За день перед тем молодой прохиндей был взволнован и озадачен неким обстоятельством: в доме с двумя подъездами были, конечно, и две консьержки, пожилые, неразговорчивые женщины, хитрые и на вид порочные, он считал их одинокими и с удивлением приметил, что у каждой были сожители; изумление увеличилось, когда в одном из них он сразу узнал Пьера, того самого мрачного силача-лакея, что в Италии был главным помощником графа-бандита, а во втором – своего бывшего кучера Лорана.

Бамбош обнаружил их у дверей дома, оба держались как незнакомые друг с другом. Одетые в фартуки, недавние разбойники подметали улицу, каждый на своем участке, усердно, как полагается консьержам, дорожащим местом и репутацией.

Прихвостень графа понял, какими ценными и неподкупными помощниками окружил себя патрон, послав в Париж двух едва ли не самых опытных и дельных бандитов, участников разбойничьих операций в Италии.

Конечно, графу требовалась надежная охрана, когда он, чего Бамбош пока не проведал, жил под личиной месье Тьери в этом на вид обычном здании.

Бамбош, не предупрежденный об этом заранее, хорошо почувствовал силу предводителя бандитов, что набирал сообщников во всех слоях общества, пользовался услугами богатых знаменитых кокоток и титулованных особ, таких как Ги де Мальтаверн, и личностей вроде Лишамора и Брадесанду.

Не задумываясь Бамбош подошел к Пьеру и сказал:

– Вот вы и вернулись! Я не ожидал застать вас здесь… Патрон писал мне…

Пьер, оставив тон почтительного слуги, прибавляющего к каждому слову «месье», сказал, глядя парню в глаза:

– Слушай, малый! Ты виконт только по названию, данному тебе тем, кто командует, и если дорожишь шкурой и не хочешь в одно прекрасное утро быть пришитым к постели, заткнись. Будь слепым, глухим и немым, ты здесь никого не знаешь. А я теперь консьерж, месье… я служу, месье, и лакеем, я покорный слуга, месье, – закончил тираду мрачный персонаж и посмотрел на мнимого виконта так, что у того поджилки затряслись.

Выслушав такое поучение, Бамбош, не вымолвив ни слова, пошел одеваться, причесываться и прыскаться духами, а затем отправился к тому, кого фамильярно именовал патроном.

Мондье встретил его так, будто они расстались только вчера, не сделал никаких упреков, даже одобрил догадку о том, что бегство совершено через пустырь, выходящий на бульвар Сан-Марсель.

– Неплохо найдено… Ты делаешь успехи, малыш… Ты далеко пойдешь. Ты не виноват в том, что упустил их, к тому же твоя ошибка исправлена. Я знаю, где они гнездятся, и держу их под надзором.

– Вы, патрон! Но ведь вы всего два дня, как вернулись.

– Ровно сорок восемь часов тому назад.

– Ну! Вы просто дьявол!

– Пфэ! Дьявол – слишком устарелое название… Поговорим о деле: Жермена, ее сестры, Бобино и Березов укрылись в доме на углу улиц Мешен и Санте. Парень работает в наборном цехе издательства «Маленькая республика», он возвращается в два часа утра.

– Вы в этом уверены?

– Я лично проследил этой ночью и, если бы я не держался строгого правила: никогда не действовать самому, я бы его убил. Надо, чтобы он умер. Проклятый парижанин ловок как бес, если бы не он, остальные давно бы находились в моих руках.

– Мы его уберем, патрон.

– Я на это твердо рассчитываю! Слишком долго он в одиночку нас обставляет. Когда типограф исчезнет, прочие разом угодят к нам. Даю тебе три дня, чтобы его устранить.

– Три дня, идет!

– Надо взять помощника. Пожалуй, подойдет твой старый приятель Брадесанду. Вдвоем удобнее действовать, Брадесанду неплохо работает ножичком. Узнаешь у Андреа, где его найти.

– Значит, вы простили этой стерве проделку в доме Лишамора? Я ждал, что вы отомстите как следует.

– Я простил, но не забыл. Человек по-настоящему сильный не мстит.

– А где я найду Рыжую?

– В бывшем доме князя Березова, там подставным владельцем живет барон де Мальтаверн.

– С вашего разрешения сейчас же туда отправлюсь.

