— Делайте то, что я прикажу, и не нарушайте правила игры, — предупредил Апопи. — Иначе немедленно получите стрелу от лучника. И запомните — теперь вы всего-навсего шашки, которыми играю я и Хамуди.

Посланники — от самого молодого до старика — вздрогнули.

— Иранец, встань на клетку перед тобой, — скомандовал Апопи.

Хамуди выдвинул против иранца нубийца, и тот и другой были вооружены копьями.

— А теперь пусть иранец уничтожит нубийца, — отдал новую команду Апопи.

Посланники смотрели друг на друга.

— Бейтесь! Победитель унесет с поля боя труп противника и вновь займет свою клетку.

Иранец ранил нубийца в руку. Нубиец выронил копье.

— Он побежден, господин!

— Убей его или умрешь сам!

Копье вонзилось раз, второй, третий… Иранец выволок окровавленное тело за пределы прямоугольника и вновь занял свое место между пешек Апопи.

— Твой ход, Хамуди!

Если пешки Хамуди будут сражаться слишком вяло, он навлечет на себя гнев правителя.

— Сириец, нападай на иранца, — приказал он.

Тучный сириец кинулся бежать, но лучники помешали ему, прострелив обе ноги. Он повалился на иранца и сломал ему шею.

— Не забывайте, что победители останутся в живых, — сообщил Апопи.

После его слов «пешки» стали биться отчаянно, и бои кончались быстро.

Хамуди действовал с присущим ему хитроумием, и зрители следили за партией с неослабевающим интересом. У победителя Апопи осталась всего-навсего одна пешка — старик-критянин. Он стоял в растерянности, сам не понимая, откуда у него взялось столько сил, и все еще крепко сжимал в руках окровавленный кинжал, которым убил трех своих сотоварищей.

— Как воин-победитель ты заслужил жизнь, — произнес правитель.

Критянин положил на землю кинжал и, хромая, покинул поле сражения.

— Но как предатель, — прибавил повелитель гиксосов, — ты заслуживаешь кары. Займись им, госпожа Аберия!

Пять человек высадились на египетском берегу в пустынном месте, и корабль тут же отчалил. Но вместо того чтобы пуститься в путь по зеленой полосе Дельты к Саису, они углубились в пустыню. У них была карта, на которой приблизительно было указано расположение колодцев, и путники надеялись избежать нежелательных встреч на долгом пути в фиванскую провинцию.

Не раз им грозили столкновения со сторожевыми отрядами гиксосов, с кочевниками и с караванами. Одолев немалую часть пути, они едва не умерли от жажды, потому что обозначенный на карте колодец оказался сухим. Рискуя жизнью, им пришлось пробираться по границе с обитаемыми землями, воруя фрукты и воду у землепашцев.

Двое погибли. Один умер от истощения, другого погубил укус кобры. И не будь трое остальных хорошо натренированными пехотинцами, привыкшими к долгим переходам, они бы не сумели преодолеть долгий путь, оказавшийся еще труднее и суровее, чем они предполагали.

В нескольких часах хода от военного городка фиванцев они наткнулись на патруль египтян.

Обессиленные, истощенные путники опустились на колени в песок.

— Мы прибыли с острова Крит, — произнес один из них, — мы привезли послание царице Яххотеп.

Хранитель царской печати Неши расспросил по одиночке каждого из посланцев царя Миноса Великого. Рассказы их совпадали, и он согласился выполнить их просьбу.

Вымытых, выбритых, накормленных, одетых в новые передники пришельцев ввели в сопровождении многочисленной стражи в небольшой зал приемов, где царица Яххотеп и фараон Яхмос изучали донесение Хирея о снабжении войска пищей и оружием.

— Я военачальник Линас, — объявил широкоплечий молодой человек с небольшой бородкой и квадратным лицом, — я буду говорить только с царицей Египта.

— Ты и оба твоих товарища сначала поклонятся фараону, — заметила Яххотеп.

Она не сомневалась в своем праве повелевать, и критяне ей повиновались.

— Что заставило вас преодолеть столь долгий путь? — осведомилась царица.

