Шли годы. Деньги прямо-таки валялись под ногами. Дело свое Клодель знал туго, и удача была к нему благосклонна.

Его тешила мысль, что профессия грабителя могил древнее, чем проституция. Едва первобытные цивилизации начали в знак уважения закапывать с покойником ценные вещи, этим обстоятельством тут же воспользовались предприимчивые люди.

Туристическая полиция Египта регулярно ловила каких-нибудь балбесов, ковыряющихся с лопатой у пирамиды Джосера в Саккаре. Такой подход вызывал у Клоделя искренний смех. Его собственные операции, изящные многоходовки, гарантировали ему безопасность. Он вообще не приближался к пустыне, а исполнителей нанимал через надежных посредников. Все деловые вопросы решались в винных барах, лучших ресторанах и на площадках для гольфа. Там он чувствовал себя как рыба в воде. По горячему же песку не ходят в итальянских туфлях ручной работы.

Клодель объездил все города мира, где было чем поживиться: Рим, Афины, Бейрут, Дамаск, Дели. Но основные поставки шли из Египта. Там любой человек с маломальскими связями был замешан в расхищении древних ценностей. Даже правительственные чиновники, призванные защищать культурное наследие Египта, зарабатывали приличные состояния, сбывая артефакты частным покупателям из Европы и США. Шиферные палетки фараонов, гончарные изделия, глиняные и бронзовые статуэтки, амулеты, золотые украшения… Добро утекало из страны настоящим потоком.

Клодель из предосторожности никогда не приближался к артефактам. У него в доме не было египетского искусства, ни единой вещицы, с которой его могла бы поймать туристическая полиция или Министерство культуры. Его ни разу даже не заподозрили, но в любом случае обыска он не боялся. Все, чем он владел, было куплено легально. И никто не знал, что за коллекцию ваз династии Минь он заплатил благодаря тоннелю, пробитому на храмовый склад в Карнаке, откуда умыкнули целый грузовик статуй.

Или взять бесценный стол Людовика XIV, стоящий в кабинете. Его Клодель сменял на золотую маску эпохи Птолемеев, украденную с мумии в некрополисе Дейр-эль-Банат. Одна из первых его больших сделок. Он до сих пор отлично ее помнил. Гробницы прятались совсем неглубоко, порой лишь в метре от поверхности. Плевое дело. Когда прискакали власти, все ценное оттуда уже исчезло, остались только кости да бинты. Клодель не интересовался трупами тысячелетней давности.

Так все и продолжалось. За пятнадцать лет бизнес набрал обороты. Египетские древности с годами и веками лишь росли в цене. Бывало, какой-нибудь остроглазый египтолог засекал на аукционе Кристи или Сотбис ворованные артефакты и бил в набат. Иногда удавалось проследить источник, и тогда летели головы, особенно если ребята из Министерства культуры, чтобы прижать расхитителей, звали на помощь Интерпол. Но Клодель всегда умело прятался за подставными лицами и поддельными документами и вообще предпочитал напрямую не выходить на покупателя. Коллекционеры, не страдающие повышенной законопослушностью, отдавали деньги мешками за вожделенные артефакты, даже если их придется вечно прятать под замком.

Пьер Клодель мог позволить себе все, что душе угодно, но ему, как и прежде, было мало. По утрам он стоял с чашечкой эспрессо на балконе и разглядывал далекую пустыню. Пески по-прежнему хранили множество секретов. Немыслимые богатства до сих пор не обрели рачительного хозяина. Он тосковал по действительно большой находке, после которой можно было бы уйти на покой. Некоторые легендарные сокровища Древнего Египта до сих пор ждали своего часа, например мифическая гробница Имхотепа, одного из ранних и самых влиятельных правителей государства, само существование которого долгое время подвергалось сомнению. Армии историков и археологов годами рылись в земле, надеясь обнаружить этот неуловимый приз. Если бы он только мог утянуть у них из-под носа нечто таких масштабов, вот была бы удача. Денег хватило бы не только ему, но и праправнукам.

По ночам, лежа без сна, Клодель рисовал себе эту картину.

И наконец дождался. В конце сентября, семь месяцев назад, один телефонный звонок изменил его жизнь.

