не сулило ничего хорошего будущему противнику. — В этот раз я должен выиграть у Доктора в шахматы. Мой настоящий дом здесь. У тех, кто в Зоне живёт, а не просто таскается по ней от не фиг делать, свои маленькие радости, как у всех живых людей… Жизнь-то продолжается…