Мне очень понравилось это оружие, и я, вспомнив о том, что у меня ещё есть артефакт, решил при первой возможности выменять его на эту винтовку. Думаю, СВД модификации «Дальнобойщик» с улучшенной оптикой не хуже «Винтореза» моего проводника. Ну или по крайней мере тоже достаточно хороша.

— Значит, через Выжигатель не пройти к Припяти? — спросил Клин.

— Не-е, ты что! Там на каждом углу сидят по десять «монолитовцев». «Свобода» едва держит Барьер, — сказал другой сталкер.

— На Припять ищешь дорогу? — спросил ещё один сталкер, что отдыхал в стороне от костра. Клин тут же повернулся к нему лицом.

— Да. А ты можешь подсказать? — спросил мой проводник.

— Ходят слухи, что на «Янтаре», где-то около завода, есть люк, через который ты попадёшь в канализацию, — отозвался сталкер. — Ну и при определённой доле везения ты сможешь по ней добраться в город. Хотя маршрут новый и не хоженый. Для сталкерских ног неизвестный. И возможно, это только слухи.

— Стоит попробовать. Всё равно лучше, чем лезть через толпу психов, — сказал Клин. — А слухи в Зоне, сам знаешь, брат, от фонаря не возникают. Что-то там да найдётся, пусть и не прямая… э-э… доставка к цели.

— Только старайся держаться подальше от бункера с учёными, иначе прихлопнут вояки. Им всё равно, сталкер ты или нежить какая. Приказ есть приказ. Говорят, что Сахаров согласился работать на ведомство. Совсем продался им. Раньше помогал сталкерам, а теперь чуть ли не самолично стреляет в нас. Вот такой тебе мой совет, парень, — завершил делиться инфой сталкер и, отвернувшись к стене, показал, что разговор окончен.

Я в очередной раз возвращаюсь с работы — уставший и злой. Устал потому, что целых восемь часов тупо пялился в монитор и перелистывал однотипные гражданские судебные дела. А злой от того, что никак не могу изменить ситуацию — работаю хорошо, но платят мало.

Устроиться на более высокооплачиваемую работу не получается, нет нужных связей, и стартового капитала для открытия приватной конторы — тоже нет… Юридическое образование получают тысячи и тысячи людей, а тёпленьких местечек на порядок меньше. Вот и приходится довольствоваться тем, что есть. Меня засасывает болото рутины и безденежья, из которого не выбраться. Осознание этого жутко бесит, из-за чего я периодически срываюсь на той единственной, которая ближе всех…

Она-то после окончания университета устроилась куда лучше. В отличие от меня ей посчастливилось выйти из стен вуза не просто человеком с дипломом, а человеком с дипломом, хорошо разбирающимся в специальности, на которую училась. Но по специальности она работать не стала, потому что получила предложение от крупного рекламного агентства. Предложение, ничего не скажешь, стоящее, и за месяц она зарабатывает столько, сколько я — за полгода. И я знаю, что она выбрала этот путь именно потому, что хотела обеспечить нашу семью. Таким образом, все значительные семейные расходы на ней.

Меня такое положение дел, мягко говоря, раздражает. Я сам постоянно пилю себя за то, что не способен нормально обеспечить нас. Друзья наши, и в особенности её подруги, то и дело упрекают меня в никчемности, чуть ли не в глаза называют иждивенцем и вообще относятся ко мне, как к альфонсу. Впрочем, они могут и не подливать бензина в огонь, я и сам неслабо накручиваю себя. А она всячески успокаивает меня и отказывается слушать наговоры подруг. Всё-таки удивительный она человек! Другая бы ежедневно пилила, от неё же — ни словечка упрёка. Только и говорит, какой я хороший муж и какой замечательный человек…

— Привет. — Она обвивает мою шею руками и целует в губы. — Как день прошёл?

— Привет. Как и всегда, — мрачно отвечаю я.

— Переодевайся. Ужин уже готов. — Она приглашающе указывает на дверь в кухню.

За ужином я молчу потому, что мой рот всё время набит пищей. На работе не ем — чтобы не тратить деньги. Она рассказывает о наших дальнейших планах, в частности, планирует нашу поездку на курорт. Я молча киваю и, понимая, что поездка будет оплачена заработанными ею средствами, мрачнею с каждой минутой.