Услышав в трубке мужской голос, он сразу понял, что пахнет серьезным делом. В обычных обстоятельствах Клодель не стал бы говорить с незнакомцем, позвонившим на личный номер. Однако инстинкт подсказал, что сейчас не стоит демонстрировать норов. Он отвечал осторожно и вежливо.

По итогам звонка договорились о встрече. Не в городе, а, по требованию собеседника, в пустыне. Клоделю такой расклад не понравился, но внутреннее чутье снова посоветовало соглашаться. Он отправился в путь один, как было сказано. Ехать пришлось долго, по жаре и пыли. Место встречи он знал по прошлой жизни и не думал, что найдется повод еще раз там побывать. Все, что можно было взять в развалинах одинокого храма, вымели до крошки в незапамятные времена. Теперь там, в самой заднице мира, песок потихоньку заносил одинокие стены.

Нещадно палило солнце. Выйдя из машины, Клодель почувствовал на себе чужой взгляд. Время шло. Он бродил кругами, нетерпеливо глядя на часы. От жары разболелась голова. Много лет не работавший в поле, он успел отвыкнуть от таких условий. Когда желание плюнуть на все и уехать стало почти невыносимым, из марева выплыли четыре внедорожника.

Запыленные машины затормозили рядом с ним. Оттуда вылезли десять человек, совсем не похожих на его обычных клиентов. Бороды, камуфляж — перед ним стояли настоящие головорезы. Ни улыбок, ни тепла во взгляде. Автоматы на ремнях.

Оружия Клодель не любил. Особенно его нервировали военные модели, с хищными обводами, складными прикладами и зловеще изогнутыми магазинами. Потертый вид не оставлял сомнений: эти стволы без дела не скучали. Наверняка за каждым из них стоял кровавый счет.

В голове мелькнула мысль о побеге. Но Клодель понимал, что уже вляпался.

Его грубо поставили к машине и обыскали на предмет скрытого оружия и микрофонов.

— Пиджак не мните, — огрызнулся он.

— Все чисто, — буркнул высокий бородач.

Клоделя отпустили. Возмущенный француз принялся выбивать из одежды пыль. Боевики подали знак, и только тогда Клодель заметил, что в одном из джипов на заднем сиденье, молча курит еще один человек.

Наконец главарь тоже вышел из машины. У него было длинное худое лицо, темные кучерявые волосы падали на высокий лоб. Рубашка не по размеру парусом вздувалась на ветру. Из кобуры на бедре выглядывала черная рукоять. В левой руке незнакомец держал тонкий портфель. Этот щуплый, невысокий человечек совсем не производил грозного впечатления. Но его глубокие черные глаза источали ауру опасности.

Самое страшное, что Клодель не смог прочитать их выражение. Эти глаза видели такое, что он и вообразить не мог. Их обладатель был начисто лишен доброты, веселья и сострадания. Даже его товарищи как-то съеживались, когда он проходил мимо.

Встав перед Клоделем, главарь вонзил в него бесстрастный взгляд.

— Меня зовут Камаль, — сказал он тихим, даже мягким голосом.

Клодель кожей чувствовал, что за ним внимательно наблюдают. Крепыш в бейсбольной кепке, самый приличный из отряда, нервно косился на Камаля. Другой, мелкий хорек с бритой головой и патронташем вокруг пояса, поглаживал автомат.

Камаль пошел в тень скалы, кивком позвав Клоделя за собой. Француз, шагая следом, чувствовал, как по вискам ручьями течет пот, и не только от жары. Шея и плечи до боли напряглись в ожидании пули. Как он попал в такой оборот? Может, обидел кого из серьезных людей? Перешел дорогу?

Однако сюрпризы еще не кончились. Присев в теньке, Камаль подозвал француза.

— Я знаю, кто ты такой и чем занимаешься. Мне нужна твоя помощь.

Клодель уселся на камень.

— Не понимаю, чего вы хотите, — заикаясь, ответил он.

— Вот, посмотри.

На свет появился большой коричневый конверт. Клодель, заглянув внутрь, обнаружил пачку цветных фотографий. На снимках во всех ракурсах была каменная плита, древняя, вся в пыльных иероглифах.

— Можешь прочитать? — тихо спросил Камаль.