— Госпожа, послание царя Крита сугубо секретно…

— Телохранители проводят твоих спутников в отведенные им покои, я и фараон выслушаем тебя.

Линас, хоть и привык командовать, почувствовал, что этой женщине лучше не противоречить. Более того, стоит добиться ее расположения.

— Минос Великий поручил мне пригласить вас на Крит, госпожа. Он хочет обсудить с вами один договор, весьма важный для наших стран.

— Что за договор?

— Не ведаю.

— Нет ли у тебя письма от твоего господина?

— Письма у меня нет.

— Почему я должна довериться одному из самых верных союзников гиксосов?

— Вы можете положиться на законы, царящие на Крите. Гость для критян — священная особа. Минос Великий окажет вам прием, достойный вашего высокого положения, и, каков бы ни был исход переговоров, вы отбудете с Крита в целости и сохранности.

— Что может послужить гарантией того, что твои слова правда?

— Я не только военачальник критского войска, я — младший сын Миноса Великого. Я останусь в Фивах и буду ждать вашего возвращения.

Хранитель царской печати Неши, управитель земельных угодий и смотритель житниц Хирей, управляющий дворцом Карис — все были одного мнения: приглашение — грубая западня, которую раскинул правитель гиксосов, чтобы заманить царицу Яххотеп на вражескую землю и расправиться с ней. Единственный достойный ответ — это отправить обратно на Крит сына Миноса Великого и его спутников.

— А что, если правитель великого острова искренен? — возразила им царица. — Критяне — гордый народ, им трудно терпеть владычество гиксосов. У Египта всегда были с ними прекрасные отношения, потому что фараоны искали себе друзей, а не рабов.

— Все это так, госпожа, — согласился Неши, — но при нашем теперешнем положении…

— Именно теперешнее положение очень опасно и неблагоприятно для Крита. Предположим, Минос Великий опасается, что гиксосы нападут на остров и разорят его. Предположим, он подозревает Апопи в намерении уничтожить Крит. Что ему остается, как не искать союзников против гиксосов? Несмотря на все ложные слухи, которые распространяет Апопи, весть о наших успехах дошла до Кносса. Минос Великий узнал, что гиксосов можно одолеть. Если взбунтуется Крит, другие покоренные страны присоединятся к нему, и великое царство гиксосов развалится изнутри. Судьба предлагает нам невероятно счастливую возможность, и мы должны ею воспользоваться.

Как многообещающе звучали слова Яххотеп! Однако умудренный годами Карис не позволил обольстить себя неопределенными надеждами.

— Минос Великий — умный и хитрый правитель. Он не сомневался, что вы будете рассуждать именно так, и пытается заманить вас в ловушку. Я вижу здесь только известное нам коварство Апопи. Ему не удалось разгромить наше войско, и теперь он прибегает к услугам своего верного вассала, чтобы уничтожить вас.

— Устами Кариса говорит само благоразумие, — подал свой голос Хирей.

— С тех пор как я вступила на путь борьбы с гиксосами, я перестала быть благоразумной, — напомнила с улыбкой царица. — Все вы прекрасно знаете, что, если мы не будем рисковать, нам не дождаться победы. Приглашение — это тот знак, которого я ждала.

Карис посмотрел на Яхмоса.

— Могу ли я просить фараона уговорить царицу отказаться от приглашения?

— Если что-то случится с тобой, матушка, то что будет с нами? — спросил фараон.

— Священная коронация свершилась, Яхмос, ты царствуешь в Египте. Для начала ты отправишься в Пер-Камос, нашу самую северную крепость, и будешь помогать держаться Мемфису, чтобы только Дельта оставалась землей, покорной гиксосам. Ты будешь ждать вестей о моих переговорах с Миносом Великим и продолжать строить корабли. Если я попаду в западню, Апопи, возгордясь, не преминет сообщить об этом всему Египту, и тогда ты пойдешь на приступ. А если царь Крита в самом деле хочет быть нашим союзником, то мы окажемся сильнее Апопи.

— Твои слова, матушка, говорят о том, что ты уже приняла решение? Я правильно тебя понял?