После акробатов на арену выбежало чудовище сродни египетским диким быкам, которых опытные охотники считали самыми опасными животными в мире.

Ловкие мускулистые гимнасты окружили быка и принялись дразнить, привлекая к себе его внимание. Когда бык бросился на одного из них, тот в последний миг схватил его за рога, перемахнул через спину и приземлился позади хвоста. Затаившая дыхание публика вздохнула и разразилась приветственными кликами.

Юные красавцы-гимнасты были так подвижны и ловки, что ни одно досадное происшествие не омрачило великолепного зрелища.

— А какая участь уготована быку? — поинтересовалась Яххотеп у Миноса Великого.

— Мы отпускаем быков на свободу, — ответил он. — Убивать столь благородных животных, воплощение царственного могущества, было бы варварством.

— А что изображает этот странный рисунок на стене позади арены?

— Лабиринт. Он был построен неподалеку от Кносса для Минотавра, полубыка-получеловека, обладавшего необычайной силой, которому каждый год приносили человеческие жертвы. Греческий герой Тесей убил чудовище. Но выбраться из лабиринта он смог только потому, что дочь критского царя Ариадна дала ему клубок нити, распутывая который Тесей сумел найти дорогу назад.

— Как ты думаешь, царь Крита, может ли нить Ариадны соединить наши земли и вывести их из лабиринта?

Минос Великий в задумчивости погладил бороду:

— Если я тебя правильно понял, царица, ты хотела бы оставить развлечения и заняться серьезными вопросами.

— Египет ведет войну. Как бы ни радовало меня твое гостеприимство, надолго я задержаться не могу.

Царь не спешил с ответом. Его молчание показалось Яххотеп угрожающим и пробудило задремавшее было беспокойство.

— Как пожелаешь… Оставим придворных развлекаться и удалимся в мои покои.

Старец шел с трудом, но Яххотеп уже убедилась, как деятелен его разум, как зорок взгляд. Ей было отрадно, что о государственных делах она будет беседовать с умным и прозорливым человеком.

Минос Великий проводил Яххотеп в особый покой, где привык работать. Стены здесь были украшены сценами из сельской жизни, по углам стояли вместилища для деревянных табличек, на которых писали на Крите.

— Тяжек труд управления страной, — вздохнул Минос Великий. — Стоит на миг отвлечься, и ее поглотит тьма.

— Еще тяжелее при этом отчитываться и платить дань тирану, не так ли?

Царь Крита налил красное вино в два серебряных кубка, подвинул один Яххотеп, усадив ее на мягкое сиденье, обтянутое пестрой тканью, а сам опустился в жесткое кресло с прямой спинкой.

— Как себя чувствует мой сын, военачальник Динас?

— Когда я покидала Фивы, он чувствовал себя превосходно. Мне кажется, наша скромная столица пришлась ему по душе. Надеюсь, ты знаешь, что предложение задержаться в Фивах до моего приезда исходило от него.

— Таково было мое распоряжение. Не оставь я вам такого залога, разве ты приехала бы на Крит?

— Но ведь он не твой сын, не так ли?

Царь ответил, не глядя в глаза Яххотеп:

— Да, он мне не сын.

— А теперь могу ли я узнать, с какой целью ты пригласил меня?

— Я, верный данник гиксосов, задумал принять у себя на острове их главного врага. Почему ты не отвергла столь грубо расставленную западню?

— Потому что это не западня. Ты прекрасно знаешь, что гиксосы хотят погибели острова и что в одиночку вам их не одолеть. Поэтому ты решил заключить союз с Египтом.

Минос Великий долго вглядывался в глаза Яххотеп.

— Что за сверхъестественная сила помогает вам выстоять против владыки гиксосов?

— Любовь к свободе.

— И она никогда вас не оставит?

— За свободу отдали жизни мой супруг и старший сын. Младший, приняв царскую корону, готов продолжать борьбу, даже если против одного египтянина будет десять гиксосов. Кроме того, благодаря стараниям наших умельцев, военный флот египтян не уступает вражескому.

— Вас раздавят на земле их колесницы.

— От них мы пока не нашли защиты, но уверена, что сумеем это сделать.

