— Сегодня я не работаю.

— И не надо, — осклабился директор, уходя в полной уверенности, что Карандаш работать хочет не хочет, а будет. До спектакля оставалось часа три, и директор думал, что за это время нервы у артиста улягутся. Михаил Николаевич вместе со своей «командой» пошел обедать в столовую недалеко от цирка.

Из воспоминаний Юрия Никулина: «За обедом молчание нарушила супруга Михаила Николаевича, Тамара Семеновна.

— Может быть, все-таки отработаем? — спросила она тихо.

— Тамара Семеновна, прошу вас на эту тему не говорить, — ответил ей Михаил Николаевич совершенно ледяным тоном. Так отстраненно, по имени и отчеству, он обращался к своей жене только в острых ситуациях. Нам же Карандаш сказал:

— Вы не волнуйтесь. Лучше потом дадим дополнительное представление, но сегодня работать не будем. Таких директоров учить надо.

Потом помолчал и, вытянув вперед руки, сказал:

— А я и сам теперь работать не смогу. Видите, как руки дрожат.

После обеда всей компанией вернулись в цирк. Михаил Николаевич в гардеробной разбирал ящики, приводил в порядок костюмы, расставлял грим в баночках.

Вечером артисты, занятые в программе, загримировывались в своих гардеробных, в оркестре настраивали инструменты. Публика уже входила в цирк, а Карандаш всё не гримируется — спокойно гуляет с собачками во дворе цирка. Об этом сообщили директору. И он, поняв, что Карандаш действительно работать не станет, испугался. Ведь билеты-то все были проданы за месяц вперед, предполагалось, что на премьеру придет городское начальство! Срочно вывесили у входа в цирк наспех написанное объявление: "Сегодня представление отменяется". Зрителям, уже занявшим свои места в зале, инспектор манежа объявил: "По техническим причинам представление отменяется". Некоторые пошли сдавать билеты в кассу, а наиболее бойкие зрители решили поговорить с директором, и он, совсем уже перепугавшись, через конюшню убежал из цирка».

А Карандаш в гардеробной как ни в чем не бывало занимался своими делами. В знак протеста и из чувства солидарности с учениками он решил и в гостиницу в этот вечер не ехать. Вповалку все легли спать в его гардеробной на ковре от «Венеры». Только улеглись, как в дверь просунулась голова экспедитора. Он робко спросил:

— Михаил Николаевич, может быть, поедете в гостиницу?

— Вон отсюда! — заорал Карандаш. Голова исчезла.

Полночи артисты проговорили. Михаил Николаевич вспоминал о том времени, когда он работал художником-плакатистом в столичном кинотеатре «Экран жизни». Середина 1920-х, жизнь впроголодь, ночлежки, где вместе с ним в каморке ютились еще человек десять… И вдруг в Москву приезжают звезды мирового кино — Мэри Пикфорд и Дуглас Фэрбенкс! Случайно оказавшись на улице рядом с ними, он решил: «Буду артистом». Рассказывал Карандаш и о фильмах с участием знаменитых комедийных артистов Гарольда Ллойда, Чаплина, Макса Линдера…

Заснули поздно. Цирк не отапливался, и к утру все замерзли. Тамара Семеновна всю ночь продремала в кресле с уютно устроившимися у ее ног Кляксой и Пушком. А утром Никулина и Шуйдина поселили в отличном номере гостиницы, отвезли их туда на машине и даже помогли им внести в номер вещи.

С Дальнего Востока на транспортном самолете Карандаш, Никулин и Шуйдин прилетели в Новосибирск. Все представления в местном цирке шли с аншлагами. Но ночью накануне последнего дня выступлений разразилась страшнейшая буря. Шквальный ветер разнес купол новосибирского шапито в клочья так, что крыши в цирке фактически не осталось. Слоем снега покрылись и манеж, и скамейки для зрителей.

Утром по местному радио объявили, что последний спектакль с участием Карандаша отменяется и билеты принимаются в кассе цирка к возврату. Клоуны начали было упаковывать свой багаж, но тут в гардеробную Карандаша влетел директор цирка. Он умолял его выступить, потому что «публика стоит и требует представления, люди не расходятся, они отказываются сдавать билеты». И Карандаш согласился.

