…Смайл ещё сильнее сдавил мне горло и объяснил:

— Вот от такого захвата — хрен освободишься.

Боль в шейных позвонках сигнализировала о том, что нужно срочно что-то предпринять, иначе задохнусь. Я до боли вывернул руки в плечевых суставах, попытался достать ими наставника, вплотную прижавшегося к моей спине. К сожалению, ничего из этой затеи не вышло, пальцы хватали только воздух. Должно быть, выглядел я до крайности беспомощно. Прямо как Терминатор, когда Т-1000 ворочал ломом в его спине.

— Нет-нет-нет! — прокомментировал наставник. — Руками ты ничего не добьёшься! Только потратишь силы.

Когда лёгкие начало раздирать от недостатка кислорода, я, собрав последние силы, резко откинул голову. Раздался глухой удар, после которого хватка чуть ослабла. Почувствовав облегчение, я одновременно со спасительным вдохом одной рукой схватил учителя за запястье, а другую резко поднял вверх, за голову, и, не глядя, врезал туда кулаком. Смайл охнул и рефлекторно приподнялся, чем я и воспользовался. Извернувшись, буквально вонзил в его бок свой локоть, отчего напарник начал заваливаться, а после второго такого удара он и вовсе слез с меня. Я чуть прополз вперёд и, не вставая, обернулся.

— Ух, ёпт… — Учитель кряхтел, прижимая одну ладонь к разбитому носу, а другой потирая левую скулу.

— Извини, — поднявшись на ноги, виновато сказал я. — Не хотел так, честное слово…

— Всё в порядке. — Смайл улыбнулся и запрокинул голову, чтобы побыстрее остановить кровь. — Ты всё правильно сделал. Молодец!

— Спасибо. — Я растянул губы в улыбке и, вынимая из кармана упаковку салфеток, подошёл к наставнику.

— Не ожидал, что ты ещё заедешь мне кулаком. — Смайл осторожно потрогал скулу, давая мне понять, куда пришёлся удар. — Кстати, хорошо ты мне двинул.

Мне ничего другого не оставалось, только пожать плечами. Мол, как получилось, так и получилось.

Приняв из моих рук салфетку, учитель вытер губы и подбородок, а потом прижал её к ноздрям.

— Ты боксом, что ли, занимался? — спросил он.

— Разве что боксом на льду, — весело ответил я и, присев рядом, потёр шею.

— Это как? — Смайл удивлённо посмотрел на меня.

— Да в хоккей играл. На площадке, бывало, такие побоища случались, что обычные боксёры просто отдыхают.

…То ли неизвестный душитель был готов к подобному повороту событий, то ли обладал очень хорошей реакцией. Так или иначе, «получив» от моего затылка прямой в рожу, он не ослабил хватку. Пришлось наносить повторный удар, после которого его правая рука наконец-таки отстранилась от моего горла, но схватить её я не смог — ладонь в перчатке уже схватила мой подбородок. Душитель явно решил свернуть мне шею.

Я резко мотнул головой, сбросив ладонь, приоткрыл рот и впился зубами в его указательный палец, прокусив вместе с перчаткой кожу. Душитель заорал от боли и попытался выдернуть из моих зубов прокушенный палец. На это я и рассчитывал, а потому быстро раскрыл рот.

Душитель не ожидал этого. Он резко и сильно дёрнул рукой, и та, не встретив никакого сопротивления со стороны моих челюстей, отскочила вперёд и вверх, «открыв» для моих притязаний правый бок душителя. В него я и вонзил локоть.

От удара нападающий невольно отклонил корпус в сторону, одновременно немного привстав с меня. Я, почувствовав снижение давления на спину, извернулся, как змея, и не глядя, наотмашь, рубанул ребром ладони. Что-то хрустнуло. А затем спине стало ещё легче.

Я упёр в землю согнутые в локтях руки и резко распрямил их. Наверное, в этот момент я очень походил на разъярённого быка, стремящегося во что ни стало сбросить с себя наездника. Душитель не удержался и, отлетев, грохнулся на спину. Я перекатился в сторону, выхватил пистолет и трижды, не целясь, выстрелил туда, где, по моим расчётам, должен был находиться противник…

Наёмник. Видок у него взъерошенный не то слово! К стандартному синему комбинезону в разных местах прикреплены ветки и листья. Зато в таком «маскарадном костюме» можно прекрасно слиться с кустами. Видимо, именно в них наёмник и прятался, а мне, пробегавшему мимо, ловко сделал подсечку.