После ужина она складывает тарелки в раковину и, залив в чайник кипяток, смотрит на меня, как мать на своего ребёнка — тепло и нежно. Я, прекрасно зная о том, как именно она смотрит, молча сверлю взглядом крышку стола.

— Ну, милый мой… — кончики её пальцев касаются моей головы. — Ты чего загрустил?

— Да так… — отвечаю я исключительно для галочки. Промолчать было бы ещё хуже.

— Милый, всё хорошо, — говорит она. — Главное, что я и ты — это мы, а остальное не имеет значения.

Но я уже не слышу её, потому что думаю о деньгах. Именно в этот вечер я принял решение.

Деньги. Именно из-за них я первоначально ушёл в Зону… Вернее, они вынудили меня променять всё, что имел в прошлой жизни, на Зону.

То, что я здесь получил и зачем сюда вернулся, — уже совершенно другая история.

…Вместе с Гранитом шли ещё двое — Веном и Карнаж. Незамысловатые ребята, сильно похожие друг на друга. На то и братья. Веному было от силы года двадцать три, а Карнаж и вовсе походил на пацана — такой же гиперактивный и легкомысленный.

Судя по тому, в какой манере Гранит с ними общался и что он им позволял, а что нет, эти ребята в Зоне максимум шесть месяцев. Они находились в своеобразной переходной стадии. Уже не «отмычка», но ещё и не полноценный сталкер. Самый непростой период, когда тебе кажется, что ты уже готов к самостоятельным ходкам, но опыта тебе не хватает. Много новичков погибли именно на этой стадии, так как посчитали свой багаж умений и знаний уже достаточным. Как правило, все погибшие были слишком самоуверенными типами.

Степень самоуверенности Венома и Карнажа я не определил ещё, потому что знаком с ними всего сутки. Однако уже кое-что подметил, а именно — Веном, как и положено старшему брату, был ведомым, а Карнаж, как и все младшие, спорил с ним по любому вопросу. Он так и норовил поступать по-своему, но всё же слушался брата. Для него Веном был своеобразным ориентиром, нещадно стегающим за плохое поведение плёткой.

Главное, что они без проблем приняли чужого, то есть меня. Не люблю я находиться в кардинально противоположной ситуации, когда на тебя смотрят волками. Да ещё с такими рожами, будто намерены пальнуть в спину. А в атмосфере царит сильнейшее напряжение. Одно слово, движение, и всё — вспыхнул конфликт между сложившейся группой и чужаком. Хорошо, если обе стороны обладают хотя бы небольшими навыками дипломатии, если же нет — принимай, Люцифер, нового обитателя пекла, а то и двоих-троих сразу.

— Чего встал? — лениво произнёс Гранит.

Я прищурился и снова вгляделся в пространство впереди. Никаких признаков аномалий не обнаружил, но что-то меня настораживало.

— Надо проверить.

— Проверь.

— А детектор молчит! — раздался звонкий, чуть визгливый голос Карнажа.

— Ты заколебал со своим детектором! — раздражённо откликнулся Веном.

— Чё? — набычился младший.

— Вачо! — в тон ответил братец.

— Слышь ты, урод! — Карнаж сделал шаг к нему. — Хорош бурчать!

— Завали свою щелку! — Прозвучало как приказ, но младший и не думал подчиниться.

— Ща ты завалишь!

Начался типичный спор двух самых родных друг другу людей — эмоциональный, с угрозами, но угрозы эти фальшивы. Помню, я с сестрой до того горячо спорил, что порой доходило до взаимных оскорблений и тычков в плечи, но не более. С братом, быть может, я бы даже дрался, будь у меня брат. Но затем сразу мирился бы наверняка.

Со стороны было забавно наблюдать за темпераментными братьями. Конечно, весело, но из-за их беспочвенной ссоры к нам могут сбежаться местные мутанты. Тогда уже всем станет ни разу не забавно. Гранит, видимо, думал так же, поэтому и решил утихомирить своих парней.

— Эй, вы! — рявкнул он. — Хорош орать, как бабы! Или хотите, чтобы на ваши визги прибежали монстры?

Братья мгновенно «потухли». Командира, что называется, слушают в оба уха и, как следствие, безгранично уважают. Карнаж повернул голову влево и стал что-то высматривать в луже неподалёку, а Веном и вовсе повернулся спиной к Граниту. Правильно сделал: раз идёшь замыкающим, то и зырь назад — следи, чтобы никто не подобрался с тыла.