Минос поудобнее устроился в кресле.

— Ветреница, сестра правителя гиксосов, прибыла в Кносс, чтобы сообщить мне об убийстве по приказу Апопи ее возлюбленного, талантливого художника-критянина. Желая отомстить брату, она открыла мне две важные тайны. Первая, что ваше войско существует и успешно воюет против гиксосов.

— Мой сын Камос штурмовал Аварис, а мы, укрепившись, отразили нападение войска под командованием их верховного полководца Яннаса. В настоящее время Верхний Египет принадлежит нам, хотя Апопи затыкает рот каждому, кто осмелится об этом заговорить.

— Мои торговые корабли разнесут эту весть по всем городам и весям, — пообещал Минос.

— Пусть данники Апопи узнают, что гиксосы могут потерпеть поражение, тогда и они поднимутся на борьбу с захватчиками.

— Не стоит обольщаться, Яххотеп, не все обладают вашим мужеством. И все же думаю, что такая весть потрясет царство гиксосов.

— Ты решил действовать с нами заодно, Минос?

Я не сообщил тебе второй важной тайны. Так вот, между главными исполнителями воли Апопи, флотоводцем Яннасом и главным казначеем Хамуди, царит непримиримая вражда. Они ненавидят друг друга, их соперничество, пока скрытое, рано или поздно выйдет наружу и неминуемо ослабит силу врага. Апопи стареет, между претендентами на престол зреет война. Кто окажется победителем?

— Неважно, — живо отозвалась египтянка. — Победитель станет новым тираном. Главное воспользоваться их соперничеством и вмешаться до того, как один из них захватит власть.

— Крит лежит далеко от Египта, и в первую очередь я должен заботиться о своей стране.

— Если Крит не готов сражаться заодно со мной, могу ли я, по крайней мере, рассчитывать на его невмешательство?

— Прежде чем брать на себя обязательства, я должен всерьез подумать, ибо последствия могут быть страшными.

— У тебя есть прекрасный выход, Минос! Ты признаешь мое владычество над островами Средиземного моря, а значит, и над Критом. Я буду обязана защищать вас, и Апопи обрушит свой гнев только на меня.

Минос улыбнулся:

— Боюсь, египтяне будут еще суровее, чем Апопи.

— Я потребую от тебя только слова, что ты не предашь меня. Ты по-прежнему будешь царем Крита, твоя страна сохранит независимость, мы будем обмениваться посланцами и подарками.

— Есть другой выход, Яххотеп. Я вдовец, моей стране недостает царицы. Здесь ты будешь в безопасности, а мой народ с радостью примет тебя.

— Я верна одному-единственному мужчине, фараону Секненра. Став супругой бога, я помогаю царю Египта, моля Амона укрепить его власть, могущество и благоденствие. Мое место среди моего воинства. Искать убежища у тебя на острове было бы для меня постыдным малодушием. Признай же мою власть, Минос, сообщи правду городам, с которыми вы торгуете, не помогай ни в чем гиксосам и приготовься отразить нападение Яннаса.

— У тебя жесткие условия, Яххотеп!

— Но именно это ты и ожидал от меня услышать, не так ли?

Минос Великий промолчал.

— Что сталось с Ветреницей?

— Она утонула. Несчастный случай, ничего не поделаешь. А тебе пора отдохнуть, Яххотеп.

— Когда мне ждать ответа?

— Когда придет час отвечать.

Покои, отведенные царице Египта, блистали роскошью. Резная мебель из дерева украшала их. Кроме жилых комнат там была ванная и туалет с деревянным сиденьем, расположенным над выемкой и подземной трубой, соединявшейся с другими, проложенными под дворцом. Дождевая вода сливалась в них по цементным стокам, и все содержимое стекало в огромный резервуар.

На столике из порфира стояли чашки, украшенные спиралями, конические сосуды с вином и пивом, наполненный водой кувшин с изображением льва. А как мягка и удобна была кровать!

Яххотеп легла и подумала, удастся ли ей когда-нибудь покинуть эту золотую клетку?

— Сожалею, — начальник стражи поклонился. — Верховный владыка нездоров и сегодня никого не примет.