«Синий» лежал на спине и, кряхтя, пытался дотянуться до лежавшего рядом немецкого «USP» с глушителем — излюбленного автоматического пистолета «невидимок». С простреленным плечом ему это сделать было довольно проблематично. Хорошо я попал! А то ещё неизвестно, кто кого смог бы подстрелить. Или пристрелить, уж как повезёт.

«Синий» вперил в меня злобный взгляд и закряхтел ещё громче. Наёмник всё пытался дотянуться до оружия. На что он рассчитывает? Что я буду тупо глазеть на него до тех пор, пока ему не удастся схватить пистолет? Наивно. Глупо. Но похвально — парень идёт до конца. Именно про таких говорят: «Будет драться до последней капли крови».

Впрочем, до последней капли крови не получилось. Прицелившись, я выстрелил ему в голову. Тело конвульсивно содрогнулось и затихло. Навсегда. Даже контролёр не вернёт этого мертвеца к новой жизни, вернее, жалкой пародии на эту жизнь, так как от удара пули мозги бывшего наёмника превратились в кашу.

Осматривать труп я не стал по причине нехватки времени, да и вообще не люблю это дело — брать вещи мертвецов. Беру, конечно, бывает, но только в случае крайней необходимости.

Переведя дух, я осмотрелся. Вокруг было тихо. Только ветер завывал, будто проклинал таким вот образом весь этот мир, давно провалившийся к чертям. К слову, он имеет на это полно право, ведь мир, в котором люди ради денег перегрызают друг другу глотки, — не мир, а сплошное недоразумение. И самое страшное заключается в том, что бьются не за честь и достоинство, не за любовь и даже не за себя. Бьются всего-навсего за денежное вознаграждение. За бумажки. Но при этом все бойцы уверены, что деньги дадут им всё. Всё-всё! Как там говорится? Без бумажки ты букашка, а с бумажкой — человек. Только вот не уточняется, что человек пропащий, а не Человек…

Не увидев вокруг никого из людей, я испугался. Неужели Несси убили?! И тут я поймал себя на мысли, что причина страха заключается вовсе не в потере денег, а в том, что… что я беспокоюсь за Несси!

Стареешь, Комета? Ну-ну. С каких это пор тебя колышет судьба объекта взятого заказа?.. Ведь ты и о себе-то никогда не переживал по большому счёту, не особо волновался, встретишь ли следующий рассвет. Почему? Да потому что лишь тот, кто поставил на самом себе крест, додумается уйти в Зону безвозвратно.

— Живой, студент? С тобой всё в порядке? — спросила девушка и спустилась вниз, чтобы помочь напарнику протащить под машиной его громоздкое оружие.

— Всё в норме. Я сам! — Парень резко дёрнул пулемёт на себя, подальше от рук напарницы, демонстративно отказываясь от её помощи, и пополз дальше.

— Ну, как знаешь. — Проводница так же виртуозно, как и прежде, просочилась между корпусом автомобиля и гравитационными аномалиями.

Пока её младший напарник, вылезший из-под грузовика, осматривался и, обтирая корпус машины рюкзаком, выходил на пространство, свободное от аномалий, старшая зачерпнула очередную жменю гаек и отправилась дальше.

Ветка ещё одного тоннеля, которая соединялась здесь с основным коридором, была полностью обрушена. От неё остался только малюсенький аппендикс, в котором сейчас и находились эти двое. Проводница, взобравшись по склону обвала, запрыгнула на ограждённую площадку, которая и здесь тянулась вдоль основного пути. Девушка уверенно прошла мимо упавших железобетонных колонн, под исковерканными трубами, свисающими с потолка ржавыми макаронинами, и остановилась возле небольшого завала осколков железобетонных конструкций и прочего строительного мусора. Там, полностью перекрывая узкий проход, пульсировала ещё одна «воронка», а уже за ней просматривалось свободное от аномалий пространство.

— Слушай сюда, студент, эта хреновина небольшая, и через неё можно проскочить, — начала консультировать проводница своего ведомого. — Если вскарабкаться на эту кучу и потом быстро пробежать вдоль стены, то заденешь только край этой «воронки». Она не успеет втянуть тебя, если ты все сделаешь очень быстро. Значит, так, смотришь, как это делаю я, и в точности повторяешь. Только, не дай Зона, не затормозись там. Понял?