И вот картина: цирк без крыши… падает хлопьями снег… публика сидит притихшей… все в полушубках и валенках… в паузах на манеж выходит Карандаш… И каждый номер зрители встречают на ура! А когда выступала артистка Шадрина (у нее был номер «Живая счетная машина»), стоя посредине манежа в открытом платье, из первого ряда поднялась старушка, перелезла через барьер, подошла к артистке и набросила на ее плечи пуховый платок. Публика зааплодировала. Из воспоминаний Юрия Никулина: «По плану спектакль заканчивался клоунадой "Лейка", в которой мы обливаемся водой. В антракте, ни к кому конкретно не обращаясь, я с тоской сказал:

— А может быть, не будем давать "Лейку"?

— Не надо обижать зрителя, — ответил Карандаш. — Будем работать, как всегда.

И мы обливались водой, как всегда. Правда, перед началом клоунады по настоянию Карандаша все выпили по сто граммов водки, чтобы не простудиться.

Директор новосибирского цирка, прощаясь с москвичами, долго благодарил всех артистов, и в первую очередь Михаила Николаевича, за самоотверженность».

Так Юрий Никулин и ездил с выступлениями из города в город. С одной стороны, его судьба складывалась благополучно — он клоун, работает с Карандашом, а с другой — какие у него перспективы? Ну, да, подыгрывает знаменитому артисту в его клоунадах, а дальше?..

После долгих почти полугодовых гастролей Карандаша по Дальнему Востоку и Сибири Никулин и Шуйдин вернулись в Москву и начались московские будни.

Из дневника Юрия Никулина: «Вместе с нами в программе работает известный дрессировщик Николай Гладильщиков со своими львами. Самый страшный момент вечером. Для репризы Карандаша "Дрессированная корова" мы с Мишей, надев коровью шкуру, проходим мимо клеток с хищниками. Львы ревут, скалят зубы, встают на задние лапы, а передними бьют по прутьям клетки. Принимают нас за настоящую корову. Я испытываю страх, представляя, что будет, если вдруг один из хищников разобьет клетку и кинется на нас».

Однажды прямо перед самым вечерним представлением вдруг выяснилось, что Карандаш заболел. Александр Борисович Буше вбежал в гардеробную к Никулину и Шуйдину и сказал, что им придется выручать, самим заполнять паузы. Юра подумал сначала, что это шутка, розыгрыш — Буше любил разыгрывать артистов. Но это была не шутка, Карандаш действительно в тот вечер заболел. Наступила секундная пауза, а потом Шуйдин сказал: «Александр Борисович, что-нибудь придумаем».

Легко сказать — что-нибудь придумаем. До начала представления оставалось с полчаса, не больше! Никулин и Шуйдин лихорадочно подсчитали, что Карандаш появляется на манеже 11 раз. Такого количества реприз и клоунад они, конечно, осилить не могли: собственных у них не было, а большинство карандашевских реприз было построено так, что без него показывать их было бессмысленно. Стали прикидывать, какие номера в программе можно дать друг за другом, без перерыва и, следовательно, без реприз. Осталось шесть неизбежных пауз, то есть шесть раз Никулину и Шуйдину надо выйти на манеж и что-то делать, чтобы публика смеялась, пока униформисты меняют реквизит для следующего номера программы. А как заставить публику смеяться? Выступая вместе с Карандашом, молодые клоуны не слишком об этом беспокоились. С ним они ощущали себя как за каменной стеной: даже если что-то не так сделали, где-то недотянули, Карандаш всегда спасет репризу и публика будет смеяться. А тут вся нагрузка будет ложиться на них и только на них!

Первый выход Карандаш делал после номера канатоходцев. Пока он исполнял маленькую репризку с собакой Кляксой, униформисты убирали две громадные стойки с натянутым между ними канатом. У Карандаша в этой паузе был ударный момент: когда уносили остатки реквизита, неожиданно для зрителей гасили свет в зале. И в темноте клоун своим тонким голосом выкрикивал: «Ой, кто-то плитку включил!» Дело в том, что сразу после войны для экономии электричества в Москве во всех квартирах рядом со счетчиком электроэнергии устанавливалось специальное приспособление, которое в случае малейшей перегрузки лимитированного потребления электричества на две-три минуты автоматически отключало в квартире свет. Все зрители часто испытывали это лично на себе, а потому принимали эту фразу Карандаша как родную — аплодисментами и смехом.