– Ступай, малыш, и выпусти кровь из Бобино. Кстати, почему ты не поселился, как я велел, в доме Березова, когда вернулся из Италии?

– Я не хотел вам говорить, боялся настроить вас против Андреа.

– Почему?

– Рыжая стерва так злобно меня встретила, что я побоялся заикнуться о том доме.

– А Ги?

– Он просто чурка в ее руках, слышит ее ушами и видит ее глазами. Меня почти выставили за дверь.

– Иди и ничего не бойся, я им скажу два слова по телефону, они тебя примут с распростертыми объятиями.

– До свиданья, патрон!

– До свиданья, негодяй! – В устах Мондье это звучало как ласкательное имя.

Бамбош направился к роскошному особняку, откуда князя Березова обманным способом выселили.

Посланец графа подъехал скромно, в наемном экипаже. Его встретил тот самый степенный швейцар, что служил при князе, когда Бамбош был там лакеем.

Увидев, что посетитель нанял дешевого извозчика, швейцар не сообщил в дом, а направил несолидного гостя через двор. Бамбош не стал возражать против столь невежливого поступка, зная, что по телефонному звонку графа будет принят с должным почтением, и подумал только, что Андреа, наверное, настроила всех лакеев против него.

Пересекая пешком двор, Бамбош увидел около конюшни человека, привлекшего его внимание.

Он был одет как конюх – в клетчатый костюм и в английскую шапочку, сдвинутую на ухо; рукава были засучены, и он старательно начищал удила, рядом лежали прочие части лошадиной сбруи.

Бамбош, очень элегантно одетый, с моноклем в глазу и с цветком на отвороте жакета, подойдя близко к усердному трудяге, позвал:

– Брадесанду!

Тот обернулся и от удивления уронил железки.

– Бамбош!

– Я едва узнал тебя в обличье конюха. Тебя, кто водил меня в свет, кто под именем Петера Фога был знаменитым букмекером, красой ипподрома! Тебя, сердечного друга Андреа, заставлявшего ревновать барона де Мальтаверна!

– Да, Бамбош, это я.

– С тобой произошла какая-то беда?

– Все беды вместе!

– Рассказывай.

– Некогда, надо скорей кончать чистку сбруи, не то меня выгонят.

– Кто?

– Мой хозяин, скотина барон.

– Плюнь на все, и пойдем поговорим о деле.

– Я бы рад, да у меня не самые нежные отношения с полицией.

– Что-то новое, черт возьми!

– К сожалению, так, мой дружок.

– Я думал, что Андреа по-прежнему неравнодушна к тебе и ты здесь в неподходящем наряде лишь ради того, чтобы находиться поближе к ней.

– С Андреа все полетело к чертям. Нет больше любви! Вот.

– Говорят, это к счастью, в доказательство чего я тебя отсюда уведу.

– А с Петером Фогом получилась такая история, что я теперь нигде не могу показаться. Я уж не знал, как спасти шкуру, хорошо, Рыжая помогла, говорит: «Послушай, малыш, хотя я не люблю тебя больше, но не хочу, чтобы с моим бывшим любовником произошла беда. Безопаснее всего спрятаться в чьем-нибудь богатом доме. Ги нужен работник на конюшне, я тебя устрою, будешь возиться с лошадьми, а через полгода про тебя забудут. Соглашайся, и чтоб без глупостей!» Вот так и сказала. Положение мое было отчаянное: сидел голодный, прятался по ночлежкам. Это после сладкой-то жизни! Ну я и согласился. Здесь и кров, и пища, и одежда, но Андреа на меня и не смотрит, будто я вовсе не существую. С ума схожу, когда вспоминаю, как она меня любила, ласкала, ни в чем не отказывала! Я так и теперь влюблен. Готов после на гильотину [104]лечь, чтобы с ней хоть ночку поспать! А другой раз хочется ее ножом пырнуть.

– Решительно, ты крепко болен. Но от сильной хвори помогают мощные лекарства. Патрон вернулся и вспомнил о тебе… Знаешь ведь, он большой человек, с ним не пропадешь, вытащит хоть из пасти самого дьявола.

– Раз патрон обо мне заговорил, значит, мои дела поправятся. Что я должен буду делать?

– Прежде всего бросить ерунду, какой ты сейчас занимаешься, и приняться за то, к чему у тебя есть способности.