— Я не понимаю, — произнес Уилл, садясь на скамью у окна, напротив капеллана. — У де Боже есть писцы-арабы, и я знаю, он относится к ним так же, как к писцам-христианам. А после ареста Склаво он позаботился о рабах, сражавшихся на арене.

— Ты прав. После того как де Боже прибыл в Акру, его даже стали осуждать за терпимость к мусульманам. Он не монстр и не глупец. Просто для него большую важность имеет земля. Святая земля, как он ее называет. Де Боже мечтает вернуть Иерусалим, Уильям. И он не одинок. Об этом мечтают многие. Де Боже уверен, что этот город принадлежит христианам по праву. Он не видит, что Иерусалим — священный для всех людей Книги. Ветхого и Нового Завета и Корана. Для иудеев это место, где Бог приказал Аврааму принести в жертву Исаака и где Соломон воздвиг Храм, где находился Ковчег завета, содержавший законы, данные Моисею на горе Синай. Для христиан это место, где Иисус жил, был распят, а затем воскрес. Для мусульман это место, откуда Мухаммед вознесся к небесам. — Эврар печально вздохнул. — Эта земля святая для всех нас. Но мы почему-то не способны наслаждаться этой общностью, а затыкаем уши, закрываем глаза и, как противные дети, топаем ногами и кричим: это наше, и только наше.

— Но де Боже дал нам прекрасную возможность. — Уилл вновь показал на свиток. — Вам только нужно сказать ему, что вы не способны прочесть свиток.

Эврар покачал головой:

— Нет, мы поступим по-другому. — Он властно посмотрел на Уилла. — Ты передашь де Боже мой перевод и исполнишь его приказ.

— Зачем? — удивился Уилл.

— А что, по-твоему, произойдет, если я не сумею это прочесть? — спросил Эврар, поднимая на Уилла глаза. — В любое время может появиться их связной, которому было адресовано это послание. А если не появится, то свиток переведет кто-нибудь другой. Разве я единственный, кто может это сделать?

— Но им потребуется время.

— Если великий магистр вынашивал свой план два года и уже приложил много усилий для его воплощения, он не отступится. Что-нибудь придумает. А теперь прикинь — сейчас мы хоть что-то знаем о плане похищения, а если его изменят, то останемся ни с чем.

— Но это нельзя допустить, — вздохнул Уилл.

— Ты вошел в доверие к де Боже, — твердо заявил Эврар. — Вот ты и не допустишь. Он действует не один, и потому бесполезно отрезать сгнившую часть яблока, оставляя внутри червяка. Нам нужно выяснить, кто эти другие, с кем работает де Боже, кто этот человек в Каире. Соранцо знал о похищении, возможно, знает и Анджело Виттури. — Эврар задержал взгляд на Уилле. — Ты должен это выяснить.

Уилл понял, что настал его час. Разве он не мечтал о том, чтобы отец им гордился? А теперь представился случай стать героем. Предотвратить вселенскую катастрофу. Уилл говорил себе, что это просто долг, но слабый голос внутри добавлял: «Да, но ты станешь спасителем всех, кто вокруг тебя».

Венецианский квартал, Акра 8 июля 1276 года от Р.Х.

Элвин спешила. В воздухе пахло дымом. Всего через несколько улиц от дома Андреаса что-то горело. Когда священник на вечерне призвал прихожан помолиться за потерявших в пламени имущество, несколько мужчин встали и потребовали кары для генуэзцев, устроивших поджоги. Пришло время их снова изгнать, на этот раз навсегда. Священнику с большим трудом удалось предотвратить погром.

Элвин поправила сумку на плече. Она шла в магазин на Шелковой улице. В сумке лежали образцы тканей. Андреас по рассеянности оставил ее на столе в кухне, а к нему должен был сегодня прийти покупатель. Бесина уговаривала ее не ходить, но Элвин не хотела, чтобы Андреас тратил время и возвращался за сумкой.

Подступал вечер, улицы быстро пустели. Но по-прежнему было жарко.

Когда Элвин свернула на Шелковую улицу, из переулка вышли двое и медленным, нетвердым шагом направились в ее сторону. Нетрудно было догадаться, что они пьяны. Заметив ее, один хлопнул спутника по плечу и что-то сказал. Второй поднял глаза и рассмеялся. Она прибавила шаг.

— Добрый вечер, уважаемая синьорина, — крикнул первый. Затем повторил, подходя ближе и загораживая ей дорогу: — Я сказал, добрый вечер, уважаемая синьорина.

Элвин холодно улыбнулась и попыталась его обойти.

— Ты ей не понравился, — сказал второй, заходя с другой стороны. — Вот я совсем другое дело. Правда, синьорина?

Сердце Элвин отчаянно колотилось.

— Я спешу, — сказала она. — Пожалуйста, позвольте мне пройти.

— А куда это ты спешишь? — спросил первый. Он был черноволос, бородат и широк в плечах. — Все равно комендантский час уже начался.

— Я знаю.

Элвин попыталась обойти второго, пузатого, с гладкими черными волосами и одутловатым лицом с двумя подбородками.

— А ты шустрая. — Он усмехнулся и вожделенно потянулся к ней.

На улице было совсем пусто. Элвин пронзительно закричала, и в следующий момент рука бородатого зажала ей рот. А еще через секунду она оказалась в переулке. Сумка слетела с плеча.

— Что там? — спросил бородатый, заламывая ей руку.

Элвин сопротивлялась изо всех сил. Ей удалось на короткое время освободить рот и крикнуть, но бородатый быстро зажал его снова.

Толстый раскрыл сумку.

— Шелк! Хорошо. Продадим, выручим несколько монет. — Он усмехнулся. — Наверное, тогда она нас полюбит.

— Не думаю, что для этого нужны монеты, — ответил бородатый.

Рука скользнула по ее грудям. Элвин в ужасе охнула, начала извиваться. Но силы были неравные.

— Отпустите ее, — произнес спокойный холодный голос. Он показался Элвин знакомым, но ужас мешал думать.

Толстый оглянулся:

— Не лезь не в свои дела.

— Я сказал, отпустите ее.

Толстый рассмеялся:

— Сейчас я с тобой поговорю.

Он скрылся из виду. Через пару секунд Элвин услышала крик, а следом глухой стук. Бородатый резко убрал руки. Она плюхнулась на землю и лежала там, пока чьи-то руки ее не подняли. Тот же знакомый голос прошептал на ухо:

— Элвин, это я.

Перед ней стоял Гарин. За его спиной на мостовой лежали двое, бородатый и толстый.

— Ты их убил? — Ее голос дрожал от страха.

Гарин взял Элвин за руку:

— Пошли.

Они без остановки прошли несколько улиц.

— Погоди, — проговорила она, тяжело дыша. В ее глазах стояли слезы.

— Все закончилось. — Гарин улыбнулся. — Ты в безопасности.

Не помня себя, Элвин зарылась лицом в его рубашку и зарыдала.

— Успокойся, — смущенно произнес Гарин. — Все прошло.

Она рывком отстранилась.

— Как ты там оказался?

— Увидел дым над вашим кварталом и обеспокоился. Пришел к твоему дому. Мне сказали, что ты ушла в магазин. Девочка. Она рассказала, где он находится.

— Катарина?

Гарин пожал плечами.

— Я сказал ей, что пришел из Темпла с вестью от Уилла. Потом вышел на Шелковую улицу и услышал крик где-то в переулке. Побежал, увидел тебя с этими подонками. — Он тронул ее плечо. — Пойдем, я провожу тебя до дома.

У входной двери они расстались.

Элвин скользнула внутрь, а Гарин постоял с минуту и двинулся обратно.

Двое ждали его в переулке. Бородатый сидел на ящике, прижимая к разбитому носу лоскут ткани. Он выглядел совершенно трезвым.

— Зачем надо было бить так сильно?

— Извини, Бертран. Иначе она бы заподозрила что-то неладное. — Гарин усмехнулся.

— Тогда плати, как обещал. — Бертран протянул руку.

Гарин неохотно вытащил из кошеля несколько византинов.

— Разве король не приказал вам помогать?

Бертран насупился:

— Король Гуго повелел нам помогать тебе добыть камень, а не приставать к девушкам в переулке.

— Нам надо потребовать сверх уговоренного, — добавил толстый, у которого красовался фингал под глазом. — А что, если она пожалуется и нас станут искать?

— Не пожалуется, — угрюмо бросил Гарин. Его раздражали эти двое, которых оставил ему Гуго. Тупые простолюдины. — Только держитесь подальше от этого квартала. — Гарин показал на сумку в руках толстого: — Это ее?